–Нет,– отрезал Аркадий.– Вы мне информацию, я вам адрес, где находится девочка. Только сначала отвезете меня, куда скажу.
–Гарантии?
–Никаких,– ухмыльнулся Аркадий.– Прямо, до ближайшего перекрестка. Там направо.
«Вы отвезете меня, куда скажу, и расскажете мне все. А после этого я зарежу вас обоих»…
Неужели Тимофей не понимает?! Вероника дернулась – повернуться к нему. И тут же к шее прикоснулся холодный металл.
–Смотри на дорогу,– приказал Аркадий и надавил на нож.
Вероника сумела не вздрогнуть. Светофор горел зеленым, и она чуть придавила педаль газа, чтобы не пришлось резко тормозить с ножом у горла.
–Говори,– приказал Аркадий Тимофею.– Слушаю. Откуда ты взялся?
–Меня нанял Денис Белов.
–Но ты не мент. Частный сыщик?
–Кем бы ни был, я – тот, кто сумел тебя вычислить,– сказал Тимофей.– Впрочем, справедливости ради – если бы Белов обратился в полицию и показал анонимки, которые ты подкидывал в почтовый ящик, вряд ли расследование заняло бы у них больше времени, чем у меня. Сейчас все-таки не девяностые. Прогресс не стоит на месте, возможностей у официального следствия гораздо больше, чем раньше. Уверен, что в полиции нашелся бы человек, который сумел бы разговорить Белова и узнать от него, что часы он видел в твоей лавке. Что часы якобы кто-то принес, а ты их чуть ли не на следующий день продал. Целую партию, семь штук! Подозрительно, не находишь? Точь-в-точь такие же часы, что фигурировали в убийствах девяностых, появились в продаже – и убийца немедленно их купил! Удивительное совпадение. Как по мне, так слишком невероятное для того, чтобы быть правдой. Но Белов тебе поверил. Он паниковал, метался, а ты – близкий человек, друг семьи. Кому доверять-то, если не тебе?.. А вот гипотетический полицейский, не связанный с тобой никакими узами, скорее всего, предположил бы то же, что и я: все было гораздо проще. Часы ты никому не продавал. А уж проверить, на каком принтере распечатаны анонимки, для полиции вовсе детская забава. С принтером, кстати, серьезный косяк, Аркадий Михайлович, тут следовало быть осмотрительней. Неужели другого не нашлось?.. Впрочем, самой большой ошибкой было не это. Самая большая ошибка – часы. Они ведь находились у тебя всегда, с тех самых пор, верно? Все эти годы… Не удивлюсь, если при обыске твоего жилища найдут не один десяток таких часов. Еще бы! В девяностые у тебя были грандиозные планы. И ты не собирался останавливаться.
Нить рассуждений Тимофея Вероника потеряла едва ли не в самом начале. Она не понимала, что означают его намеки. Зато Аркадий, кажется, отлично понимал.
–Заткнись,– бросил он. Приказал Веронике:– На светофоре – направо! Ты не слышала, что я сказал?!
Вероника почувствовала, что лезвие прижалось к ее горлу сильнее, и едва не вскрикнула. Торопливо взяла вправо, подрезала нарядный желтый «Шевроле»– такси, оттуда возмущенно засигналили.
–Влипнешь в аварию – сдохнешь первой,– спокойно пообещал Аркадий.– Смотри на дорогу. Здесь пока прямо. Поняла?
–Да,– выдавила Вероника.
Подумав, что, если Тимофей пытался вывести этого психа из себя, ему это определенно удалось. В голосе Аркадия не осталось ничего человеческого, он даже не притворялся, будто способен испытывать обычные эмоции, и от этого его слова казались еще страшнее. Он едва сдерживался, чтобы не убить Веронику прямо сейчас. Не ради собственной безопасности – пусть и пытался убедить в этом самого себя,– а просто потому, что хотел. И от этого кровь в жилах леденела. Но только не у Тимофея.
–Итак, ты не собирался останавливаться,– невозмутимо продолжил он, будто и не замечая, что творится с Аркадием.– Тебя вынудили остановиться, верно?.. Заставили. Испортили всю игру…
–Заткнись,– повторил Аркадий.
Вероника заметила в зеркало заднего вида, что он приподнялся на сиденье. Одна его рука держала Веронику за волосы, другая, с ножом, все крепче прижималась к шее.
–Значит, я прав,– кивнул Тимофей.
Боже, что он творит?! Вероника поняла, что рыдает от ужаса.
Слезы хлынули сами, непроизвольно, и текли, не останавливаясь. В мыслях она уже видела, чувствовала, как острое холодное лезвие полосует ей горло. Больше всего сейчас хотелось повторить за Аркадием: «Заткнись! Провались ты со своей правотой, на хрен она не нужна! Я жить хочу, понимаешь?! Жить!»
Вероника бы крикнула – если бы не боялась, что воплем сделает еще хуже. Кричать было нельзя. Никак нельзя, Вероника это понимала и держалась из последних сил.
Тимофей вел свою игру – такую же безумную, каким был сам. Они с Аркадием стоили друг друга, Тиша был таким же оголтелым маньяком. На пути к истине его не остановил бы и несущийся навстречу бронепоезд, куда там Веронике с ее воплями. И она ведь знала это! Всегда знала.
«Господи, пожалуйста,– взмолилась про себя Вероника,– я в тебя не верю, прости, но я исправлюсь! Клянусь, что, если выживу, сбегу от этого психа без оглядки! Пожалуйста, Господи! Пусть он заткнется, умоляю!»
–Еще пара вопросов,– не меняя тона, произнес Тимофей.
«Ну, все,– обреченно подумала Вероника.– До второго мне точно не дожить».
–Почему ты выставлял на всех часах одну и ту же дату? Четвертое октября тысяча девятьсот девяносто третьего года?
А вот теперь Аркадий вздрогнул. И дрогнула его рука, которая держала нож, лезвие чиркнуло по коже. Что-то пробило брешь в его броне.
Стало больно. Потом по шее потекло. Вероника поняла, что Аркадий ее ранил.
Тимофей тоже это увидел. Не мог не увидеть! Но все равно продолжил говорить – тем же ровным тоном, так же отвратительно спокойно:
–Эта дата что-то значит для тебя, верно? В тот день…
–Замолчи!– Голос Аркадия дрогнул, и лезвие отстранилось от ее горла.– Ты не можешь… Не можешь знать…
Что произошло дальше, Вероника могла только догадываться. Последнее, что увидела,– Тимофей резко выбросил вперед руку. А в следующую секунду Вероника поняла, что свободна, лезвие окончательно исчезло из ее личного пространства.
Внезапно обретенная свобода вскружила голову. Вероника зачем-то нажала на газ. Не сразу поняла, что машина мчится к перекрестку, где уже загорелся красный сигнал светофора. Растерялась окончательно и вместо того, чтобы ударить по тормозам, вывернула руль вправо.
Машина на полной скорости влетела в бордюр. Впился в плечо и грудь ремень безопасности. Последнее, что слышала Вероника,– собственный визг.
Глава26
Он не знал, который час, мог лишь предположить по положению солнца, что день начал плавно перетекать в вечер, когда, наконец, получилось добраться до оставшегося на обочине внедорожника. Денис привалился к капоту, перевел дыхание.
Мимо, как будто в другом мире, проезжали машины. Звуки двигателей и терзающих асфальт шин сначала приближались, потом – удалялись. Денис пытался унять дрожь в руках. Нельзя такими руками держаться за руль, это безумие.
