—Лука не виноват, он отбивался, как мог. К сожалению, нас застали врасплох. Пожалуйста, хватит жестокости. Я до сих пор не могу себе простить смерть Данте — взмолилась я, ощущая, как в уголках глаз собираются соленые капли.
—Глупая Карина. Все еще думаешь, что в нашем мире работают обычные законы? Моя вселенная не прощает ошибок, каждый опрометчивый поступок, понесший за собой печальные последствия, должен быть наказан. Эта система работает годами, и никто не вправе изменить ее. Я могу лишь определить серьезность наказания.
Я вздохнула и отвела взгляд, продолжать дискуссию нет смысла, эту каменную стену не пробить.
Танец закончился, и мы пошли к своему столу, супруги Росси все еще танцевали, а мне вдруг захотелось в уборную.
Армандо отвлекся на разговор с сидящими за соседним столом мужчинами, а я поплелась «припудрить носик».
Ноги ужасно болели, новые туфли стерли в кровь кожу на пальцах, стоять было тяжело, я поскорее брызнула на лицо холодной водой, чтобы смыть накативший жар и отчаяние, а затем поспешила к выходу.
Выйти я не успела, дорогу к двери мне преградила высокая блондинка с ярко-розовой помадой на губах, на ней был белый брючный костюм, на ногах — удобные ботинки, поэтому в движениях она была не скована, в отличие от меня.
Одна из подруг Джеммы — пронеслось в голове.
—Позвольте мне пройти — четко проговорила я, не показывая и намека на страх.
Девушка ухмыльнулась и сложила руки на груди, демонстративно закатывая глаза.
Из-за спины блондинки вышла Джемма, шаткой походкой она направилась ко мне, ее глаза, слегка туманные от принятого алкоголя, скользнули по моей шее, а руки потянулись к колье.
—Сейчас мы проверим, работает ли та легенда, которую ты явно придумала на ходу, Карина — промычала она заплетающимся языком.
—Если ты не выпустишь меня, я буду орать!— прошипела я.
—Что, сама не можешь справиться, поэтому помощь позовешь?
—Не хочу портить свой маникюр, Джемма. Тем более, у меня есть мужчина, который готов решить все мои проблемы лишь по одному моему взгляду в их сторону.
—Тварь! Он будет моим, вот увидишь!— истерила Джемма.
—Убери свою подругу и дай мне выйти отсюда! Немедленно! Иначе каждой из вас будет плохо и очень больно.
Блондинка посторонилась, пропуская меня, и я направилась к выходу.
Шум в ушах и стук сердца отдавались эхом в голове, я теряла контроль и уверенность, словно жемчужные бусины с порванной нитки ожерелья. Не хочу быть здесь, я не останусь в этом месте и минуты.
—Арман, прошу, давай уедем домой.
—Что-то случилось?
—Случилось, я все расскажу в машине. Пожалуйста, увези меня отсюда.
Мы попрощались с Карлосом и Камиллой и вышли на улицу, молча шли дорогу от дома до автомобиля и только устроившись на пассажирском сидении, наконец, сбросив туфли и вытянув ноги, я рассказала Армандо о стычке в дамской комнате.
—Почему она так помешана на тебе? Кажется, ты говорил, что у людей в этом мире не может быть любви, а Джемма, по-моему, влюблена в тебя какой-то нездоровой, сталкерской любовью.
—Влюблена, да только не в меня, а в мой бизнес и мои деньги. Стать женой дона города Неаполь — значит получить власть и контроль, вдобавок к уважаемому и высокому положению в наших кругах. А еще, я неплохой любовник, как ты помнишь, возможно, больше ее никто не драл так, как я.
—Боже, избавь меня от этих интимных подробностей — я закатила глаза и откинулась на спинку сиденья.
—Она больше не побеспокоит тебя. Сегодня был ее прощальный концерт.
Арман припарковал машину у круглосуточной аптеки и вышел из машины. Он вернулся назад через несколько минут, держа в руках небольшой пакет, и протянул его мне.
—Возьми, обработай раны.
—Спасибо.
Я наложила повязку на мозоли и, подтянув под себя ноги, повернула голову, рассматривая Армандо. Что-то в нем еще осталось, человеческое, настоящее, живое.
Что он задумал? Задобрит меня, сменит гнев на милость, а потом, выждав момент, выстрелит в лоб? Но я не вижу в его глазах лжи, не вижу наигранности. Хотя, я и раньше не видела. Ослепленная любовью, я не смогла разглядеть рядом с собой чудовище и попалась в его лапы.
—Скажи, почему ты добр ко мне?
Не ожидал вопроса, по бегающим глазам понимаю, что застала его врасплох. Его взгляд блуждает, пытается выцепить ответ из того, что находится в зоне его видимости. Но так не бывает. Потому что истинный, правдивый ответ лежит там, внутри, в недрах каменного сердца. И сказать правду для бездушного монстра — равно подставить под сомнение его безжалостность и стойкость.
Выдержав минутную паузу, Арман все же ответил.
—Считай это тоже экспериментом. Метод кнута и пряника, кажется, так у вас говорят. Ешь пряник, Карина и не задавай вопросы.
Я пожала плечами и прикрыла глаза, усталое тело молило об отдыхе, и я, поддавшись порыву, уснула.
Проснулась от того, что сильные руки подняли меня и несли в дом, а затем бережно уложили в кровать и прикрыли тонким одеялом.
Я сделала вид, что сплю. Сейчас он ляжет рядом, а я сожмусь до размера песчинки, умоляя вселенную о том, чтобы он не стал прикасаться ко мне.
Услышала стук закрывающейся двери, через щель заметила, как свет погас во всем доме. Армандо улегся на диване в гостиной и, поворочавшись — уснул.
Он не лег рядом. Почему?
Глава 24
Армандо
Ее слова, как острые шпильки, ее взгляд одновременно спокойный и надменный. Весь вид Карины говорил о том, что королева положения, определенно — она. Уверенность чувствовалась в каждом ее движении, Карина буквально превратилась в другого человека. Мне начинало казаться, что я зря потратил время на наставления о поведении, она бы и сама справилась прекрасно.
Ох, Карина. Умеешь удивлять.
Я посмотрел на нее совершенно иначе, с другой стороны. Передо мной не пленница, не загнанная в клетку, испуганная птичка, передо мной хищница, рьяно отстаивающая свои границы и готовая разорвать любого, кто посмеет на них посягнуть.
Она словно создана для этого мира, и, кажется, не я один это понимал. Десятки глаз рассматривали Карину, и ни в одном взгляде я не увидел пренебрежения. Кто-то смотрел одобряюще, некоторые с откровенным интересом, другие с опаской и даже желанием.
Последнее откровенно меня бесило, и одновременно приводило в восторг.
Один из мужчин за соседним столиком шепнул:
—Одобряю, Армандо, даже немного завидую.
Я ничего не ответил, внутри меня боролись два желания: размазать его похотливую рожу по столу или разложить на этом же столе Карину. Я хотел чувствовать, что владею не слабой женщиной, которую насильно запер в четырех стенах, а настоящей королевой, которая одним лишь взглядом заставит любого упасть на колени у ее ног и молить о пощаде.
