Абрамов отпил кофе и размеренным голосом стал говорить:
‒ Передайте вдове вашего друга мои соболезнования. Пусть не беспокоится, деньги я ей верну. Вы не сказали, что делать с вашими деньгами, сумма на счёте накопилась приличная. Лежат в кипрском банке, потребуется время найти схему, как их переслать в Россию. Через таможню с чемоданом наперевес дорога закрыта, законом разрешается гражданам иметь в кармане копеечную сумму валюты. Но главная проблема ‒ мой банк, ‒ помолчав.— Вы же знаете, банк кредитует заводы по выпуску военной продукции. Продать его не так просто. Ваше ведомство начнёт палки в колёса вставлять, даже вы, имея большой чин, не в состоянии мне помочь. Предлагаю ваши деньги на кипрском счёте пока не снимать, оставить до лучших времён. Как продам банк, деньги сразу же вам верну. Здесь, в России, легче уйти от налогов. Взятка открывает все двери кабинетов чиновников. Нет такой двери, чтобы не подобрать к ней «ключ», всё зависит от его размера,— назвав ключом большие деньги.
Мазиков, слушая банкира, по его ноющей интонации понял, с возвратом денег начнёт тянуть волынку. И чтобы ему не выглядеть в моих глазах непорядочным человеком, вернёт деньги только вдове Шувалова. Про возврат денег за покупку моего итальянского дома даже не обмолвился словом. Даже не включил в сумму общего долга. Не упомянул и про деньги Шорина. Зная, что я разговор передам ему. И вы, мол, оба попрощайтесь со своими деньгами. Ждите лучших времён, щелкнув мне по носу моей же пословицей: «Либо падишах умрет, либо ишак сдохнет». Ну, нет, господин «человек мира», у сотрудников ФСБ руки длинные, достанут тебя и на острове, на который ты мечтаешь сбежать от всех должников. Из России ты уедешь за границу в одних сатиновых трусах и на босу ногу:
‒ Вам виднее, как поступить с моими деньгами. Мы люди военные, не бизнесмены, если что, понимаем в банковских операциях, когда возбуждаем уголовные дела на мошенников. Освежаем, так сказать, свою память, вспоминаем азы бухгалтерского учёта. Проживая за границей, наверное, интересуетесь событиями в России? За последнее время столько банков позакрывалось, и не сосчитать. Одно мне непонятно, знают же банкиры, что под жёстким контролем ФСБ. Но идут на нарушения, вот и получают большие сроки лагерей. Я вас с отдачей денег не тороплю, на жизнь мне хватает генеральской зарплаты.
Генерал спрогнозировал Абрамову будущую жизнь. Если он не вернёт деньги, ждёт его казенный дом. Хотел подлить масло в огонь, что их разговор обязательно перескажет Шорину. Но решил не говорить, достаточно и сказанных слов, чтобы банкир осознал, что с сотрудниками ФСБ не шутят. Олег Юрьевич он полковник ФСБ и под его началом спецподразделения «разнопланового» профиля.
Абрамов с маской на лице безразличия, выслушав угрозы генерала, смело сказал:
‒ Первую часть разговора, пожалуй, обсудили, на этом предлагаю поставить точку, ‒ глядя на свои ручные часы. ‒Обе стороны высказали свои доводы, претензии, мы не дети, чтобы повторять их по два раза, какие нас ждут последствия, если подведём друг друга. Давайте перейдём ко второй её части. Мой приезд в Россию неслучаен, говорю вам открыто. Завтра на таможню прибудет товар, он из Афганистана. Очередная партия. Покупатель попросил меня лично проконтролировать прохождения товара по территории страны, ‒ назвав наркотики товаром и партией. ‒Часть товара останется в России, остальная продолжит путь в Европу. Все договоренности с вами и с вашим компаньоном, Шориным, по сумме гонорара, как и прежде, остаются в силе. Шорин мне уже звонил и, чтобы его не расстраивать, на его счёт я перевёл определённую сумму. Остальную часть денег получит после доставки груза в конечную точку. Ваш гонорар поступит на ваш счёт сразу же, как со мной рассчитается покупатель за товар. У вас, в сравнении с вашим замом, сумма гонорара намно-о-го больше, ‒ протянул слово, как бы ущипнул генерала. Мол, рискуют они оба, а гонорар у каждого по сумме разный, и где у вас чекистская совесть.
