—Юсупов, который Распутина убил?— проявил Горчаков эрудицию.
—Именно. Феликс-то Юсупов с женой, как известно, эмигрировали, во Францию, жили в Париже. Там распродавали свои фамильные драгоценности, потому что жить было не на что. А вещи были не просто дорогие, а с историей. Одна Перегрина чего стоит…
—Кто? Что?— заорали мы с Лешкой, напугав шефа.
—Тьфу, ребята, отвык я уже на пенсии от ваших дурных манер,— вздохнул он, протирая очки.— Чего орете, как на Привозе? «Перегрина», жемчужина, самая знаменитая фамильная драгоценность Юсуповых, а до них ею владели короли и королевы, а потом даже Элизабет Тейлор. Я тогда заинтересовался, что за жемчужина такая…
Он встал, ушел в другую комнату и вернулся с толстой книгой в руках, с закладкой посреди тома, открыл и прочитал:
—В 1579 году негр-невольник извлек из вод близ острова Маргарита (что по-испански и означает «жемчужина») совершенную по форме грушевидную жемчужину, величиной с голубиное яйцо. Испанский король ФилиппII приобрел ее за сто тысяч франков, однако вскоре она досталась конкистадору Наньесу. Тот преподнес жемчужину в дар английской королеве Марии Тюдор, после смерти которой она вновь вернулась в Испанию. Жозеф Бонапарт вывез ее в 1813-м во Францию, затем она досталась королю Голландии Луи Бонапарту, потом ее купил лорд Гамильтон и подарил своей красавице-жене, знаменитой леди Гамильтон. Потом жемчужина на какое-то время вернулась в Испанию, пока, наконец, не была куплена за 39 миллионов Ричардом Бертоном в подарок Элизабет Тейлор на День (липок» Валентина.
Выслушав все это, я протянула к Лешке дрожащую руку. Он понял все без слов, рывком раскрыл папку с материалом по убийству, вытащил нужную карточку и протянул ее мне. Перегрина, уникальная грушевидная жемчужина. 1579 — дата, когда ее нашли. 1813 год — ее вывезли во Францию, подарили Луи Бонапарту, чьей женой была Гортензия Богарне, и значит, спокойно могла носить «Перегрину» на шее, а придворный художник имел возможность запечатлеть ее с этой жемчужиной, в синем бархатном платье с рукавами-фонариками. 1969 год — 39 миллионов, которые Бертон заплатил, чтобы подарить ее Элизабет Тейлор. В 1977 года, по оценке Петра Наумовича Горохова, она стоила один миллион. Чего? Рублей? Или долларов? Почему Горохов оценил ее в 39 раз меньше, чем за нее заплатил Бертон? Потому что краденое всегда продается дешевле?
Шеф взглянул на меня поверх очков.
—Мария Сергеевна, прошу вас иметь в виду: в мире есть не одна Перегрина. Во всяком случае, в семьдесят восьмом, уже после того, как одну «Перегрину» подарили Элизабет Тейлор, в суде мы допрашивали свидетельницу, которая утверждала, что «Перегрина» Юсуповых находится у нее.
14
—Ей тогда было сорок три года,— тихо рассказывал Владимир Иванович.— Когда в горсуде слушали комитетские дела, публики в зале обычно не бывало. А если кто-то очень рвался послушать, зал наполняли высокие красавцы в одинаковых костюмах, а судья говорил: извините, но все места заняты, а стоять в зале суда слушателям нельзя. Так и тут было, «дети лейтенанта Шмидта» с Литейного заняли все скамейки в зале, посторонних не было вообще. Так вот, даже они не сдержались. Когда вошла Брасова, мужики разом выдохнули. Порода… Я тогда впервые увидел аристократку, да еще жившую за границей. Одета она была во что-то очень простое, но сидевшее на ней великолепно. Мне она показалась похожей на Жаклин Кеннеди. Хотя, как выяснилось, ее аристократическое происхождение под вопросом, она происходила, оказывается, из побочной ветви Юсуповых. Была, как она утверждала, незаконнорожденной дочерью Феликса Юсупова и вдовы Георгия Брасова, сына Михаила Романова…
—Брата царя-батюшки, что ли? Михаил Романов был братом Николая Второго?— опять проявил эрудицию Лешка.
