–А почему – он?– прозвучал непонятный вопрос.
Теперь и Тимофей повернул голову к Денису. Задумчиво посмотрел на него.
–Пирамида Маслоу,– сказал он.– В современном мире мало кого воспитывают так, чтобы предпочесть смерть бесчестью. Это нерационально с точки зрения эволюции. Поэтому, когда человек явным образом лжет про супружескую измену, значит, он пытается спасти нечто большее, чем репутацию и семью. Речь идет о свободе или жизни. Кроме того, убийца присылал ему анонимки. Слишком странно. В девяностые убийства были хаотичны, практически бессистемны. А четверть века спустя происходят похожие убийства – но все они вертятся вокруг одного человека. Того, кто в прошлый раз лишился отца. Смерть которого, в свою очередь, так выбивалась из ряда…
–Прекрасно,– повторил Аркадий.– Просто великолепно. Достаточно. Я вижу, что тебе тяжело это дается, отдохни. Итак, что я могу предложить…– Аркадий вздохнул, посмотрел в окно, будто пытался вспомнить что-то.– Я сделаю чистосердечное признание.– Вероника заметила, как подобрался при этих словах Никитин. А Аркадий ровно, спокойно продолжил:– В этом месяце я убил троих человек. Двадцать пять лет назад – шестерых. Впрочем, за тех я, можно сказать, рассчитался. Предлагаю: мое чистосердечное признание – взамен на его.
Отвернувшись от окна, Аркадий вцепился взглядом в Дениса. Тот внезапно выпрямился. И почему-то оперативники его отпустили. Что-то незримое, но почти физически ощутимое связало этих двоих, Дениса и Аркадия, так, что все остальные будто растворились в тумане.
Вероника затаила дыхание.
Здесь прозвучало уже достаточно, чтобы можно было понять. Но она не могла, не решалась позволить себе посмотреть в глаза простой и очевидной теперь правде. Нужен был кто-то, чтобы произнести эту правду – так же быстро, просто и безжалостно, как он убивал людей.
–За что ты убил отца, щенок?– спросил Аркадий.
Вероника покачнулась и упала бы, не придержи ее здоровой рукой Тимофей.
Глава30
–Где вы его потеряли? Точное место!– настаивал Никитин.
Он сидел на заднем сиденье служебной машины, рядом с Тимофеем. Веронике досталось переднее пассажирское. Баранку крутил безымянный и молчаливый парень в полицейской форме – судя по погонам, старший сержант.
–Сейчас направо,– сказала Вероника.
Ночью улицы выглядели иначе, чем днем. Как будто мертвые. Смоленск, в отличие от Москвы, по ночам предпочитал спать, и с утра просыпался медленно, неохотно.
Вероника взглянула на экран телефона. Без двадцати четыре. Можно сказать, уже утро. Чуть больше трех часов, чтобы найти девочку. И – ни одной зацепки. Да-да, почему бы не поверить на слово чокнутому маньяку-убийце! Кому же верить, как не психопатам-то, ну в самом деле.
Денис выполнил свою часть договора. В ушах Вероники до сих пор звучал его голос – отрешенный, безжизненный. Как будто сам Денис уже давно умер, и чья-то чуждая воля заставляла работать голосовые связки, вытаскивая на свет божий то, что должно было быть похороненным навеки.
–Он никогда ничего не понимал. Не желал понимать. Упертым был – хуже осла. Обычно упорство – это хорошо. Когда ты взбираешься на гору, например. Когда миллионы вокруг сдаются и катятся вниз, а ты – ползешь, не надо ходить к гадалке, чтобы понять, кто добьется успеха. Но иногда упертый человек идет к пропасти, не слушая окружающих. И хуже того – он тащит за собой их. Своих близких. Вот таким был мой отец.
