—Кхм. Марина. Давай успокойся. Мывбольнице, илучшего места для карантина непридумаешь. Тут врачи, лекарства.
—Много тыпонимаешь, против холеры специальные лекарства нужны, аунас тут хирургия, анеинфекционка,— демонесса зачем-то нацыпочках прокралась кдвери ивысунула вщель свой чуть вздёрнутый носик.
—Докладай обстановку, боец!— решил пошутить Левин.
—Бегают все,— неубирая мордочку изщели, сообщила медсестра.
Должен был волноваться иЛевин, новруках унего была банка литровая сароматным куриным бульоном, идумать озасранце Коле нехотелось. Ещё аппетит себе перебьёшь. Если это результат его проклятия, тотуда шибздику идорога. Нефиг было заскорузлым кулачком своим тыкать так больно вего пузу. Аесли неего? Бабам. Как там Лукомор ещё говорил про последнее желание? Тоесть третьего переноса вновое тело, если это загнётся, небудет. Иумереть вбольнице отхолеры⁈ Не, ненадо! Что заневезуха, там вколдуна, которого сразу сожгли, тут вдристуна. Левин прислушался кживоту. Ничего страшного. Урчит, ноэто потому, что унего вруках банка сбульоном… Наверное.
—А, трём смертям небывать… Н-да, третья ибудет… Вот же. Трём смертям небывать! Это про меня!
Левин решительно поднёс банку ксебе, вдохнул аромат истал большими глотками втягивать всебя солоноватый немного, новкусный итёплый бульон.
Наполовине банки его руку решительно отвела вернувшаяся отдвери демонесса.
—Оставь. Тут теперь непонятно, что скормёжкой будет, раз карантин. Бульона куриного точно небудет.
—Нучего тыраньше времени паникуешь? Может, нехолера, адизентерия или просто водка была несвежая. Запашок отнего стоял. Денатуратный.
—Когда? Вчера? Небыло запаха, яжепару раз мимо проходила!
Твою! Неотбрешешься.
—Онутром заходил сегодня. Нормальный был. Ругался, что из-за меня ему премию недадут. Что япожаловался наскрипучую дверь…
—Онтебя трогал? Говори?— иглаза вслезах.
Твою! Ещё раз.
—Нет, отдвери сказал иушёл.
—Отдвери, амытут все заручку хватались! Ой, мамочки!
Глава 13
Марьяна Ильинична
Событие тридцать второе
Отстрел волков опасен оволченьем человека.
Николай Векшин
Левина проснулась отрезкого толчка вбок. Отболи ажискры изглаз посыпались.
—Володь, ядрить кадрить твою налево,— сонно выругалась Марьяна Ильинична намужа, который порой поночам так свои тренированные руки-ноги раскидывал, что однажды пришлось даже наработу сбланшем под глазом идти.
Ужкак онпотом извинялся, даже самой стыдно как-то было зафингал этот. Мог быиненастолько ярко проявиться. Носиняк был совершенно бессовестный— сиял налице Марьяны ещё добрые две недели, перецветая отчернильного кжёлтому.
Апотом вдруг сонный мозг вспомнил, что мужа-то больше нет. Умер. Даиона влесу, аневпривычной постели. Резко села, глаза вытаращила, данизги вночном лесу невидать.
—Зверьё,— тихо проговорила старуха, пружинисто поднимаясь наноги.
Марьяна отбросила одеяло. Дхок подхватила еёпод локоть, помогая подняться.
Беглянки прижались спинами друг кдругу инапряжённо вглядывались влесную тьму.
—Волки,— сипло проговорила Дукуна.— Ямагией жахнула, данеуходят. Чуют, знамо, что мало нас. Астая-то большая, сюдыть еёчерез тудыть…
Ивэтот момент наних разом ринулись тени. Хрустнули ветки под лапами, раздался рык, пахнуло звериным духом. Марьяна Ильинична выставила перед собой тонкие чужие руки иизо всех сил ударила понапавшим. Пламя метнулось встороны, опалило морды иосветило поляну. Яркая огненная вспышка ослепила беглянок. Рядом взметнулась другая вспышка— белая. Раздалось рычание, обгоревшие звериные тела попадали уног Левиной. Итакая еёобуяла ярость…
Что загнусный мир⁈
Нипоспать, нипоесть толком, нипомыться!
Ещё ивши!
—Ануполучите, ироды!— заорала она вовесь голос.— Владимира Ильича навас нет!
Огонь выплёскивался изладоней горячими толчками. Раздался скулёж. Воняло палёной шерстью. Всуматохе иневидно было— нападают волки или сбегают, ноЛевиной было уже плевать. Она вошла враж, иринулась следом. Воскаленную морду полетел сгусток огня. Вдругую плеснуло горящей силой. Звери схрипением удирали, аЛевина нагоняла идобивала. Занялись ближайшие деревья. Тлела жухлая листва под ногами. Дхок растерянно замерла стоя нашкуре.
—Даостопайся уже! Лес сожжёшь, балбеска!— взвыла старуха.
Норазрушительное пламя плескалось вгруди итребовало выхода. Левина яростно огляделась ивдруг заметила мужскую фигуру задеревьями.
—Выкто такие?— взревела Левина, окатив волной огня ползущего прочь раненого волка.
Тот дёрнулся изатих.
—Мыпришли вам напомощь,— раздалось из-за кустов.— Новидим, что помощь ненужна, так что мы, пожалуй…
—Стоять!— взревела Левина, имужская фигура застыла.
—Так изапомним, тебя посередь ночи лучше неподымать,— хмыкнула Дукуна, оглядывая некогда мирную поляну, ипринялась затаптывать очаги огня.
Снующие заближайшими стволами силуэты вышли наполянку. Кто-то завалил тушами волков горящий куст. Когда угроза лесного пожара миновала, повисла пауза. Бывшие узницы церковных застенков смотрели напришельцев сподозрением.
—Бояться нас нестоит, мывам невраги,— продемонстрировал вдруг огонёк наладони патлатый парень.— Увидели вспышки ирешили посмотреть, может, помощь нужна.
—Кому? Инквизиторам, штоль?— хитро проскрипела старуха.
—Данет, напротив. Унас иусамих кним счёты имеются. Если хотите, можете присоединиться кнашему лагерю,— пробасил широченный коротышка.
Лица его было неразличить, афигура казалась квадратной. Только позже, уже напути клагерю незнакомцев, Марьяна Ильинична поняла, что онпросто был одет вотороченный мехом плащ, который только подчёркивал природную коренастость.
Коротышка оказался главарём этой развесёлой, нонеособо честно́йкомпании. Что это разбойники, партизаны или какие-то другие деклассированные элементы, Левина поняла сразу. Ноона-то исама теперь преступница. Иизтюрьмы сбежала, ивсоставе преступной группировки ограбила пятерых послушников, идаже соучастницей убийства стала… Ивсё это занеполные сутки.
Страшно подумать, что предстоит дальше.
Кразбитому влесу лагерю они вышли довольно скоро. Даже тракт непришлось пересекать. Ижили тут явно непервый день. Земля уобложенного камнем кострища вытоптана, вокруг лежат толстые древесные стволы, лежанки обустроены навозвышенностях инад каждой— шалаш изветок ипромасленной плотной ткани. Ивот что интересно. Смотришь налагерь вупор— видишь его. Ностоит только отвернуться, как тут жеизвида теряешь ибудто даже забываешь оего существовании. Неиначе как колдовство…
