—Блин! Как жееёпроклясть⁈ Как!— Левин напрягся и, стараясь позаунывнее, произнёс:— Проклинаю тебя верёвка! Порвись! Проклинаю. Проклинаю. Крекс-фекс-пекс.
Итут его отвлекли. Оказывается, действа решили непоследовательно проводить, апараллельно. Несколько блондинов нечёсаных поднесли кего столбу вязанки хвороста исунули ихЛевину под ноги. Отбежали иновые вязанки притараканили. Так раз пять. Врезультате онпосамую грудь оказался заваленным этими вязанками. Страшно небыло, словно состороны заэтим Владимир Ильич смотрел. Втелевизор большой иобъёмный. Научились делать. Потом пришёл священник вкрасной сутане иизведра облил вязанки жидкостью какой-то. Нонекеросин— запаха нет. Выходит, масло. Так-то лучше, атогори тут, так ещё икеросиновой вонью дыши.
Итут всё закончилось. Приготовления закончились, подбежал один изблондинов исунул красному зажжённый факел. Атот без всяких напутственных речей идаже неперекрестившись, бросил его навязанку хвороста прямо Левину под ноги. Бах. Ипламя вверх черно-красными сполохами взметнулось.
Владимир Ильич закашлялся. Эх, самое время помолиться, иведь незнает ниодной молитвы.
—Иже еси нанебеси. Дачего-то там имя твое, дачего-то там царствие твое… Хрень. Колдовать надо. Крекс-фекс-пекс. Крекс-фекс-пекс! Крекс-фекс-пекс!!!
Последний раз Левин уже орал— пламя подобралось кногам, истало жутко больно.
Ну, где ты, колдовство, где ты, мана⁇!
—Крекс-фекс-пекс! Проклинаю верёвку, проклинаю князя ивесь род его!!! Проклинаю верёвку!
Пламя вставало всё выше ивыше, жар иболь поднимались отног кживоту, Левин бросил прощальный взгляд нависелицу, ивдруг прямо унего наглазах люк провалился вниз, иЕрким, дёрнувшись, заболтался впетле, дрыгая связанными ногами иизвиваясь всем телом.
—Крекс-фекс-пекс!!! Проклинаю верёвку. А-аа! Проклинаю верёвку!!! Крекс-фекс-пекс!!!
Показалось… данет, непоказалось— верёвка над Эркином лопнула, иместный Робин Гуд свалился под помост.
—А! Больно! Крекс-фекс-пекс!!! Проклинаю князя ивесь род его! Проклинаю монахов! Проклинаю! Проклинаю костёр!
Пух! Пламя ещё выше взметнулось, чудовищная боль, идущая изнутри, разорвала все нервные окончания уЛевина, ионбезвольной догорающей куклой свалился прямо вкостёр.
Глава 8
Владимир Ильич
Событие девятнадцатое
Узы брака тяжелы. Поэтому нести ихприходится вдвоём. Аиногда даже втроём.
Треугольник Дюма
Ямогу сопротивляться чему угодно, нотолько неискушению.
Оскар Уайльд
Первое, что увидел Левин очнувшись, было жопой. Не, как-то коряво. Первым, что увидел, была жопа. Ну, вообще-то попка была нетак иплоха, чтобы еёэтим словом называть. Спиной кнему, выставив наобозрение Владимира Ильича пятую точку, стояла девушка ичего-то, нагнувшись сильно-пресильно, собирала наполу. Чего она там нашла, было невидно. Девушка была вбелом коротком халате, надетом наголое тело. Ткань белоснежного изделия была тонковата иполупрозрачна. Жаль, тело было несовсем голым, под халатиком точно были трусики, непрямо там мини или миди, неразбирался вразмерах женских трусиков Левин, нополушария, показываемые халатиком были прилично так обнажены. Красота.
