‒ Да-да, конечно, в этот раз, как будет вам удобно, ‒ ответил, как бы извиняясь. ‒Вы профессионал, я кабинетный клерк, учить вас, как копать картошку, не держа в руках лопаты, выглядит, по крайне мере со стороны, смешно.
‒ Почему смешно? Вспомните, как ваш бывший коллега, боюсь произносить его имя вслух, на него государством наложено табу, назначил на должность министра обороны директора мебельной фабрики! А главой Роскосмоса журналиста, правда, у него папа генерал! У народа руки опустились, встаньте на место военного человека, каждый лейтенант после выпуска из училища мечтает стать генералом. А тут его нагло ударили по щеке: «Эй, лейтенант! Ты свою мечту стать генералом засунь куда-нибудь подальше. На высокие должности назначают людей только из своего мафиозного круга». Вы хотите сказать, руководство страны ‒ глупцы? Открою вам большую тайну: «глупость — это не отсутствие ума, это такой у них ум», ‒ высказал общее мнение военных людей на назначение на высокие должности людей по блату, а не по их профессиональным качествам.
Шорин, глядя на свои ручные часы, заторопился:
‒ Ответил бы на твой вопрос, но нет времени. А так, пожалуй, соглашусь, боевому генералу, прошедшему ни одну войну, подчиняться какому-то кучеру из либеральной конюшни ‒ лучше застрелиться, чем потерять свою офицерскую честь. Борис Витальевич, извини, мне пора, ‒ вставая. ‒Доеду до службы, доложу генералу, ждёт нашего ответа, и сразу домой, к семье. Завидую тебе, ты свободный человек. Вот отправят меня в отставку, заменю тебя собой! С генералом мы друзья, по блату оформит мне пенсионный аккорд!— пытаясь шутить.
Ефимов не ответил на его шутку. Понимая, что разговор с куратором окончен, встал и пошел на выход, Шорин последовал за ним. На прощание пожали друг другу руки. Шорин, закрыв за агентом дверь, прошёл на кухню. Из настенных часов с вмонтированной в неё видеокамерой вынул сим-карту. ‒Сам посмотрит, передавать разговор с агентом на словах ‒ время тратить, ‒ подумал о генерале Мазикове. ‒Главное, агент согласился выполнить задание. И для меня алиби, агент не упомянул ни одного слова по последнему его заданию. Генерал Мазиков о нём не знает. Ефимов догадывается, что разговор между нами записывается. Методы работы сотрудников ФСБ ему известны. После каждого исполнения задания куратор обязательно фиксирует на плёнку признание агента в убийстве очередного объекта. Та же явка с повинной. Пообещал найти ему замену, но это всё «писано на воде». Ефимов всегда будет представлять угрозу для нас с генералом Мазиковым. Не дай Бог, либералы придут к власти, чекисты ‒ первые враги. Сколько их брата-демократа отправили за решетку, и не сосчитать. Один Ходорковский чего стоит! ‒вспомнив оппозиционного политика. ‒До конца своей жизни будет держать камень за пазухой. Отняли у него не только бизнес, но и отправили на несколько лет в тюрьму. В России нет ничего постоянного, особенно людей во власти. Либералы поставят своего человека на должность главного чекиста и всем, таким, как я, и «генералам Мазиковым» место на скамье подсудимых. Из архивов подымут все оперативные дела, и мой агент Ефимов будет первым в их списке. Даже страшно об этом думать, ‒ с этими мыслями он покинул квартиру.
Глава 3
Семёнов обещал полковнику Ермакову переговорить с водителем покойного прокурора Шувалова. Водители про своих шефов знают многое, если не всё. На их глазах происходят житейские и служебные разговоры. Для встречи с соседом сходил в магазин и купил две полторашки пива, поставил их в холодильник. Дождавшись вечера, взял пакет с мусором, спустился до квартиры соседа, нажал на дверной звонок. Открыл дверь хозяин. Семёнов не успел сказать слово, как Николай его поприветствовал:
‒ Сосед, здорово. Проходи.
‒ Иду мусор выбрасывать, а то он рыбой пахнет, жена ругается. Говорит, надоел ты со своей рыбалкой. Как кушать жареных карасей, так ей в удовольствие, а как чистить рыбу, так сразу я! Я, что к тебе зашёл, товарищ обещался приехать пиво попить, так у него какие-то дела навалились, ‒ обманывая Николая, бегло проговорил Семёнов. ‒Две полторашки купил, одному пить скучно. Жену отвёз на дачу, отдохну без её ворчания. Не переносит запаха рыбы, а для меня копчёный карась — «Шанель номер пять» отдыхает! ‒назвав марку французских духов. ‒У тебя как со временем, планов на вечер нет?
