- Настя, тише… - почувствовала я дыхание на своей макушке. – Так, слезы вытри, а то ты мне тут новое озеро делать собралась!
- А ее можно как-то вернуть?! – я снова смотрела на водяного. Где-то громыхало и лило с такой силой, что сарай шатался. – Ну пожалуйста! Ну…
Я посмотрела на водяного.
- Все, что хочешь отдам… Хочешь, бесов своих отдам!
- У меня свои есть, - заметил водяной, нахмурившись. – Неужели Лихо?
- Какое лихо? – спросила я, пытаясь придумать, что еще можно предложить.
- Одноглазое, - произнес водяной, нахмурившись. – Вот тебе и не буди лихо…
- Так я и не будила! Мы вообще тихие! – прошептала я, не зная, о чем это он. – А давай я тебе абонемент сделаю на мельницу! Будешь без очереди молоть! Ну, мало ли! Бесплатно! Пожизненно!
Отчаяние захлестывало меня.
- Так, хорошо! – вздохнула я, глядя на его штаны. - Как ты там учил? Руку сюда, руку сюда и…
- НАСТЯ!!!
Глава сорок девятая
- Ты что делаешь! – замер водяной, когда я решила проверить на практике новые умения. Так сказать, отточить их об мужскую психику! - Все! Достаточно! Настя! Я кому сказал!
- Так я же еще не… -начала я, понимая, что в полной мере не опробовала полезный в жизни талант.
- Пока не будем! – заметил водяной, ловя меня за руки. – Отложим.
- Я уже отложила кирпичей на целую печку! - выдохнула я. – Когда ты ребенка бросил! Ты мне поможешь найти ее? Поможешь.ВЕСЬ?
- Ты думаешь, я бы не помог? – произнес водяной.
Я готова была расцеловать его. Но вместо этого выдала:
- Я готова тебе круглосуточно… эм… доить! - заметила я. – Только помоги!
- Настя, может, обойдемся без угроз?! – произнес водяной, выходя из хлева в проливной дождь. Дождь оглушил меня, отрезвил и заставил поежиться.
- Леший! – позвал водяной. – Ты ребенка взял?
Старый лес заворочался, заскрипел, словно качаясь от ветра.
- Нет, - проворчал лес, а я посмотрела на мельницу. – А что? Ребенка украли?
- Домовой прозевал! Так видел кого? – спросил водяной, а я вцепилась в его руку. Дождик промочил меня до нитки, а я понимала, что пока не найду доченьку и не буду знать, что с ней все в порядке, я не усну. Узнаю, кто это сделал – проведу коррекцию судьбы ударом лопатой по чакрам!
Мы вошли в мельницу, которая с ленивым старческим скрипом вертелась. Дождь к моей радости остался снаружи.
- А что они могут с ребенком сделать? – прошептала я, глядя на водяного.
- Кто-то его вырастит, как силу нечистую. А кто-то и сожрать может! – заметил водяной.
- Хобяка! – слышался голос водяного. Все мои познания о работе мельницы заключались в следующем. Я представила бедного пушистого труженника хлебо-булочного фронта, усиленно, словно в качалке до вздутых мышц и потных капель крутящего какой-то барабан.
Мельница словно вздохнула.
- Тут я!
- Ты что там делаешь? – спросила я, подозрительно.
- Ем! – произнес Хобяка, выползая из темноты. Во рту у него была косточка, которую он глодал. – Че случилось?
- Ты утащил ребенка? – спросил водяной по скрипы мельницы.
- Ну я? А что? – лениво спросил Хобяка, разгрызая кость.
Зря он это сказал!
Когда меня оттащил водяной от кашляющего Хобяки, я орала, что лично зажарю его и съем! В моих руках был целый клок черной шерсти.
- Да я кости куриные глодал! – прокашлялся Хобяка, предъявляя нам горсть перьев. – Вот! Кхе-кхе! Одно перо даже вылетело у него изо рта! Мне «цыпленка» послышалось!
- Значит, дело намного хуже! – произнес водяной, снова оттаскивая меня от вздрагивающего при моем приближении Хобяки. Тот кусок куриной кости, который я вытащила у него изо рта, разжав пасть, я с робкими, немного запоздавшими извинениями положила на пол. Неловко получилось!
Глава пятидесятая
- На каком основании нечисть вообще лапы к моему ребенку потянула! – простонала я, понимая, что порву на много маленьких гномиков того, кто посмел забрать мою дочь!
Главное, чтобы с Миленкой ничего не случилось!
Мы вошли в избу, которая казалась пустой и неуютной. Пустая колыбель висела на крюке потолка, напоминая о том, что когда-то в ней лежала маленькая девочка.
- Настя! – произнес водяной, покачнув ее рукой. – Ты – овца, Настя! Где хоть один оберег?! Где нож под матрасом?
Водяной нырнул рукой под матрасик.
- А зачем? – спросила я, не подозревая о таких тонкостях. Бе-е-е! – Миленка слишком маленькая, чтобы защищаться ножом!
- Где отцовский пояс? – пристал водяной. – Где он?
Он перерывал кровать рукой.
- Видимо, все еще на отце! – заметила я не очень уверенным голосом. – А его как? Срезать надо? С живого или нет? Я просто таких тонкостей не знаю! Но если надо, я срежу!
И закивала в знак того, что если надо, я готова к решительным действиям.
- Ненастьице мое, - мне на плечи легли большие руки. Водяной посмотрел мне в глаза. – Ты мне лучше скажи? Где полынь? Где рябинка?
- Мне домовой ничего не сказал! – произнесла я, понимая, что вокруг люльки целый редут матери строят. Тут и травы пучками, и нож, и пояса, и кучи оберегов. А я и не знала!
- Одичал, видимо, совсем, - вздохнул водяной. – Подзабыл. Растерял. Нельзя домового одного бросать, Насть…
- Я не брошу его! Одного не брошу! Я еще упыря с ним брошу! У двух нянек – дитя пропало! – бухтела я, понимая, что они не виноваты.
- Настя, мать должна защитить ребенка. И никто другой. Так, давай к банникам сходим! Если она там, то мы ее заберем… - произнес водяной. – Иди сюда! Ближе ко мне! Сейчас в баню пойдем! Где у тебя баня?
- Не знаю, - полушепотом произнесла я. И посмотрела на водяного честно- честно.
- Где ж ты моешься? – удивленно спросил водяной.
- В твоем пруду я моюсь! И вон в том уголке ноги мою! Над ушатом. Но чаще всего ушатаюсь за день так, что… - начала я описывать скудный быт.
Ужас осознания того, что я потеряла ребенка, только проникал в мое сознание. Второй раз… Я потеряла доченьку второй раз… Второй раз не досмотрела… Не доглядела…
Отчаянный взгляд упал на пустую колыбельку, а на глаза набежали слезы.
- Прошу тебя, - прошептала я, выдыхая горячий воздух рыданий. – Только бы нашлась!
- Ненастя! – тряхнули меня.
- А? – опомнилась я, выныривая из своего горя. – Да?
- Нет, когда я Настенька, Настасьюшка, Настена, мы, значит, не слышим! А стоит на тебя рявкнуть «Ненастя» так мы сразу все слышать начинаем! Иди ты в баню!
