—Чего проводил?
—Опыты.
—А.
Старик постоял несколько секунд, апотом взял под уздцы лошадь:
—Пойдём, тут недалеко.
Попривычным для меня меркам, тут всё было недалеко.
Лошадь стелом перехватил возвращающийся изтаверны здоровяк.
—Синила неспала, идаже печь ещё тёплая, так что скоро всё будет!— обрадовал оннас итут жеисчез.
Таверной оказался дом, раза вдва больший, чем соседние. Напервом этаже взале располагались четыре длинных, накрытых скатертью стола, закаждым изкоторых могло уместиться человек подвенадцать. Через дверь находилась кухня, анавтором этаже, кроме отдельного блока сдвумя хозяйскими комнатами, было четыре гостевых номера.
Всё это мне рассказал старик, пока мыусаживались застол, накотором горели две свечи, стоящие наблюдцах.
—Выпьешь?— спросил спутник, после того как мыразместились друг напротив друга.
Вообще-то, салкоголем уменя были спорные отношения. Бывало, янепил подва года. Даже попраздникам. Аиногда накатывала такая тоска иотчаянье, что немог удержаться.
Пил, скидывал ссебя одеяло, орал, бил понеподвижным ногам, прилагал все силы, чтобы ими пошевелить, двигал ихруками… Снова орал иснова пил…
Апотом меня отпускало. Точнее, усилием воли япереключался ивыплёскивал свою боль настраницы книг.
—Что-нибудь лёгкое, вроде пива,— ответил я.
—Легко. Син!— позвал оннегромко.
Тут жескрипнула дверь накухню, ивщель просунулось молодое девичье личико. Ухты!
Меня будто что-то ударило, причём сразу ивголову, иниже пояса. Такой милой девушки мне видеть недоводилось: небольшой курносый носик, большие карие глаза, пухлые губки иобрамляющие всё это великолепие чёрные волосы, спадающие вниз…
—Еда скоро будет, Визилий.
—Син, будь добра, принеси пива мне имоему другу.
—Сию минуту.
—Понравилась?— сулыбкой спросил проницательный старик, когда дверь накухню закрылась.
Дадаже знай онвсе расклады, мне трудно было быему объяснить всё, что сомной происходит.
Явидел красивых женщин, имногие изних даже оказывали мне знаки внимания. Дачего там говорить, бывало илезли руками вштаны, ведь ябыл богат. Вот только ввиду парализованной нижней половины тела, ихдействия невызывали там отклика. Икак следствие вголове тоже. Авот сейчас…
Впервые вжизни меня тронуло одновременно везде… Ихоть япрекрасно понимал, что это чистая физиология, помноженная намногие годы фантазий ижеланий, но…
—Уменя никогда небыло женщин,— ответил я, окончательно остановившись напути максимальной откровенности.— Очень понравилась.
—Хм…— старик наклонил голову, разглядывая моё лицо.— Можно ябуду говорить прямо?
—Мне кажется, это риторический вопрос.
—Какой?
—Тот, который нетребует ответа.
—Это да…
Онснова задумался, будто что-то вспоминая.
—Тымне соврал. Язнаю это… Нояслышал твои размышления, следил затвоими реакциями, втом числе приведя ктебе волков… Вобщем, несмотря натвою ложь, тымне кажешься хорошим парнем. Ияхочу тебе дать второй шанс…
Дверь накухню открылась, иизнеё выпорхнула Синила сдвумя глиняными кружками вкаждой руке. Теперь уменя появилась возможность оценить еёфигуру, ноябыстро отвёл взгляд, так как двух секунд хватило, чтобы понять— она идеальна идальнейшее рассматривание может выбить меня изколеи, асейчас этого очень бынехотелось.
—Прошу вас.
—Спасибо, девочка.
—Спасибо!
Как яудержался инепосмотрел ейвслед— загадка.
Дверь хлопнула.
Старик схватил кружку иподнял.
—Зазнакомство! ЯВизилий.
—Илья.
Яприпал ккружке ивнесколько глотков осушил еёнаполовину. Холодное пенное придало уверенности исходу ударило вголову гораздо быстрее исильнее, чем наЗемле. Должно быть, сказалось молодое неустойчивое кядам тело, крепость напитка инервы.
—Тыдействительно ударился головой, упав слошади?— огорошил расслабившийся было мозг старик.
Ненужно было быть гением, чтобы понять— вданный момент если инерешалась моя судьба, то, покрайней мере, это было некой ключевой поворотной точкой.
—Нет, слошади янепадал,— выдал я, глядя вглаза собеседнику,— ноотом, что досегодняшнего дня было сомной, понятия неимею. Все мои, по-видимому, восемнадцать лет будто исчезли…
—Ирождаются они восемнадцатилетними…— едва слышно прошептал старик.
—Кто?— спросил я, небудучи уверен, что правильно расслышал.
—Такие, ккоторым ты, похоже, относишься,— вздохнул старик и, сделав ещё несколько глотков изкружки, сильно понизил голос.— По-разному таких называют… Внезапники, беспамятные, внешники, беглецы… Ночаще всего— проклятые…
Глава 4
Отего слов уменя похолодело внутри. Что-то нетак ясебе всё это представлял. Даже если онправ издесь доменя были попаданцы, тоони жедолжны становиться самыми крутыми. Почему проклятые-то⁈
—Когда таких допрашивали,— продолжил собеседник, внимательно наблюдая замоей реакцией.— Зачастую они рассказывали окаких-то других мирах. Отсюда, кстати, появилось прозвище «беглецы». Тычто-то помнишь опрошлом мире?
Приехали, блин… Одно изглавных правил попаданца— неговорить обэтом. Его часто нарушают ииногда это даже приносит пользу. Ночтобы вот так, впервый день, даещё всвете очень сомнительной новой информации…
Только вот вариантов по-прежнему нет… Этот старик, конечно, может оказаться замаскированным членом тайной организации, разыскивающей ивыявляющей таких, как я, итогда мне звезда. Новроде явсегда неплохо разбирался влюдях ивижу вего лице, кроме подозрительности илюбопытства, ещё исочувствие. Вот выбор-то… Без выбора.
—Помню,— кисло усмехнулся яисделал ещё один глоток изкружки.
—Дела…— старик откинулся настуле иуставился впотолок.
Так онпросидел сминуту, апотом вдруг закатал правый рукав рубашки.
Ухтыжмля! Почти якудза!
Всю руку собеседника покрывали татуировки. Вот наних онсинтересом иуставился, апотом посмотрел наменя.
—Знаешь, что это?
—Татуировки.
—Что?
—Унас рисунки нателе называются татуировками.
—А… Насколько яслышал, втех мирах, которые упоминали проклятые, магии небыло.
—Так иунас небыло. Просто некоторые люди себе набивали татуировки.
—Зачем?— внепритворном удивлении вскинул брови старик.
—Ну… Для красоты. Иизжелания быть некак все.
