–Это больше не мой дом.
–Насколько я знаю, этот парень как раз занимался подготовительными работами после пожара в порту несколько лет назад. Его фирма тогда отлично справилась…
Санна ничего не отвечает.
–Еще кофе?– предлагает Вильгот.
Она смотрит на часы.
–Пожалуй, мне пора ехать.
Вильгот гостеприимно распахивает объятия навстречу Санне.
–Я могу постелить тебе в гостевой комнате во флигеле. Там, конечно, дует из всех щелей, но, может, тебе хоть здесь удастся выспаться?
Она устало улыбается и мотает головой.
В прихожей она натягивает ботинки и пальто, но ненадолго замирает, услышав раскаты грома.
–Ты поосторожнее за рулем, на дорогах столько диких зверей,– напутствует ее Вильгот.
–Спасибо,– она неловко обнимает его.
–Да за что, только кофе попили. Увидимся через год?
Они улыбаются друг другу. Санна кладет руку на дверную ручку, колеблется, потом оборачивается к нему.
–Послушай, у Мии Аскар была на лице маска лисы, когда она покончила с собой. Это тебе о чем-нибудь говорит?
Вильгот мотает головой.
–Я просто подумала, что ты знаешь, есть ли у этого какое-то мифологическое значение.
Он задумывается.
–Мифологическое… Ну, животные ведь всегда использовались в качестве символов в самых разных контекстах. Впрочем, ни Мия, ни ее мама не были особенно верующими. Иначе это могла бы быть та самая лисица. Но нет, даже представить не могу…
–Какая лисица?
Он садится на маленькую скрипучую откидную табуретку, прикрученную к стене.
–Я уже сказал, что они были не слишком верующими. У Лары, кажется, были среди друзей приверженцы католической веры, а в католицизме животные в прошлом широко использовались в качестве символов. Как и во многих других религиях, что прежде, что сейчас.
–Символов чего?
–Грехов. Но я уже сказал…
–Семь смертных грехов?
Он кивает.
Санна вдруг отчетливо видит картину с изображенными на ней детьми в масках животных. Детей было семеро.
–Свинья, павлин, осел, собака, коза, лиса и волк?– спрашивает она. Вильгот колеблется некоторое время.
–Не знаю, наверняка это могут быть разные животные в зависимости от того, кого ты спросишь.
Он задирает подбородок.
–А с чего это все вдруг? В смерти Мии есть что-то, что заставляет вас сомневаться в версии самоубийства?
–Нет. Но мы пытаемся провести более тщательный анализ ее смерти в связи с другим расследованием.
Он дотрагивается до своего лба, трет пальцами висок.
–И у тебя хватает сил…
–Мне ничего другого не остается,– отвечает она.– Пропавшие охотничьи ножи и прочая жуть, вот она, моя новая семья.
–Охотничьи ножи?
–Забудь. Это просто одно из дел, над которыми мы сейчас работаем.
Она еще раз обнимает его перед уходом.
Он запирает за ней дверь. Когда огни ее машины исчезают вдали на проселочной дороге, он все еще стоит у окна с железным переплетом и смотрит ей вслед. Потом снова включает «Гольдберг-вариации» имедленно движется под музыку.
15.
Два коротких, но сильных удара в дверь. Какое-то движение по ту сторону, потом дверь открывается на цепочке и в зазоре показывается женщина.
–Да?– настороженно спрашивает она.
Санна понимает, что это сестра Эйр. Она удивляется тому, какая она хрупкая на вид. Она сильно отличается от Эйр и больше всего напоминает маленькую беззащитную птичку.
–Эээ… Я ищу Эйр.
–Ее сейчас нет дома.
Санна быстро выуживает свое полицейское удостоверение.
–Вы, должно быть, ее сестра. Меня зовут Санна Берлинг, мы с Эйр работаем вместе. Я пыталась дозвониться до нее, но она не отвечает.
–Она, кажется, говорила, что собирается в библиотеку.
Санна кивает в знак благодарности.
–Тогда посмотрю, удастся ли найти ее там.
Она разворачивается и уже собирается уйти.
Сесилия снимает цепочку с двери и открывает ее нараспашку.
–Заходите, у вас же все волосы мокрые. Я вам полотенце дам, если…
Она проводит Санну на кухню и протягивает ей чистое кухонное полотенце, чтобы та смогла вытереться. Сикстен подходит к Санне и обнюхивает ее. Санна треплет его за ухом, и пес ковыляет обратно к дивану.
Сесилия внимательно рассматривает Санну.
–Вы теперь в библиотеку?
–А что?
–Можете подбросить меня?
Сесилия стоит в уличной обуви, как будто собиралась куда-то уходить. На полу в кухне валяется большая дорожная сумка. Санна припоминает, что Экен рассказывал о ней. Сестра Эйр лечилась от наркозависимости в нескольких реабилитационных центрах. Санна различает в глазах Сесилии голод и пустоту.
–А ваша сестра в курсе, что вы уезжаете?
Сесилия мотает головой.
–Ничего страшного. Я ей потом позвоню.
–Мне очень жаль, но я не смогу вас никуда подвезти,– говорит Санна и кивает ей со всей доброжелательностью, на какую способна.– Мне пора.
Эйр паркуется у больницы. Парковка почти пустая, на ней десяток машин, которые точно простояли здесь не меньше пары дней, судя по желто-красным листьям на ветровых стеклах.
Она проводит руками по волосам и смотрится в зеркало заднего вида, потом вытаскивает из кармана куртки тушь и аккуратно красится. После этого берет лежащую на пассажирском месте книгу и выскакивает из машины под дождь.
В секционном зале пусто и безлюдно. Она проскальзывает туда как раз в тот момент, когда Фабиан вешает свой халат на крючок за дверью. Он не замечает ее и начинает тщательно скрести руки у раковины. Она останавливается и рассматривает его.
Его движения полны уверенности. В то же время ей сложно не думать о том, что же за человек, вне зависимости от того, насколько он сильный и нормальный с виду, может захотеть посвятить свою жизнь разрезанию трупов. На другом крючке висит его сумка, коричневая кожа с красивыми следами потертостей выглядит почти живой. Рядом темно-зеленая парка.
–Зашла просто дождь переждать или по делу?– внезапно спрашивает он.
Она смущенно улыбается. Стаскивает с головы капюшон и замечает:
–Поздно работаешь.
–На твое счастье. Очевидно.
–Очевидно.
Он оборачивается и улыбается ей, но вид у него утомленный.
