–Долго ходишь, мать,– грубовато попенял ей неопрятный морщинистый старик с жёлтыми зубами, гривой лохматых светлых волос и в мятой шляпе набекрень.
–Возраст, дружок, возраст,– невозмутимо улыбнулась матушка Шанэ, ставя поднос на стол. И сочувственно добавила:– Что, доигрался? А я тебя предупреждала!
–Десять лет же не сбывалось,– ощерился он.– Думал, ещё протяну, а оно вон как всё вышло. А пожрать чё, нету?
Матушка неодобрительно качнула головой, но вынесла из потайной комнатки тарелку с пирожными. И старик набросился на них с такой жадностью, словно и при жизни-то никогда не ел.
Заноза Фьёш, или Фьёш-Заноза, или чаще всего просто Заноза появился в Семиречье больше десяти лет назад. Бродяга, игрок и мошенник, он умел зарабатывать лишь собственно игрой и обманом. Приличные места Заноза обычно обходил стороной, но иногда, во времена больших ярмарок, рисковал обувать-раздевать зажиточный люд у всех на виду. Как поговаривали обыгранные, карты у него заговорённые, да и кости явно непростые. На одной из ярмарок колдуны даже их проверили, но следов заклятий не нашли. Развлекает старик карточными фокусами и играми, предлагает рискнуть и кинуть кости – и пусть работает. Не запрещено, коль нет обмана.
Матушка когда-то тоже рискнула и колдовство в костях почуяла – слабое, очень умелое. И предупредила Занозу – мол, доиграешься, нарвёшься на действительно сильного колдуна. Он тогда лишь отмахнулся, ухмыльнулся. Но вот на колдуна ли нарвался…
–Хошь знать, как помер, а, мать?– Фьёш вытер губы грязным рукавом рубахи и встал.
А матушка Шанэ с осуждением глянула на его одежду – мятый ворот несвежей рубахи, длинная засаленная чёрная безрукавка, грязные штаны и сапоги, неопределённого цвета расстёгнутая куртка – и подумала про себя: хвала пескам, призраки не пахнут.
–Смотри,– Заноза картинным жестом снял залатанную шляпу и насмешливо поклонился, показывая окровавленный ком спутанных волос на макушке.– Вишь, приголубили, а? Камешком, ага. А я про тебя слыхал много, да. Даром что и сам чуток колдун. Завтра скажут, самоубился. Надрался настоек и кувыркнулся с моста. А камешек-то в реку. И поди докажи. Ну чё?
–Так мастеру Рьену и передам,– матушка поднялась из-за стола.– А тебя на поводок посажу, коль колдун, в каморке. Чтоб не удрал. И будешь там сидеть без чая и пирожных до конца расследования.
–Ну ты чё, ну мать…– заволновался Заноза.– Пошутить, что ль, нельзя?
Матушка Шанэ снова села, посмотрела строго и велела:
–Хочешь помощи – не кривляйся и говори по существу. Не на ярмарке. И время дорого.
–Лады, ну,– Фьёш сел и деловито доложил:– Я, значится, перед сном принять зашёл. Чутка, мать, колдун докажет. Не пьяный был, ага. На Собачьем мосту – ну, на том, который с каменными собаками, который с Двенадцатого на Двадцать Четвёртый, через Говорливую,– меня и того. И ждали, мать, клянусь, ждали! Когда на мост поднялся, там парочка цаловалась. Я и не почуял ничё – милуются и милуются. А потом меня кто-то по спине как двинул… Я сразу кувырком с моста. И даже встать не успел. Вот чем ударился, по тому ж месту меня и камнем двинули. И ага.
–Кто ударил, видел?– спросила матушка, наливая призраку чай.
