Мэнди казалось, будто вечер длится вечно: один из тех вечеров, когда кажется, что стрелки больших настенных часов едва движутся вперед. Сегодня она чувствовала себя усталой. Пока девушка ходила вдоль стеллажей, передвигая товары на место купленных и перекладывая почти просроченные упаковки в первый ряд, ее тело налилось тяжестью. В глазах рябило. Требовались усилия, чтобы переложить печенье, хлопья и травяные чаи. Обычно эта работа, хоть и не очень нравилась, позволяла ей мечтать на ходу. Глядя на различные товары, обещающие определенный образ жизни, на жизнерадостных, стройных людей с упаковок – те улыбались в спортзале, в машине, сидя в дизайнерской одежде за массивным сосновым столом с кофейником в руках,– она представляла себя и девочек такими же сияющими и здоровыми.
И свободными.
Но не сегодня. Не после того сообщения, которое она недавно получила. Теперь те же самые жизнелюбивые образы насмехались над ней, напоминая о том, что она сделала. Что, если в банке об этом узнают? Они и так уже что-то подозревали, а терпение Джо – верной, надежной Джо – было на исходе; она почти не разговаривала с ней с той ночи в винном баре. Та, конечно, не выдаст ее, но что, если еще кто-то узнает?
Если б только. Если б…
И вот наконец-то – наконец-то!– музыка ускорилась, Ивонна металлическим голосом объявила о закрытии магазина, и после короткого обсуждения с Доун и Раджиндером реалити-шоу «Остров любви» (тут Мэнди пришлось притворяться: она пропустила шесть серий) девушка осторожно выглянула из задней двери и осмотрела почти пустую парковку. Убедившись, что никого нет, она вышла на улицу.
–Мэнди.– Она полузадушенно вскрикнула, рука метнулась ко рту, но из тени вышла всего-навсего Тельма, закутанная в несколько слоев одежды: вечер был прохладным и влажным.– Извини, что напугала тебя, это я, Тельма Купер. Я хотела поговорить с тобой о той ночи.
Мэнди посмотрела на нее, к ней уже вернулось обычное бесстрастное выражение.
–Простите, я не должна была так на вас набрасываться, миссис Купер. Просто, как уже сказала, я была расстроена.– Несмотря на внешнее спокойствие, глаза девушки метались из стороны в сторону. Тельма проследила за ее взглядом, но парковка казалась пустой.
–Ничего страшного. Я просто подумала… может быть, дело в чем-то другом?
–Я просто устала.– Глаза по-прежнему метались туда-сюда.– Послушайте, мне очень жаль, миссис Купер, но мне пора.
–Ты выглядела…– перед мысленным взором возник образ пальцев, нервно сминающих и расправляющих шарф,– расстроенной.– Голос Тельмы был одновременно добрым и сильным, этот голос много лет утешал детей, скучающих по маме или поцарапавших коленку.
Большие голубые глаза внезапно наполнились слезами, и Мэнди сделала то, чего Тельма, большая поклонница носовых платков, никогда не могла понять: она бешено замахала руками перед глазами, пытаясь высушить слезы. Тельма протянула ей салфетку.
–Ты, наверное, очень устаешь, работая на двух работах.
Мэнди просто кивнула, не уверенная в том, что голос ее не подведет.
–Кто-нибудь помогает тебе с детьми?
–Моя мама. И его мама. В смысле отца девочек. Он никак не помогает.
–Я восхищаюсь тобой.– Глаза засверкали так ярко, что рука и салфетка едва справлялись вместе взятые.– Не будь так строга к себе.– Тельма сделала паузу. Она сказала все, что могла. Любое откровение теперь должно было исходить от Мэнди.
–Дело не в этом. Ну, не только в этом.– Мэнди огляделась с несчастным видом.
Тельма вручила ей еще одну салфетку.
В этот момент дверь снова открылась, и появились два сотрудника магазина.
–Спокойной ночи, Мэнд,– попрощался один из них.
–Извините, но мне правда пора,– сказала Мэнди и ушла, продолжая обмахиваться рукой. В ее тоне слышалась такая настойчивость, что Тельме ничего не оставалось, как наблюдать за одинокой фигурой, удаляющейся по темной парковке. Она вздохнула про себя. Все уже было сказано, и больше тут ничего не сделаешь. Пора возвращаться домой, но она не могла понять, какие чувства испытывает – облегчение или разочарование.
* * *
До машины оставалось всего пара ярдов, когда перед Мэнди тихо, с тошнотворной неизбежностью возник мужчина. Должно быть, он наблюдал за ней из садов у собора.
–Мэнди Шафранска.
Лица она не видела; он старался держаться вне зоны видимости камеры видеонаблюдения. Выговор выдавал в нем образованного человека – такое произношение звучит уместнее в антикварном магазине или загородном клубе, а не на тенистой автостоянке поздно вечером.
–Чарли Мортон, «Форвард Кредит».
–Я очень спешу.– Где же ключи от машины? В сумочке давно стоило навести порядок. Почему она была такой безалаберной и ленивой?
–Это не займет много времени.– Вот уже он стоит между ней и машиной. Рука, шарящая в сумке, задрожала.
–Мой ребенок болен. Мне нужно домой.
–Вы не можете постоянно откладывать этот разговор, Мэнди.
–Мне нужно идти.
–Послушайте, милая моя.– Голос звучал рассудительно. Так мог бы говорить учитель, указывающий на важность своевременной сдачи домашней работы.– Само собой ничто не исчезнет.
–Я сказала, что разберусь с этим.
–Когда?
–У меня есть деньги.
–Тогда пойдемте к банкомату.
–Слушайте, я же сказала, что опаздываю. Оставьте меня в покое.– Прозвучало по-детски.
–Я не могу этого сделать, Мэнди.– Теперь в его голосе звучали грусть, печаль и сожаление.– Если я сейчас уйду, мне придется вернуться. Возможно, в банк – наверняка там проще тебя застать.
Ее голос повысился:
–Если вы это сделаете, я потеряю работу.
–Не моя проблема.
–Но будет вашей. Как тогда я смогу заплатить вам?
Мужчина сделал шаг вперед. Тон снова сменился на усталый.
–Послушайте, дорогая, уже поздно. Дайте мне банковскую карточку, мы пойдем в банкомат, снимем сумму, которая удовлетворит начальство, и после этого разойдемся по домам.
С настойчивым видом он сделал еще один шаг вперед.
–Еще раз добрый вечер.
Никто из них не обратил внимания на незаметную фигуру, которая теперь стояла в нескольких футах от них, освещенную прожектором у библиотеки.
–Извините, что вмешиваюсь,– произнесла Тельма.– Я забыла кое-что сказать, Мэнди.
–Мы заняты, дорогая.– В этот плавный, высокомерный голос вкрались жесткие нотки, и Мэнди почувствовала прилив надежды. Тельма даже не взглянула на мужчину.
–Я вот что хотела добавить, Мэнди: если тебе нужно поговорить…
–Я же сказал, что мы заняты.– Тон стал еще жестче, даже опаснее.– Настоятельно рекомендую вам уйти.– Надежда в душе Мэнди сменилась страхом.
