‒ Не стреляй, не стреляй!
Ефимов, не ответив на его просьбу, выстрелил в него. Он, прижав руки к животу, упал на землю, присоединившись к своим подельникам.
‒ Обыщи их, ‒ спокойным голосом сказал Ефимов Титову. ‒Мне еще зассанца надо найти, а то он от страха полные штаны наложил, ‒ и пошёл в сторону кустов.— Эй, Кирпич, или как там тебя бродяги кличут, Шлакоблок. Выходи, убивать не буду. Ты ведь наш брат, бродяга!
Из-за куста с поднятыми руками, трясясь от страха, вышел Кирпич с расстегнутой ширинкой. Из неё торчало мужское достоинство. Ефимов, видя, что Кирпич от испуга на джинсах замком прищемил причинное место, над ним посмеялся:
‒ Петуха убери, среди нас курочек нет. Давай, колись, как вы прочухали, что мы едем вас убивать, ‒ подошёл к нему и наставил в лоб пистолет. ‒Даю тебе три секунды, ‒ и начал считать, ‒ раз, два…
Кирпич, не дождавшись конца отсчёта, как из пулемета, запинаясь, проговорил:
‒ Николай он у них главный, ‒ кивнув в сторону хохлов, ‒ приказал мужикам вокруг гостиницы просмотреть подозрительные машины. Не пасут ли нас менты, но больше всего они боятся чекистов. Все трое живут на Украине. Какими путями приехали в Россию, мне неизвестно. Но документы у них российские. Они подчиняются какому-то банкиру, иногда называют его Фантомасом.
‒ А ты, каким боком подвязался к бандеровцам? Кто тебя с ними свёл, с этой минуты поподробнее, ‒ сказал жестко, не опуская пистолет.
‒ Знакомый вор попросил им помочь, он живёт на Украине. Мы с ним на малолетке познакомились. Советский Союз еще был тогда, вот и сдружились. Денег мне отстегнул, ‒ и замолчал, глядя на раненных подельников. Николай попытался присесть, но снова лёг, свернувшись в клубок.
‒ Продолжай, или я назову цифру три, ‒ размеренным голосом проговорил Ефимов.
‒ Обратили внимание на микроавтобус с тонированными стёклами, на стоянке стоял, ‒ продолжил строчить Кирпич. ‒В салоне молодые ребята, по виду менты или ещё кто. Все с серьёзными лицами, не похожи они на гражданских фраеров, на ночь остались ночевать в машине, так говорили они, ‒ кивнув в сторону хохлов.— Вчера Тит, зайдя в номер, прокололся, предложил выехать на природу. Какая может быть природа, когда утром следующего дня мы должны быть в Екатеринбурге? Когда Тит ушёл, Николай сказал выйти на улицу, покурить, опасался, что в номере нас слушают менты. Они вообще мало, что говорили при мне, больше молчали. Когда вышли покурить, Николай предложил выехать с Титом на пикник и там его убить, ну и, конечно, вас. В гостиницу не возвращаться, сразу ехать за второй машиной, она на складе. Забрать её и проследовать в Екатеринбург, не ждать вечера, так обманем ментов. Если устроят за нами погоню, из автоматов всех расстреляют. Оружие в машине спрятано, есть гранаты.
‒ Ладно, поверю, а ну-ка пойдём со мной, ‒ взяв его сильной рукой за рукав, подвёл к хохлам. ‒Значит, две пушки. Нехило! ‒слова сказал, играючи. ‒Титов в руках держал два пистолета, которые нашёл у гостей. ‒Вовремя мы с тобой, тёзка, подсуетились, сейчас бы вместо бандеровцев на травке отдыхали! Правду говорю?! ‒обратился к Николаю, который колючими глазами смотрел на него. Тот, поджав ноги к животу, окровавленными руками зажимал рану. Сергей лежал на спине и всхлипывал, видать, пуля прошила ему лёгкое.— Ефимов над ним нагнулся, ‒ Дыши глубже, глотай воздух, мечтали подышать русским лесом, успевайте. ‒Водитель Хонды что-то шептал, изо рта шла кровь.— Говоришь, в больницу тебя отвести, потерпи, скорая уже едет. ‒Ефимов продолжал куражиться над ранеными.
