Все, что я перечисляла, казалось таким ничтожным, поэтому я усердно думала, чем бы еще привлечь чужих бесов.
- … полноценный отпуск, возможность увидеть мир! Пошлю в любых направлениях! Иди-ка ты в Египет! На Бали! На… впрочем, обсудим! – почувствовала я себя туроператором, вспоминая перекошенного с килой, который пролез вперед всех. Чувствую, мне сейчас придется бежать быстро. Заодно петлять, как заяц!
«У бесов - Бали, у коровы – Бали, у домового – Бали, а Настенька без отпуска как-нибудь заживи!»,- пронеслось в голове.
Мне хватило секунды, чтобы слететь вниз. Ведьмы и колдуны сначала громко смеялись. Один дед даже забыл, что в собаку лез, хохоча над моим выступлением.
- Ой, уморила! – вытирал он слезы. – Как говорится, век живи – век лечись!
Под дружный визгливый зловещий хохот я удалялась с росстани.
- Ну девка дает! – хохотали мне вслед.
- Жаль не мне! – проворчал жуткий бас. Я даже не стала оглядываться, чтобы узнать, кто возжелал мои отчаянные прелести.
Доползя до дома, я толкнула рукой дверь.
- Ну? – обступили меня бесы. – Как все прошло? Как по маслу?
- Нет, как по мне! – выдохнула я. Даже дверь не закрыла. Вдруг, кто из бесов надумает ко мне перебраться? Мне сейчас любая помощь нужна!
Дверь внезапно отворилась, а я дернулась и с надеждой посмотрела на то, как ко мне задом наперед входит мельник.
- Че сидишь? Че тоскуешь? Видала, как приноровился! – усмехнулся он. – Ты, Настенька, не жилец нынче!
- А что такое? – спросила я, почему-то греша на водяного.
- Я как услышал, та бежал сюда со всех ног! Предупредить хотел! – отдышался мельник. – Тьфу! Я там кой-че у зазнобы моей оставил. Думаю, он справится как-нибудь без меня. А она и не заметит! А я вот че тебе сказать хотел… Недоброе супротив тебя затевается, Настя! Ой, недоброе!
- Да что!!! – крикнула я, не заметив, как тряхнула мельника за истлевшую одежу.
- Ты что на росстани учудила? Ты всем бесам отдых пообещала и выходные! – заметил мельник, глядя на меня, как на умалишенную. – Они же все к тебе ломануться захотели! А колдуны быстро им заделье нашли. Послали воду из реки в решете носить! Там возле реки вообще не протолкнуться! Целые стаи бесов в сите воду носят, а остальные из песочка веревки вьют. Остальные по сундукам, кошелям и пехтерям сидят.
- И что? Это же хорошо! – обрадовалась я. У меня прямо от сердца отлегло. Сработало ведь!
- Ага! Только колдуны и ведьмы все супротив тебя объединяются! – прокашлялся мельник. - Обещали тебя со свету сгноить!
Опа! А вот такого варианта я не ожидала!
- Да и бесы притихли. Они-то как Хобяка сильному колдуну служить хотят, а не абы кому! – произнес мельник и присел на лавку задом- наперед. – Так что беда, Настя, беда! Ишь ты че удумала! Со всей колдовской сворой тягаться! Был у тебя во врагах один колдун, а теперь, считай, целый уезд!
- Погоди, так ты, кажется, сам говорил, что рад был бы от бесов избавиться! И любой колдун рад был бы! – заметила я, чувствуя, как инфернальный холодок пробегает по попе.
Да, Настя! Заварила ты кашу! Хотела как лучше, а получилось, как обычно.
- И что теперь делать? – спросила я, с надеждой глядя на мельника.
- Огородами уходить, - усмехнулся упырь. – Ты что? Хочешь супротив всего уезда выступить?
Глава семьдесят четвертая
Гастроли театра имени меня не желали выступать перед всем уездом. Как чувствовала, что идея так себе! Ведь может же быть идея гениальной, но так себе!
- Ну все, предупредить – предупредил! А теперича пойду! – заметил мельник, поглядывая в сторону двери. - В деревню вернуться надо! А то там друга своего оставил! Хозяйство на хозяйстве!
Я посмотрела в лицо уходящему упырю, которого скрывала ночная дымка. На улице пока было тихо. От озера тянуло холодком. Я прямо чувствовала прохладу, идущую от озера. И туман оттуда полз. Белый – белый.
Только я закрыла двери и подошла к люльке, гладя по сонной щечке маленькую дочку, как вдруг услышала, что на печке заворочался домовой.
- Тут леший ягодок передал! – зашуршал домовой. – Сито целое! Гляди! Ягодка к ягодке! Полезные дюже для здоровья!
О! Замечательно! Грядет апокалипсис, а я расстроилась из-за того, что забыла витаминки выпить! Вот к какому уровню спокойствия надо стремиться!
Как вдруг за окошком послышались голос: «Здеся она! Ну сейчас я ей задам!». Скрипучие и неприветливые голоса заставили меня насторожиться. Что делать? Как отбиваться?
- Эй! Домовой! – позвала я полушепотом, слыша, что народ только –только собирается возле моей избы.
- Ну я ей килу посажу! Отткенную! В телегу не влезет! – хохотнул противный голос. Я украдкой выглянула в окошко, видя, что народу набежало человек пятьдесят.
- Ой, сейчас мы ей устроим! – хохотала словно сумасшедшая седая всклокоченная бабка. – Будет знать, как бесов сманивать!
Я вижу, что к рекламе здесь еще не готовы! Мамочки! Что же делать! Может, прав был мельник. Уходить надо было! А у меня и огорода нет, чтобы им уходить!
- Тыщь-тыщь! Бух-бух! – постучался кто-то, а дверь заходила ходуном.
- Держи дите! – вручила я домовому. – К банникам иди! И чтобы, когда я пришла, ну ты понял! Если я узнаю, что ребенок пропал!
- А ты? – спросил домовой, глядя на меня перепуганными глазами. – Ты че удумала? Ты че? Супротив них пойдешь? Одна?
- Ну, не одна! – заметила я, понимая, что бесы еще могут и не пойти со мной! – Сейчас надо Хобяку звать! А то нужно будет как-то оборону держать!
И тут я увидела, как в сгустках тьмы на пол ступило копыто Хобяки. Огромный в меру волосатый демон стоял посреди избы. Припорошенный мукой, он выглядел рано поседевшим.
- На нас напали! – дернулась я к нему. – Иди! Защищай мельницу!
Хобяка посмотрел на меня так, словно я должна ему денег, а потом схватил меня и выставил на улицу.
- Ты сказала защищать? – негромко произнес Хобяка, видимо, не питая ко мне особой любви.
- Вот вам Настя! – крикнул он колдунам и ведьмам. – А мельницу не трогать!
Это… Это что получается! Мельница дороже, чем я?
- А ты мне кто, Насть? – спросил Хобяка, закрывая двери. Но я оказалась проворней, и влетела в избу! Дверь закрылась еще до того, как ведьмы и колдуны сориентировались.
- Я твой работодатель! – возмутилась я, слыша, как пикирует с высоты птичьего помета мой ведьминский авторитет. В дверь снова ломились, но, открыть не могли. Видимо, домовой расстарался.
- Ты? Меня твой отец сюда поставил, а потом с водяным договор был! И вообще, Настя! Это ты у меня живешь! Это – моя мельница! Радуйся, что деньгу не беру и кормлю помаленьку! – произнес Хобяка, глядя на меня так, словно я его на улицу в дождик выставила.