Мазиков уже пожалел, что пригласил Абрамова в загородный дом. Не мог предположить, что банкир нагло себя поведёт. Зная его много лет, как человека ведомого, не замечал, что он таил в себе и качества ведущего. Чтобы узнать человека, нужно с ним съесть ни один пуд соли. Только что говорил банкиру пойти поучиться в школу, повторить русские пословицы, и сам же попался в свой же капкан. Лицо у банкира мерзкое, свиное, а раньше как-то и не замечал. Надо же, пред ним сидит «родной брат» олигарха Фридмана. Как-то в разговоре с коллегами о физических и психологических портретах политиков один из сотрудников заметил, режиссер мультфильма «Тайна третьей планеты» создал образ отрицательного персонажа по имени Весельчак, списав его портрет с олигарха Фридмана. Наверно, кто-нибудь из мультипликаторов и моё лицо возьмёт за мультяшный образ. Интересно было бы посмотреть, я отрицательный или положительный персонаж?! Граждане, чтобы пройти в здание ФСБ, проходят через рамку металлоискателя, свои смартфоны сдают дежурному. Сейчас об этом поздно говорить, разговор ещё не закончен. Если у банкира за пазухой жучок, то разговор пишется в его машине на магнитофон. Он мог и раньше записать наши разговоры, подстраховаться. Сказать, что я об этом не догадывался? Сотрудник ФСБ и не профессионал?
Мазиков, выслушав банкира, сухо ответил:
‒ Будем действовать по отработанной схеме. Машина с товаром проходит проверку на таможне, и наша миссия с Шориным на этом заканчивается. Дальше ваша забота, как сопровождать её по стране. Я так понимаю, товар в Европу попадёт через питерский порт? Он под надёжной крышей воров?
‒ Зачем искать другие маршруты, когда тропка проторена со времён Собчака, ‒ назвав фамилию первого мэра города Санкт-Петербург. В те перестроечные времена в северной столице городом управляли бандитские группировки.— Представитель от начальника порта уже здесь, в городе, ‒ не сказал, что этот человек ‒ вор в законе по кличке Кирпич. ‒Поселился с охраной в гостинице. Не скрою, у них есть, чем защитить товар. Не завидую тем людям, кто встанет на их пути. Правоохранительные органы так и не могут искоренить преступность. Вы спросили, интересуюсь ли я ситуацией в стране. Читаю новостную ленту, «Соловьи Разбойнички» чуть ли не каждый день грабят фуры с товаром. Чикаго отдыхает!— назвав американский город, прославившийся на весь мир своей преступностью, не отводя взгляда от картины.— И всё-таки это Рубенс, или я ничего не понимаю в живописи. Больших денег стоит! Разберусь с финансами, попрошу вас продать мне картину. Хранить её в частном доме, в России ‒ подписать себе смертный приговор. Коллекционеры узнают про неё, наймут воров, выкрадут, или ваши коллеги придут за вами с наручниками. Спросят: гражданин генерал, документы на покупку картины предъявите?! Если подарок, кто подарил? Сразу поймут, картину украли из музея. Такие дорогие вещи не дарят. Цена ей, как цена машиностроительного завода по производству танков. Рискуете. Думайте, я вам сделал предложение. Надежного покупателя, как я, вам в своём окружение не найти! Друг другу доверяем, знаем много лет. Чужие люди вас сдадут журналистам, а они знают, как из мухи раздуть слона!
Генерал от неожиданного предложения банкира растерялся, думая, что ответить. Ох, и хитрый еврей, загнал его в угол. Нарисовал мою дальнейшую судьбу. В одном он прав: если узнают про картину коллекционеры или коллеги, что она оригинал, информация дойдет до Москвы, и на моей карьере можно смело поставить крест.