‒ Свободен. Я сейчас как бы в резерве. Наверно уже слышал, моего шефа убили. Жду нового босса, хотя надежды нет, что возьмёт к себе водителем. У него есть свой проверенный водила!
‒ Тогда побегу, вынесу мусор и приходи… Жду!
Решили пить пиво на балконе. Хозяин на столе расстелил газету, положив на неё пакет с копчёными карасями. Разлил пиво в стеклянные кружки с изображением краба. Взяв кружку, посмотрел через неё на солнце, закрыв один глаз:
‒ Эх, лепота!— довольным голосом проговорил Семёнов.— Пиво «Куршавель» на моей малой родине разливают. Местный предприниматель организовал производство! Ему честь и хвала! Так, первый тост пьём за товарища Сталина!— произнес торжественно, выгнув грудь.— Вождь всех народов, выиграл войну, а то бы мы с тобой сейчас где-нибудь на сибирских рудниках под присмотром гестаповцев камни носили с одного места на другое, ‒ и с затягом стал пить пиво. Сосед последовал его примеру.
‒ Александр, пиво, видать, свежее. ‒Николай вытер рукой губы. ‒Попробую твоего карася копчёного, ‒ взял из пакета рыбу и стал её чистить.— Запах вкусный, на чём коптишь, на яблоне или на вишне?
Семёнов тоже взял карася:
‒ Копчу рыбу на портянках Чапаева, так жена говорит, ‒ пошутил. ‒Она дыма не переносит. А я в прошлой жизни, видать, был чукчей, тянет к костру. На костре уха в сто раз вкуснее, чем приготовленная на газовой плите. А картошка, запечённая в углях, да с деревенским молочком — песня!— ведя пустой разговор, чтобы подойти к главному ‒ расспросить соседа о бывшем его боссе. Мысленно рассуждая, как поступить. Выжду время, когда он расслабится, а то заподозрит, проявляю ненужное любопытство. Мою оперскую биографию он знает. Был случай, когда я ему помог не распрощаться с водительскими правами, он, находясь подшофе, совершил ДТП. Для водителя, у которого профессия является основной, то же самое, что лишиться рук и ног. Сказать, что сосед обязан ему по гроб жизни… Так это было давно, а добро у людей быстро забывается, вот зло никогда.
Выпили ещё по кружке:
‒ Хорошо пошло. ‒Семёнов довольно отхлебнул из кружки.— После пива угощу тебя домашним вином.
‒ Если что, на посошок! Мне завтра идти в следственный комитет, опять допрашивать будут. Не знаю, что и говорить, всё уж рассказал.
Семёнов обрадовался, что сосед сам вызвался на нужный ему разговор:
‒ Ты следователю посоветуй, пусть лучше с прокурорской женой побеседует! Бабы, они про своих мужиков знают больше, чем они сами. Взять, к примеру, мою жену, в воскресенье с дачи её привезу, зайдет в квартиру, как Баба Яга, понюхает воздух и скажет: «Опять в квартиру приводил гостей ‒ выкладывай!». Бабы ‒ они Шерлоки Холмсы в юбке! А твой бывший шеф был человеком неплохим! Я до него знавал многих прокуроров, и все падкие до денег. Вот им место было в тюрьме! Помню, прислали к нам в область варяга. Решил он начать свою службу с ремонта здания прокуратуры, привести его, так сказать, в надлежащий вид. Здание строилось ещё во времена Хрущева, ‒ назвав советского партийного деятеля шестидесятых годов прошлого века.— На ремонт здания из бюджета выделили денег, но, как обычно, их не хватает, надо что-то и себе в карман положить. Прокурор, сделав морду тяпкой, объехал местных директоров заводов и потребовал ему помочь деньгами. И подрядчик нашёлся быстро, у заместителя прокурора зять армянин, а у него своя строительная организация, «все, что плохо лежит, не проходите мимо». Наверное, догадываешься, сколько денег они положили в свой карман. В итоге прокурор за городом выстроил себе трехэтажный особняк с колоннами, а подрядчик въехал в новую квартиру. Даже ФСБ не посмела провести проверку по завышенным ценам на строительные материалы и стоимость работ. Это только твой шеф слыл у горожан святым человеком! Интересно, кому он перешёл дорогу?— легко задал вопрос, как будто он не сильно интересуется убийством прокурора.