Неплохо его ваду встречают. Немогут жеколдуны, сжигаемые накостре, врай попасть? Однозначно он— ваду, ивот уже заманухи показывают. Врут, должно быть, про сковородки. Специально попы врут, чтобы спаствы побольше денег состричь.
Запугал неграмотного крестьянина сковородкой, ионтебе десятину принесёт. Сам будет лебеду есть, иребёнок унего отслабости инедоедания помрёт, новцеркву жирному попу обязательно десятую часть зерна принесёт. Пусть ещё жиреет ипро сковородки рассказывает. Иничего неизменится задве тысячи лет.
Вдоме, где жили Левины, всоседнем подъезде жил батюшка. Врясе шёлковой ходил, намерседесе катался, кондиционеры унего вкаждой комнате безобразили «красивый» фасад ихполухрущёвки. Розовый. Акондиционеры серые, немог толстомясый купить розовые кондиционеры.
Проходя мимо этой церкви, где окормлял паству шёлковый батюшка, каждое утро вовремя прогулки Левины видели восновном пожилых женщин втёмных платочках, входящих туда или выходящих. Вывод какой— нанищенскую зарплату или пенсию этих старушек иженщин батюшка икупил себе мерина икондиционеров навтыкал, аещё ипузу отъел. Ну, кто начто учился.
Тут показывали буквально запару дней дотой злосчастной прогулки впарке потелеку, как поймали гибэдэдэшники вкаком-то городе нанеобъятных просторах нашей Родины попа, который впьяном виде зарулём такого жемерина сбил старушку. Исамое-то интересное, что ехал без прав— уже завождение впьяном виде отобрали права удолгогривого. Мало имграбить доверчивых старушек, так они ихещё исбивать меринами стали. Авот интересно, попов почему намерседесы тянет? Хотя понятно. Нищие старушки должны понимать, что ихкопеечки ненавсякие отечественные весты игранты идут, анакрасивые иностранные машины. Раз батюшка сдовольной ряхой вмашину залезает, тоненапрасно деньги потрачены. Аесли батюшка доволен, тоимолитва его доГоспода быстрей долетит, исыночек сраком лёгкого выздоровеет.
Тьфу. Занесло, как всегда. Между тем, демонесса собрала там, наполу ада, что-то ивыпрямилась. Иразвернулась кЛевину. Ипредставила наобозрение другие полушария. Тоже нетретий сорт, авполне себе четвёртый размер вузкий халатик невмещающийся. Ещё чуть— ивыпадут. Только лифчиком бежевым иудерживаемые, выпадут. Надо было глаза перевести налицо, нонепоучалось. Хотелось. Когда ещё живых, аненарисованных демонесс покажут? Ноглаза прилипли ктитичкам.
—Б а льной! Проснулся⁈ Как чувствуем себя, б а льной?
Вот, отвлекла, ивзгляд Владимира Ильича сосредоточился налице демоницы.
—М-мм,— сказал больной.
—Пить хочешь, парень?
Нетак чтобы девушка совсем— лет тридцать. Инетак чтобы краса писаная. Носик чуть пуговкой иволосики жидковаты, ноиневедьма, даинерыжая. Просто блондинка.
—Пить хочешь? Нельзя тебе пока.
Авот ипытки начались. Ноинесковородки пока, просто пить недают.
—Хочу.
Ворту иправда опять пустыня монгольская.
—Приподнимись, пару ложечек дам. Ворту прополоскай, неглотай сразу.
Владимир Ильич решил, что пытка нетакая истрашная, попытался налоктях приподняться. Внизу живота справа заболело. Онтуда глянул. Демоница была вхалате наголое тело. Нупочти, аонвпростынке наголое тело. Изруки унего торчала трубка, ирядом, сдругой стороны высокой кровати, висела капельница наштативе, чего-то прозрачное капало. Ага, вот как тут сгрешниками поступают! Кровь изних выкачивают, аназад физраствор, наверное, вливают.
—Б а льной, рот открой.