—Именно так. Михаил Романов вступил в морганатический брак с Натальей Вульферт. Романовы не разрешали Михаилу жениться, долго не признавали этот брак, строили всякие козни, чтобы их разлучить, и только после рождения сына Георгия царь дал ему фамилию Брасов и графский титул. О, это такая романтическая история! Побег, тайное венчание, разлука… Но сейчас не об этом. Михаила Романова расстреляли большевики, а графиня Брасова с детьми эмигрировала, осела во Франции. Георгий, ее сын, погиб в 1928 году — лихачил на спортивном автомобиле, подаренном матерью, и врезался в дерево под Парижем. Считалось, что он был холост, но после его смерти к графине Брасовой пришла молодая женщина, назвавшаяся тайной женой Георгия. По слухам, Брасова ей не поверила, так как свидетельства о браке та не смогла представить и только намекала на собственную судьбу графини: мол, та тоже замуж вышла с большими сложностями, и должна войти в положение. Эта самозваная вдова носила, однако, фамилию Брасова. Графиня предположила, что девушка за взятку выправила себе паспорт на фамилию «Брасова» и, воспользовавшись смертью Георгия, решила претендовать на средства семьи. Так это было или нет, неизвестно, но вдову не признал никто. А спустя семь лет эта авантюристка объявилась в Париже с ребенком якобы от Феликса Юсупова, который в то время был еще мужчина хоть куда. Юсупов, тем не менее, все отрицал, и девочку зарегистрировали как Брасову Анну Феликсовну. Она-то и произвела фурор на Фонтанке, 16 в семьдесят восьмом году.
—А что с «Перегриной»?
—Да, с «Перегриной»… Знаете, как переводится это слово? По-испански — странница, паломница. Но жемчужину так назвали не потому, что она скиталась из Испании во Францию, а из-за ее формы. Положишь, а она покатится, и не прямо, а по кривой, неизвестно куда. Так вот, эта мадам Брасова… Вернее, мадемуазель. Замужем-то она не была… Уж не знаю, как тогда на нее комитетчики вышли, но она дала показания, что Горохов присылал к ней человека в Ниццу, где она жила, и уговаривал ее продать «Перегрину».
—А у нее-то как оказалась «Перегрина»?— не понял Лешка.
—Она утверждала, что в 1967 году, когда ей было тридцать два года, ее нашел в Ницце Феликс Юсупов. Встретился с ней, объявил, что раскаивается в том, что не признавал дочь, и подарил ей «Перегрину». А через два месяца умер.— Он помолчал.— Да, подарил «Перегрину», одну из немногих уцелевших фамильных драгоценностей. Он когда-то в Париже пытался продать ее ювелиру Картье, тот обомлел, ее увидев, и отказался приобретать, объяснил, что у него не хватит средств.
Шеф справился со своей книжкой:
—203 карата, длина 51 миллиметр, наибольшая окружность 114 миллиметров, меньшая — 83 миллиметра.
Я перевернула карточку, изъятую из квартиры Горохова. На обороте карандашом нацарапаны были несколько цифр: 203, 51,114, 83.
—Якобы у Тейлор была другая «Перегрина», их несколько, а юсуповская так и оставалась в семье, а потом подарена была Анне Брасовой князем. А в 1977 году на нее вышел Горохов — сам он, естественно, выехать за границу не мог, от его имени к Брасовой обращался сотрудник нашего посольства, некий Лимин.
—Как?!— это мы с Лешкой опять крикнули хором.
—Лимин. А что вы орете? Неужели и его след в деле?
Мы синхронно кивнули.