Ему нельзя было объяснить, что жизнь изменилась. Он был слишком стар, чтобы учиться новым трюкам, и слишком самоуверен, чтобы позволить кому-то решать самостоятельно. Чтобы позволить решать мне…
Это он выбрал мне профессию, он отправил меня в Москву учиться, он каждый семестр платил за мое образование такие деньги… Деньги, на которые мог бы немного пожить сам и дать пожить матери. Но он, как обезумевший игрок в казино, снова и снова ставил на один и тот же номер и следил, как крутится рулетка.
Я не знаю, как это объяснить. Вам когда-нибудь приходилось пользоваться чьей-то добротой против своей воли? С врагами проще, знаете. Когда кто-то хочет тебя уничтожить, ты дерешься или бежишь, все просто. Но когда ты бесправный сопляк, когда видишь вокруг одну жизнь, а тебя упорно готовят к другой… Я понимал, что должен быть ему благодарен за все, что он для меня делает. А еще понимал, что проживу в итоге не свою жизнь, а – его.
Что я мог? Я рискнул. Был у меня друг в Москве, он предложил дело. Не буду вдаваться в подробности. В общем, дело выглядело верным. Чтобы войти, мне нужно было почти столько же, сколько стоил семестр обучения. Деньги отца еще лежали у меня в кармане…
Дальше вы, наверное, сами все понимаете. Да, кто-то в те годы стремительно взлетал на самый верх, а кто-то так же стремительно падал на самое дно. Нам не повезло. Ну… Моему другу уж точно не повезло. Поскольку всем заправлял он, в итоге его и нашли в канаве с проломленной головой. Я тогда жил у него, меня уже три месяца как отчислили. На билет до Смоленска едва наскреб. Я сбежал, спасая свою жизнь. Тогда пытался радоваться хотя бы этому… Сейчас, конечно, понимаю, что я-то был даром никому не нужен в той ситуации. И что мой друг, скорее всего, просто неудачно попытался всех поиметь, в том числе меня, за что и поплатился.
Я вернулся домой. Посмотрел в глаза отцу. И сказал, что сдал экзамены экстерном, поэтому приехал посреди весны. Он так хотел мне поверить, что, кажется, поверил. Он был счастлив. А я был в ужасе. Я понятия не имел, что мне делать дальше. Я… боялся даже из дома выйти, так что речи о «заработать денег» попросту не шло.
Знаете, чего я боялся больше всего? Что отец узнает. Если бы у меня получилось, если бы дело выгорело, я смог бы сам обеспечивать семью, отец смог бы бросить работу, которую ненавидел. Но он бы, разумеется, не бросил, и он бы не стал за меня радоваться. Он бы меня уничтожил…
А я к тому же еще и проиграл.
Не помню, с чего начались эти мысли… Знаете, как… Наверное, каждый хоть раз мечтал о стихийном бедствии, о чем-нибудь таком… Чтобы он был не виноват, а ситуация разрешилась как бы сама собой.
Тогда в городе как раз начали болтать про убийцу. Мать каждый день ругалась с отцом из-за его вечерних прогулок. Она просила его сидеть дома, а он колотил в грудь кулаком и кричал, что никогда не изменит своих привычек из страха; что его не запугать. Они ругались, а я снова и снова представлял, как он не вернется домой. А потом раздастся звонок из полиции. Снова и снова представлял. Снова и снова…
Нет, я не планировал этого. Как хотите, так и понимайте… Да, я вышел из дома вслед за отцом, да, я взял с собой кухонный нож. Да, часы были… Мои часы, в Москве еще купил. Конечно, я взял с собой и их, прицепил к джинсам.
Помню, шел дождь, было холодно. Ветер выл. Потому он и не услышал меня. Я пару минут шагал за ним следом. Потом – как будто помутнение. Пришел в себя, увидел, что случилось. Знаете, какой была первая мысль? «Свершилось!» Я чуть не закричал от радости. Секунду я даже верил в то, что маньяк убил отца прямо у меня на глазах. Я ждал, пока он все закончит, потому что отец еще полз… А потом увидел нож у себя в руке.
