—Господин Леоне закончил работу, можете войти.
—Так и не повзрослел — сухо бросил старик, отводя взгляд.
—Да что ты знаешь обо мне? Кто ты такой, чтобы судить меня?— заорал я.
Бруно молча развернулся и направился на кухню, но я не был намерен заканчивать диалог. Не сегодня. Я молчал долгих двадцать семь лет, носил в себе обиду и никак не мог понять, что заставило этого человека так просто отказаться от собственного внука.
—Это ты меня сделал таким! В тот день, когда вышвырнул из дома прямо в лапы к зверю! А теперь смеешь отчитывать меня за ошибки??
—У меня не было выбора, Аро. Он забрал бы тебя силой — покачал головой Бруно и отвел глаза.
—Я СТАЛ МОНСТРОМ, ПОНИМАЕШЬ? Я ПРЕВРАТИЛСЯ В ЧУДОВИЩЕ!! Почему ты не стал между мной и отцом грудью, почему не защитил единственного внука? Ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить??!— орал я, попутно сбрасывая со стола стоящие на нем предметы.
Я чувствовал, что не могу остановиться, вся гниль, вся боль, что сидела во мне десятки лет сейчас лезла наружу. Я упал на стул и сложил руки на столе, роняя на них голову. Черт возьми, я не знал счастливой жизни, я терял последние хорошие воспоминания, они с годами стирались из памяти, оставляя в голове лишь опостылевшее, черное прошлое. Ненавистное, грязное и такое несчастливое.
Я устал. Я раскис. Я — ничтожество.
Тяжелые руки легли на плечи и притянули меня к себе, тело старика пробила мелкая дрожь, он беззвучно плакал, роняя слезы на столешницу. Рыдал и я.
И плевать, что подумает обо мне капо, рыжая бестия или кто-то еще. Я человек, хоть и на меньшую часть, я тоже могу страдать, мне тоже может быть больно, черт возьми!
Старик резко отстранился и вышел, а я быстро вытер мокрые глаза руками. Достаточно и минутной слабости.
—Возьми, пригодится — дед протянул мне сумку.— Здесь оружие и деньги. Ничего не спрашивай, бери и уходите. Вот ключи от моей машины, пересядьте на нее.
Наша компания направилась в сторону серой иномарки, я обернулся и встретился глазами с Бруно. Тот молча кивнул, а губы дрогнули в едва заметной улыбке, он поднял руку на прощание и вернулся в дом.
Мы заехали в магазин, чтобы приобрести новую одежду и продукты. Отъехав на приличное расстояние от города, я набрал номер Росси.
—Знаешь, Армандо, в твоих руках Неаполь был прекрасным местом. А сейчас над всей Италией сгущаются тучи. Не нравятся мне порядки Мартино, не до конца я верю в его факты. Мой тебе совет, как можно быстрее разработайте план и возвращайтесь домой, на свое законное место.
Через два часа из порта отправляется корабль, успеете?
—Успеем!
—Затем пересядете на мой самолет, так будет дольше, но безопаснее.
Я поблагодарил и отключившись прибавил газу. Ночной Неаполь остался позади, огни большого города тускло, словно нехотя, подмигивали бывшему королю, вынужденному искать защиту под крылом чужого города.
Я еще вернусь сюда, знайте. Никому не позволю отнять у меня дом!
—Куда мы поплывем?— тихо подала голос Марго.
—На твою родину. Ты едешь домой, красотка — подмигнул я ей.
—Боже, как же я счастлива! Но ничего еще не закончено, верно? Мы ведь будем бороться?
—Будем. Но теперь это будет еще сложнее, ведь нас с Мартино разделяют тысячи километров.
—Карина ведь поможет нам, да? Хотя, на ее месте, после того, что ты сделал, я бы просто убила тебя — раздраженно произнесла Марго.
—Она мне отомстила по-своему. Так что мы в расчете!— процедил я.
—Мы найдем ее — подал голос Лука.
—Найдем, но черт знает, сколько времени нам придется убить на это.
—Не так долго, как ты думаешь. Как только прибудем в страну — я покажу.
Остаток пути ехали в тишине, Марго спала на заднем сидении, периодически постанывая от боли, а я думал. Кажется, вокруг меня слишком много тайн и мне очень не хотелось осознавать то, что Лука тоже может быть втянут в какие-то грязные дела, проворачиваемые за моей спиной.
Путь оказался кошмаром, слишком долгим и тяжелым. Марго периодически бредила и дрожала от холода, мы, как могли, согревали ее своим теплом, прижавшись с разных сторон. Ей срочно нужна была нормальная, медицинская помощь. Старик предупреждал, что принятые им меры — временные, но у нас не было возможности заехать в больницу.
Выпив очередную таблетку обезболивающего, Маргарита уронила голову мне на плечо и уснула.
Прибыв, мы присели на лавку у какого-то заброшенного дома, Лука достал из сумки устройство. Оно противно пискнуло, загорелся экран, в центре которого красным мигал маячок.
—Ты следил за Кариной?
—Ради ее безопасности — пожал плечами Лука.
—То есть все это время, ты знал, где она, и не сказал ни слова?— зло выкрикнул я.
—А смысл? Я не мог отследить ее из Италии. Расстояние огромное.
Все гладко, правдоподобно, но я не верю. Что-то в его голосе заставило меня сомневаться в его истинных намерениях.
—Нашел?
—Да. Поехали.
И вот мы стоим в прихожей квартиры и смотрим друг на друга. Моя птичка, которая так не хотела быть моей. Мое наваждение и моя погибель.
—Здравствуй, Карина.
—Господи, как вы меня нашли? Что вам здесь нужно? Убирайтесь!! Иначе я буду орать так, что полиция всего города будет здесь через несколько минут!
—Прошу вас, Карина. Давайте погорим — умоляла Марго. Я понимаю, что никого из них вы не хотите видеть, но дайте нам шанс хотя бы объясниться.
Снова долгий разговор, снова отрицание и нежелание слушать. Но правда такова, да, никто из нас, живущих на этой земле, не любит ее слушать. Потому что она неудобная, неправильная, ломающая устои и разбивающая вдребезги убеждения. Она выворачивает душу наизнанку и заменяет все, во что ты верил пустотой.
—Я пошел!— крикнул собравшимся и направился в сторону двери жестом останавливая Луку, который было дернулся идти со мной.
Я пил, все подряд, до дикого головокружения, до тошноты. Вливал себя стакан за стаканом какое-то дешевое пойло из местного бара, но разве это поможет собрать себя заново? Нет, но поможет на время забыть проблемы.
Я вернулся через несколько часов, на кухне в доме по-прежнему горел свет, Карина сидела за столом и с отсутствующим видом смотрела в окно.
Во мне боролись два сильнейших чувства, лютой ненависти и рожденной относительно недавно теплоты. Нет, не любви. Какая к черту любовь? Монстры не умеют любить, так ведь? Тогда почему так болит внутри?
Шатающейся походкой я направился к Карине и навис над ней, опершись руками о стол.
—Я ведь говорил тебе, ты моя, Карина. И ничто не изменит этого, никто и ничто.