–Не-а. Клянусь, мать. В голове всё помутилось. Когда очухался, они уже того. Слиняли. Оба. И вот ещё чего,– Заноза наклонился через стол.– Они кости мои игральные спёрли. И карты. И деньгу. Но да деньга-то и карты ладно. Деньги немного, а карты – пыль. Я помер – и они помрут. Обычными станут. А вот кости опасны. Мне их колдун сделал. Я ему помог когда-то, и он ими за услугу рассчитался. Имени не знаю, не спрашивай. Они на кровь на мою завязанные. Если их чужак попользует – убьют вора. И новые руки начнут искать. И снова убьют того, кто возьмёт.
–Точно?– напряглась матушка.
–Нет,– признал Заноза.– Ток если ритуал с моей кровью провести. Так-то они в мои руки ворочаются, заговорённые. Без вредительства. Кто шарит в играх, тот про кости знает. У меня их часто стырить пытались. И пару раз даж стащили. Но кости вернулись. А сейчас чего? Я-то мёртвый, куды им воротиться? Но вот если на моей крови провести «отвязку», а на своей – «привязку»… Но они под меня сделанными всё равно останутся. И воротиться не смогут, и нового хозяина не признают, понимаешь, мать?
–И ты подозреваешь ритуал?– прищурилась матушка Шанэ.
–Мне знаки какие-то почудились,– смущённо признался он.– У тела. Но кровищи было… Надо, чтоб колдун до туманов посмотрел. Очень, мать, надо. Ведь если ритуал… Много смертей будет. И таких, знаешь… Кости так убивают, что будто бы сам помер. Их найти надо. Всё равно, даже без ритуала. Предупреждал меня тот колдун – не свети, не играй много и долго, не носи с собой… Я даж одно время их хранил там, где постоянно играл. Но, мать, возраст… да раздолбайство, чё уж. Без чужих рук кости бы померли сами со временем. Тож бы обычными стали… А так…
–То есть ты полагаешь, что из-за костей тебя и убили?– уточнила матушка.– Чтобы завладеть ими?
–Будут знаки кровью – да,– уверенно сказал Заноза.– Не будет… тож, может, и из-за них. Брать-то у меня больше нечего. Все знают, что я играю, но все ж знают, что не по-крупному. И ты знаешь, мать. Большая деньга – большой вред. Я играл так, чтоб сегодня на комнату хватило да на пожрать и рюмку настойки. Всё. Месть? Ну, может. Может, и обул кого так, что для меня – на пожрать, а для него – последние кровные. Но чует моя задница, в костях дело.
Матушка Шанэ встала:
–Тут жди. Соберусь – прогуляемся.
И, пожалуй, сначала – до дома Рьена. Мьёл своими речными протоками, то есть особыми колдовскими путями, быстрее всех до Собачьего моста доберётся. А уж если получится (и Рьен позволит) на место преступления попасть… Матушке тоже очень хотелось изучить неведомые знаки ритуала (если они, конечно же, были).
–А пирожинков ещё можно?– запросил Фьёш.– А тут остаться? Я ж всё рассказал!
–И ни словом не обмолвился, как найти кости,– напомнила матушка Шанэ.
–А никак,– развёл руками Заноза.– Иль вы очень быстро найдёте убивца и отнимете кости – ток, мать, в руки их не брать! Ни-ни! Даже колдуну!– иль… По следу из трупов искать будете. Если шустро сообразите, что кости убили, а не сам человек помер. Правду говорю. Иль так, иль так.
–Как быстро кости меняют хозяина?– матушка принесла второе блюдо с пирожными.– И убивают?
–Да кто ж их, собак, знает…– скривился призрак.
–Ладно, здесь жди.
* * *
Мьёл действительно прилетел к Собачьему мосту раньше всех и уже успел обойти окрестности. И, конечно, обнести труп преградой – и от внезапных любопытных, и от обязательных туманов.
–Знаки есть,– проворчал он и демонстративно зевнул в кулак.– Вот там, у моста, где труп. Перед ступеньками. Туманом чтоб наверняка смыло. Только за преграду не лезьте. Покалечит.
Матушка немедленно устремилась к ступенькам, а Рьен строго спросил:
