В яростные, цепкие пальцы угодил карандаш со стола. Зажатый, словно в тисках, он не выдержал сильного напора и разломился пополам. Обломки короткими снарядами полетели в урну, но ни Алла, ни Лена не придали этому значения.
–Перед нашей поездкой в Пластун я услышала случайно разговор. Авдеев и кореш его Замятин обсуждали тебя в курилке. Я проходила мимо, но услышала знакомый мерзкий ржач, обрывки фраз и поняла, что речь шла о тебе. Я встала у двери, чтобы никто из них меня не видел.
«Шлюха едет в Пластун. Приторгует передком, на что еще она годна? Я отвечаю, не первый ее заход. Такие кадры портят имидж банка, Макс. Не спрашивай, откуда знаю. Донести бы до твоего дяди, чтобы вышвырнул эту шмару…»– услышала я: это были слова Авдеева.
«Не вопрос. Все будет сделано в лучшем виде»,– заржал Замятин.
Я не восприняла слова всерьез, не стала ничего тебе передавать, чтоб не тревожить понапрасну. Я лишь задумалась, как ты связалась с этим мудаком, что в нем нашла? Поведение не мужчины, а мстительной и истеричной бабы! Не представляю, как ты с ним встречалась… – тяжелый вздох прервал монолог.– Так вот. Прошли выходные, и в понедельник мы уехали. В четверг, когда ты взяла дни за свой счет, по конторе прошелся слушок, какая ты… Я сразу вспомнила тот разговор в курилке и поняла, откуда ветер дует… А дома парень ошарашил: показал тебя на «Курицах Владивостока». Я пристыдила его, сказала, чтоб не вздумал верить в эту чушь, что ты – приличная девчонка, для меня пример во всем, и порядочнее, вернее тебя еще поискать. Я в ужасе! Не представляю, каково тебе. Ты, главное, не падай духом и не слушай эту чушь. Умные люди в это не поверят!
–В это поверил Пашка… – сказала Алла убитым голосом.
–Поверил? Как?!
–Эта сука выдала даты командировки и юбилейной корпоративки за дни, когда я типа «торговала передком»,– как раз те дни, когда меня не было дома! Но самое ужасное… Он написал про халат подружки-медсестры, и Пашкины сомнения отпали!– ее голос задрожал.– Кто мог знать такие точные подробности?! Конечно, бывший! Кто ж еще?
–Ну конечно! Как бывший Авдеев знает какие-то интимные детали, и как коллега в курсе тех дат, когда ты отсутствовала дома по работе. И еще, я сопоставила даты: тот разговор в курилке состоялся на день раньше появления записи на «Курицах», а это значит, что Авдеев и есть автор, а не наоборот, начитался о тебе всякого и понес это «всякое» внарод. Он заранее все продумал, обмозговал и для полноты эффекта решил добить тебя «ВКонтакте». Возможно, с тем расчетом, чтобы информация дошла до Пашки. Вот же тварь!
Алла не могла больше слушать. Она вскочила с места и пулей вылетела из кабинета. Все произошло так быстро, что Ленка и заметить не успела, как подруги след простыл.
В отчаянной решимости она неслась по коридору. Вторая, третья дверь направо… В висках стучало.
«Сейчас будет жарко»,– осознавала свои действия она.
Резко отворив дверь, она ворвалась в кабинет, где ничего не подозревавшие Замятин с Авдеевым пили кофе и обсуждали какие-то свои дела. При виде девушки оба оживились и растянули рты в ехидных улыбках, как перед началом занимательного шоу. Но вопреки их ожиданиям, Алла начала не с гневной и слезной тирады, над которой можно потешиться, поржать, а с решительных, конкретных действий. Ее движения были резки, быстры: она схватила кружку со стола Авдеева и выплеснула содержимое ему в лицо, моментом смыв насмешку. Обнаружив, что кофе слегка остыл, пожалела, что в кружке не крутой кипяток.
–Умойся, сука!– выкрикнула Алла и запустила кружку во врага, но тот успел закрыть лицо, и удар пришелся по пальцам.
–Совсем офонарела, шлюха?
Авдеев вскочил с места. Он обогнул стол и толкнул девушку так, что она упала. Подскочил к ней и, размахнувшись, что есть силы пнул в живот. Алла охнула от боли и пыталась сжаться в комок, защищаясь от ударов обезумевшего от ярости и унижения Авдеева. На шум и крики сбежались люди.
–Глеб, что ты творишь? Она же девушка!– крикнул кто-то не своим голосом и оттолкнул Авдеева. В дверях показалась Ленка и, подбежав к побитой, помогла ей встать.
Алла подняла голову. Сузив глаза, она прохрипела, что убьет Авдеева и в следующий раз он умоется кровью – не кофе. Тот рассмеялся ей в лицо:
–Да что ты сделаешь мне? Банковская шлюшка!
И тут-то ее пронзила боль, но боль другого рода. Появилась злоба, сильнейшая обида на Пашку, что поверил клевете и бросил в то время, когда ей так необходима защита. Ей вдруг открылось, что Пашка предал ее, а раз так, Алла больше не будет унижаться и пытаться доказать свою невиновность. Ей ничего не оставалось, как его забыть.
Глава 4. Билет в Сеул
В середине мая – начале июня погода во Владивостоке не балует. Сопки скрыты белесой пеленой тумана, небо затянуто тучами, с ним сливается серое, беспокойное море, и сверху заряжают двух-трехнедельные дожди с ветрами. Местный климат сложно предугадать, он настолько непредсказуем, что погода может меняться по пять раз на дню, город полностью во власти моря; что оно принесет, то и будет, циклон ли, тайфун ли, тишь да гладь. Но по наблюдениям, приморский апрель гораздо солнечнее мая и первой половины июня, зато осень теплая и ясная, что кажется затянувшимся бабьим летом, и даже в октябре выпадают деньки, когда можно пройтись по улице в футболке, нисколько не замерзнув. Море, как аккумулятор, долго прогревается, до самого июля, накапливает тепло, а потом отдает его берегам, согревая вплоть до ноября.
Владивосток на одной широте с Сочи, но климат здесь суровее многих городов центральной полосы России. Год на год не приходится, когда зимы снежные, когда нет, но стабильно морозные, а при температуре минус двадцать и стопроцентной влажности воздуха даже самый слабый ветер пронизывает насквозь, обжигает кожу ледяным дыханием – а ветра с моря лютые, порывистые. Обычно просыпаешься среди ночи из-за шума, оконные рамы ходят ходуном, и кажется, еще немного и неистовый порыв выбьет стекла или, на худой конец, отворит окна и ворвется внутрь. И так вскакиваешь несколько раз за ночь в тревоге, в беспокойстве, почти не выспавшись…
Но насколько прекрасны морские пейзажи, которые, пожалуй, компенсируют суровость местного климата, неумолимость приморских ветров! Это и заледенелое море с золотым отражением заката, таким ярким, что слепит в глазах, и наледи, причудливо замерзшие в виде волн, и снег, искрящийся на солнце, точно россыпь бриллиантов, и очертанья сопок в морозной дымке января.
Несомненный плюс географического положения Владивостока в том, что в самом городе температура редко опускается ниже двадцати-двадцати пяти градусов: теплоотдача моря смягчает мороз; ине задувай здесь такие неистовые ветра, климат был бы вполне сносным. В городках и поселках по хабаровской трассе, к северу Приморья, совершенно другая картина: зимой стоит мороз под тридцать пять, а летом, в пик жары, такой же градус, но со знаком плюс. Море не забирает тепло и не возвращает его – природа, что положено ей, то и принимает.
