Именно и этот момент позвонила моя подружка Регина.
—Ну, это надолго,— заметил мои многоопытный муж, н они с Горчаковым удалились посплетничать на лестницу под предлогом того, что некурящий Лешка вдруг решил выкурить сигаретку. Небось пошли нам кости перемывать. Лена листала свежий глянцевый журнальчик, а я покорно пристроила к уху трубку.
Регина не терпящим возражений тоном потребовала, чтобы я завтра же вечером явилась к ней на работу. Она трудилась теперь косметологом в дорогом салоне, недалеко от ее дома, и мы часто совмещали приятное с полезным — я получала по знакомству всякие модные «тритменты» с существенной скидкой, а она — благодарного слушателя, положив мне на лицо какую-нибудь липкую маску таким образом, чтобы я лишена была возможности открывать рот и, соответственно, высказывать критические замечания насчет ее образа жизни.
—Сто лет не была,— строго выговорила она мне по телефону,— заросла, небось, по уши омертвевшими клетками. Надо пилинг делать, и чисточку бы не вредно, но в другой раз. А у меня новые препаратики, практически заменяют мезотерапию. Даже из таких, как ты, можно человека сделать, ненадолго. Короче, приходи. Заодно и потрындим.
Я поняла, что ей срочно нужно поплакаться, а процесс зарастания меня омертвевшими клетками никак не связан с этим приглашением. И следующим вечером, сняв мундир, уже лежала на столе в ее небольшом претенциозном кабинетике. Был полумрак, под потолком тихо играла расслабляющая восточная музыка, но меня не обманешь: сейчас Регина намажет мне на физиономию супер-крем и начнет жаловаться на жизнь, полностью заглушая этот однообразный усыпляющий перезвон нежных колокольчиков. Один раз она так распалилась, живописуя приключения своею неверного плейбоя, что чуть не уронила меня с косметического постамента. Я-то, беспомощная, с ватными дисками на глазах, пропитанными омолаживающим эликсиром, не уловила опасности и только в последний момент чудом уцепилась за Регину.
—Представляешь,— задумчиво начала она, массируя мне лицо,— здесь так дорого, что нормальных клиенток нет, только эти, с пришитыми ушами ходят…
Я мычанием выразила недоумение.
Регина пояснила:
—Они же все ушитые-перешитые. Круговая подтяжка. За ушами — швы, на висках — швы…
Пальцы Регины покинули область моего подбородка и запорхали по лбу и бровям. Понятно, это сигнал высказываться. Я робко приоткрыла рот:
—Прямо швы?
—Вот такие!— Регина пальцами показала размер стежков.
—Какой кошмар! И как им не страшно под нож ложиться?
—А! Чего только ни сделаешь, чтобы мужику нравиться…— Вспомнив про мужика, Регина пригорюнилась.
—Ни фига себе «нравиться»! Если ты заметила, то ведь и мужчине заметно?
—А как же! Конечно, заметно! А когда она лежит, особенно видно, волосы-то это все уже не прикрывают! Ой, у нее не только швы по всей черепушке, у нее рот набок лезет, и глаза как у китайца, и вообще вся пересушенная, прямо страничка из гербария, зато — дово-ольна! Я, говорит, так выгляжу, так выгляжу!
Я содрогнулась.
—Похоже, натуральных женщин вообще уже на белом свете не осталось,— разошлась Регина.— Ко мне парень один ходит — ну, массажик там, мезотерапия,— так он мне тут рассказывает, что девушке своей руку в волосы запустил, а там…
—Господи, и что там? Вши? Гниды?— испугалась я.
—Волосы нарощенные. Пряди крепятся восковыми капсулами, так не видно, а на ощупь чувствуется. Представляешь? Грудь накачанная, губы надутые, уши пришитые, волосы приделанные, ресницы клеем присобаченные… Вот удовольствие с такой куклой спать, а?
Я горячо согласилась. Скосив глаза, я заметила на стене новый диплом, свидетельствующий, что мой персональный косметолог теперь наделен правом наращивания ресниц.
—Кстати, подружка, приклей-ка мне ресницы,— мне показалось, что это действительно кстати. Регина в ответ бесцеремонно плюхнула мне на лицо какую-то мерзкую жижу, воняющую тухлой рыбой. Я только и успела промычать: «За что?»
—Балда, это супер-маска из морских водорослей. Бешеных денег стоит.
—Зачем? Мне и так хорошо, я что, русалка, что ли?— тут рот пришлось закрыть, чтобы невзначай не наглотаться драгоценных морских какашек.
—Лежи спокойно!— Для верности Регина слегка пришлепнула меня по щекам.— Не надо тебе никаких ресниц клеить.
—Ум-м-м!— запротестовала я.
—Нечего, я сказала! Зачем тебе? Представляешь, сидишь ты, ешь салат, а в него ресницы опадают. Как осенние листья.
Она наклонилась надо мной, всматриваясь, равномерно ли размазала по лицу тухлятину, и милостиво отерла мои губы салфеткой.
—Но ты-то еще натуральная?— я глотнула воздуху и сразу польстила подруге. Она помрачнела.
—Я-то еще ого-го! Вопрос, кому это надо?
—То есть? У тебя же был этот… как его?
—Вот именно! Этот — как его! Очередная ошибка. Трагическая ошибка. Уже не знаю, как от него отделаться.
—Да ладно. Мне он показался симпатичным.— Я не стала уточнять, что видела его только один раз, на моем дне рождения, где у меня голова кругом шла от желания уделить внимание всем гостям сразу, поэтому Регининого спутника я помню довольно смутно.
—Да-а, казаться он умеет,— саркастически протянула она.
—А что не так?
—Что? Да все! Опять сидит на моей шее, сам практически не зарабатывает, а меня все пригибает, что много денег трачу. Говорит, его бывшая сама себе кофточки вязала. И белье сама стирала, в прачечную не сдавала. Нет, ты представляешь! Я что, буду простыни с наволочками стирать и гладить сама? Вот этими ручками?
Она потрясла у меня перед носом нежными ручками с идеальным маникюром. Остатки вонючей жижи, размазанной по моим щекам, она уже стерла с ладоней влажными салфетками. От нее исходили такие мощные флюиды возмущения и агрессии, что у меня заболела голова. Я решила срочно отвлечь ее от грустных мыслей.
—Ой, а что за лак у тебя на ногтях? Такой красивый! Как этот цвет называется?
Она глянула на свои руки и нехорошо оживилась.
—Лак? Вот-вот! Я же в салоне работаю, что я, дома на кухне буду ногти красить? Эго мне девчонки наши сделали дизайн, а он говорит: что это у тебя на ногтях?— Регина скорчила противную рожу и передразнила негодяя: — Ах, маникюр сделала? Ах, в салоне? И все, стал опять по ушам ездить, что я, мол, много денег трачу. Зачем я в салоне ногти крашу, могла бы и дома, как его бывшая делала. А я не умею дома ногти красить! Попробовал бы он сам!
Да, неудачно я сменила тему…
—А лак-то как называется?
—Да не знаю я! Говорю ему, вкрути лампочку в ванной.— Ванная комната в Регининой квартире представляла собой маленькую копию спа-кабинета отеля «Ла Мираж Дезерт», стоящего посреди пустыни Намиб (спецдизайн), так что для вкручивания лампочки целесообразно было приглашать как минимум бельгийского менеджера из этого отеля.— Так он зашел, башку задрал, посмотрел в потолок и назад, на диван. Я, говорит, предпочитаю не сам надрываться по хозяйству, а оплачивать работу специально обученных людей…