Титов подошёл к Кирпичу и плюнул ему в лицо:
‒ Подскудник ты сученый, апельсин недозрелый, а не вор, ‒ и выстрелил ему прямо в лоб.
Ефимов тут же сказал:
‒ Поторопился ты, тёзка. Запомни, сначала стреляют врагу в живот, чтоб помучился, потом в голову. Но ничего, опыт приходит с годами и практикой, ‒ повернулся к Николаю.— Микола, правильно я говорю, много ты русского солдата пострелял, вижу по твоей бандеровской свиной роже, по локоть руки в крови. Вот сейчас я с вами рассчитаюсь за погибших своих товарищей. Что не кричишь «слава Украине», духа не хватает? У вас, хохлов, его отродясь не было, всё время за спинами русских солдат прячетесь. Проститутки вы американские! ‒и выстрели ему в лоб. Сделал такое же и с другими его подельниками.
Титов после выстрелов резко бросил пистолеты на землю, крестясь, стал пятиться спиной к кустам. Ефимов, видя, что с тезкой что-то происходит неладное, спросил:
‒ Борис, что с тобой? Они же нелюди, смотри на мир позитивными глазами!— Ефимов решил подбодрить Титова, ведь на нём не было лица, будто он увидел что-то невероятное. Идя к нему, подобрал брошенные им пистолеты. Титов, не переставая, крестился. ‒Ну что, успокоился?! Телефоны нужно забрать, им сейчас они не нужны. Посмотрим, кому названивали. С Фантомасом мечтаю встретиться. ‒Титов не реагировал на слова Ефимова, уставившись на трупы.— Ты что, трупы раньше не видел? Будь я министром обороны, всех вас, воров, через Донбасс прогнал. Людьми бы стали. Да что с тобой?— подошёл к нему и ткнул стволом пистолета в грудь.
‒ По дороге домой расскажу.— Титов судорожно выдохнул слова, как будто сбросил с плеч двухпудовую гирю.— Сматываться надо отсюда скорее, лесники пожалуют, а тут «букет» подснежников, ‒ приходя в себя, назвав подснежниками трупы. Слово «подснежники» в обиходе оперов.— Оружие в Крузаке заберём, братве сдам в оружейку. Времена неспокойные, хохлы по России разъезжают, как у себя дома, вот вам, ‒ показав фигу в сторону трупов.— Подошёл к Кирпичу, из кармана брюк достал телефон, взяв его за штанину, поволок к машине. Оставив труп, вернулся. ‒Этих боровов вдвоём надо нести, ‒ попросил помощи у Ефимова.
Трупы сносили к машине. Титов из багажника достал два автомата Калашникова и десять гранат. Сходил за канистрой бензина. Трупы сложили в салон Крузака, облив их бензином, подожгли.
‒ Борис, спасибо тебе за доставленное удовольствие! ‒пошутил Ефимов, глядя, как огонь от Крузака взвился пионерским костром. Титов, слушая слова тёзки, подумал: блатным в России скоро жизни не будет. Вернутся с фронта мужики вот такие отчаянные, как мой тёзка, постоят не только за себя, но и за других людей. Они ‒ те же полицейские, только круче, пулю в лоб и весь их базар. Им штраф не выпишешь. А если попадут в зону, всех блатных загонят под шконку. И не вылезешь.
Выехав из леса на трассу, Титов первым заговорил, обращаясь к Ефимову:
‒ Борь, ты в чертей веришь?
‒ Ты говоришь о тех, что показывают в мультиках? Конечно, верю, «Чертёнок под номером тринадцать» ‒мой любимый мультик. Кого должен любить чёрт? Себя! ‒назвав советский мультфильм, процентировал фразу учителя чертей.
‒ Про настоящих чертей говорю, ‒ сказал Титов серьёзным тоном и перекрестился.
