В комнату с надписью «Служебное помещение» он почти влетел.
–Денис Валентинович?– Начальник охраны, бывший полицейский, приподнялся за столом.
В голосе звучало недоумение: Денис не часто сюда заходил. Обычно, если ему что-то требовалось, вызывал начальника к себе.
–Привет!– Денис пожал протянутую руку и сразу перешел к делу:– Сергей Викторыч, покажи-ка мне записи с камер от двадцать восьмого марта.
Пока бежал через ТЦ, успел сопоставить даты. Сам он забрал у Михалыча проклятые часы десять дней назад.
Часы… Тупые, примитивные звуки, которые они издавали, он не спутает никогда и ни с чем. Разговаривать по-другому девайсы девяностых не умели. Это был уже не звонок, но еще и не мелодия. Кадавр. Ублюдок, родившийся в период перехода от звонка старинных будильников к будущим симфоническим оркестрам, упрятанным в супертонкие корпуса.
Звук, будто нарочно созданный для того, чтобы бить по нервам. Чтобы вреза́ться в слух, в память. Этот звук, раз услышав, уже не забудешь. Четверть века прошло, а он все еще стоял у Дениса в ушах. Сколько лет просыпался от кошмаров, сколько денег извел на психотерапевтов! Думал, что все закончилось. Что сумел забыть. Что прошлое ушло и похоронено. Был уверен, что никогда больше ничего подобного не услышит… Ошибся.
Долгие годы психотерапии пошли прахом. Денис снова просыпался от кошмаров, ублюдочный звук мерещился повсюду. А десять дней назад вдруг оказалось, что он не мерещится. Что проклятые часы действительно пиликают, и пиликанье идет из лавки Михалыча.
Денис тогда ворвался к нему в закуток, едва не снеся прилавок. Гаркнул: «Откуда это?! Покажи! Где взял?!»– выхватил у Михалыча часы.
«Да как обычно.– Михалыч явно растерялся, ему не часто доводилось видеть Дениса таким взвинченным.– Притащил какой-то пацан, сказал, что после смерти деда антресоли разбирал и нашел. Он много всего притащил. Магнитофон кассетный, проигрыватель, печатную машинку “Москва” – вон стоит.– Михалыч указал подбородком.– Я тебе скажу – хороша, зараза! Чуть смазать, и хоть сейчас на ней…»
«Да погоди ты с машинкой».– Денис смотрел на часы.
Пытался подавить желание сжать их в кулаке, стереть в мелкую крошку – так, чтобы и памяти не осталось от ненавистного звука.
«Вот сдались они тебе,– удивился Михалыч.– В прежние-то времена толку было чуть, а уж сейчас… Кабы парнишка только эту кучу часов принес, так я б и брать не стал. Захватил уж заодно, пусть валяются. Места много не занимают».
«Погоди,– нахмурился Денис,– кучу часов? А что, эти не одни? Еще есть?»
«Есть.– Михалыч вытащил из-под прилавка и поставил на стол две коробочки.– Вот, не ковырялся пока. Только одни проверил».
«Почем отдаешь?»– Денис придвинул коробочки к себе.
Михалыч пожал плечами: «Да забирай хоть даром, черта с два я на них покупателя найду. Коньячок поставишь, и ладно».
Денис не помнил, что бормотал, распихивая коробочки по карманам пиджака. А сейчас проклинал себя.
Если бы в тот момент не так психовал, сообразил бы спросить, сколько было часов в «куче», которую принес неизвестный парень. Но не спросил. И потерял неделю, а может, и больше. Михалыч ведь не помнит точно, когда у него купили часы, сказал навскидку. Может, прошла не неделя. Для надежности пусть будет десять дней.
Денис решил начать просмотр с записей от двадцать восьмого марта.
–От двадцать восьмого?– удивился начальник охранник.– Так где ж их взять-то, Денис Валентиныч?
–То есть?– нахмурился Денис.
–Ну, мы записи так долго не храним. Две недели – и все, вы ж сами распорядились.
Денис с трудом удержался от того, чтобы выматериться. Понимал, что начальник охраны ни в чем не виноват. Да никто не виноват! Две недели – стандартный срок, дольше информацию с камер хранить не принято. Он мог бы, кстати, и сам об этом вспомнить, прежде чем сломя голову нестись сюда.
На всякий случай Денис просмотрел запись от второго апреля, самую раннюю из доступных. Как и следовало ожидать, ничего, похожего на часы, в лавке Михалыча в тот день никто не покупал. К нему и вообще-то, мягко говоря, покупатели в очередь не строились, хорошо, если три человека зайдет за целый день. Пять – уже большая удача. Михалыч зарабатывал не столько торговлей, сколько мелкими ремонтами. С утра до ночи возился с древними телевизорами, утюгами, пылесосами. Паял, чистил, смазывал, заменял какие-то детали. Случалось, конечно, что-то и продавал, но Денис был уверен, что без его помощи бизнес старика давно пошел бы коту под хвост. Будь хозяином ТЦ не Денис, а другой человек, Михалыч аренду и близко бы не потянул. А Денис брал с него символическую плату и поднимать ее не собирался. С самого начала догадывался, что затея Михалыча выльется не в сотрудничество, а в благотворительность чистой воды – со стороны Дениса, разумеется,– но тогда же и решил, что ничего против не имеет. Пусть Михалыч хоть на склоне лет поживет, как человек.
Встретились они случайно. Денис осматривал витрину новой торговой точки, а Михалыч шел мимо по каким-то своим делам. Неуверенно окликнул:
–Дениска?
Денис обернулся. Не ожидал услышать это имя: уже много лет для всех, кроме близких, был Денисом Валентиновичем.
–Михалыч? Ты?!
Бывшего напарника отца, одного из немногих людей, кто бывал у них в доме после того, как старший научный сотрудник и заведующий лабораторией Валентин Петрович Белов превратился в кладовщика, узнал сразу. По одежде. Точнее, сначала узнал жилетку цвета хаки со множеством карманов, надетую на клетчатую рубашку, а потом уже хозяина.
Тот изменился – постарел, похудел и, казалось, стал ниже ростом. Сильно полысел, а когда улыбнулся, Денис заметил, что и зубов у него во рту недостает. В общем, выглядел стариком, хотя, по прикидкам Дениса, едва перешагнул за полтинник. Напарник был моложе отца, и «Михалычем» тот когда-то прозвал его в шутку, говорил, что из уважения к серьезному виду. Клетчатая рубашка и жилетка цвета хаки с вечно раздутыми, набитыми не пойми чем карманами – другой одежды Денис на отцовском напарнике не видел. Со смерти отца миновало больше двадцати лет, а одежда Михалыча не изменилась. Если в рубашке Денис еще мог сомневаться, то жилетка вне всяких сомнений осталась та же самая.
–Узнал, стало быть,– улыбнулся Михалыч.– Привет-привет. Надо же, какой ты солидный стал.
Дальнейшее было предсказуемо. Денис с удовольствием помог Михалычу, прозябавшему охранником в какой-то дыре, подняться на ноги. Предоставил угол в ТЦ, ссудил денег на первую закупку и о возврате долга не заикался. Когда Михалыч предлагал, отмахивался, а после как-то само забылось.
Денис полюбил заходить к нему в закуток, смотреть, как Михалыч ковыряется отверткой и паяльником во всяком барахле, которое сам Денис давно бы отнес на помойку. Это почему-то успокаивало. Рядом с Михалычем казалось, что время застыло, остановилось. Что не несется стремительно вперед и не подгоняет тебя бежать еще быстрее. От старых вещей будто веяло покоем и надежностью.
