— Если бы…
— Это худшая бурда, которую я когда-либо пробовал! Ты не соврала, когда заявила, что не умеешь готовить…
Эль’Ра попробовала свою стряпню. Девушка вынуждена была согласиться с вердиктом хумана, но вслух этого говорить, конечно, не стала.
— Умею! Но в Подземье женщине заниматься сим низменным занятием не пристало. У нас готовят исключительно мужчинки!
— У меня дома многие считают, что готовить должна женщина…
— Дикий, варварский мир!
— Кто бы говорил! Ладно, похоже, одежды ты не заслужила. Только продукты ценные переводить умеешь…
— Постой! Если промыть в воде, можно избавиться от лишних специй!
— Дерзай…
Дроу старательно промыла кашу, в результате чего получился рисовый суп. Но уже вполне съедобный.
— С голодухи пойдет, — вздохнул хуман.
— Так ты сдержишь слово и дашь мне одежду?
— Конечно, я свое слово держу. Надеюсь, со временем твои навыки улучшатся. Лови!
Летов материализовал из инвентаря какой-то грубый серый мешок с прорезями и бросил девушке. Дроу не сразу осознала, что эта вещь предназначена не для переноски овощей.
— Издеваешься?!
— Немного. Будешь хорошо себя вести, получишь одежду поприличнее.
— Я не буду это носить!
— Меня такой вариант тоже устроит, — принялся он пожирать ее тело развратным взглядом.
Ее аж всю передернуло. Бурча под нос ругательства, дроу нацепила на себя мешковатый балахон. Летов достал гримуар Призывателя, полистал, всмотрелся в одну из страниц и удовлетворенно кивнул:
— Теперь не будешь отвлекать! Кстати, хотел спросить: ты же охотилась раньше на седьмом ярусе? Как ты думаешь, в Фарадхуле безопасно?
— Конечно! — моментально ответила дроу.
— Ясно. Значит, в Фарадхул ни ногой… — покивал хуман понятливо.
Эльфийка поморщилась, поняв, что не удалось завести хумана в ловушку. Фарадхул славился тем, что там пропадали адепты. Так что лагерь старались обходить стороной. По всей видимости, ей надо подходить тоньше к ответам.
— Не находишь вечер романтичным? — вдруг нарушил тишину хуман.
— Что?
— Прекрасная еда, лес, томный вечер, двое у костра: красивый парень, да и ты не уродина…
— Кхалс! — у дроу задергался глаз.
— Точно, надо по такому случаю куплет исполнить…
Хуман вдруг достал лютню из инвентаря и принялся бренчать. От кривого ритма у эльфийки чуть уши в трубочку не свернулись.
— Она хотела бы жить на Анк-Рустене
И с Эри-Летту делиться секретами.
Но стала питомцем она Призывателя,
Теперь кашеварит и ругает Создателя…
Глава 21
Клинок сам появился в ладони эльфийки, но все же ей удалось взять себя в руки. Ничтожный хуман завел речь о мытье посуды. Эль’Ра напомнила ему, что в уговоре о готовке/одежде про это ничего не говорилось. Летов, поцокав, смирился с таким раскладом. На ночь эльфийку он снова прятал в небытие. Время в таком режиме летело незаметно.
Летов вызывал дроу в полдень и вечером для готовки еды. Хотелось бы ей отравить его, но ядов в распоряжении дроу не предоставляли. Можно было бы помучить его отвратной готовкой, однако Эль’Ра питалась той же самой едой. Обычно она ела заготовленные наборы, хотя в горячей свежей пище имелась своя прелесть. Дроу хотела питаться вкусной едой, так что ей пришлось методом проб и ошибок постигать кулинарное искусство. Ассортимент блюд выходил небогатым, поскольку из ингредиентов имелся рис, овощи, приправы с травами, да разрешалось добавить кусок мяса из трофеев. Гоблинская вырезка раньше казалась отвратной на вкус, и дроу избегала данное блюдо, но теперь голод служил непревзойденной приправой.
Эль’Ра до сих пор не могла поверить, что попала в столь унизительное положение, из которого выход не просматривался. Ходили слухи об отвратительных заклинаниях оболванивания, но она не думала, что существует возможность стать питомцем Призывателя. Впрочем, такие выходки были вполне в духе Эри-Летту. Хозяйка Бездны порой совершала более жестокие вещи, нежели Паучья Богиня темных эльфов. Правда, дроу попала сюда не так давно и могла судить о пропавшем божестве лишь по рассказам старожилов.
Все, нажитое непосильным трудом, пропало. Ее шикарные доспехи, кольца и амулет, уровни развития адепта, навыки и ауры, с таким трудом заработанный второй ранг Палача. Ее свобода и честь втоптаны в грязь… Одна шпага глубинного ранга сохранилась случайным образом. Дроу оставалось лишь полагаться на добропорядочность Призывателя, что само по себе смешно, и искать малейшую лазейку, которая могла привести к собственной свободе или смерти мастера. Умрет она в таком случае или нет, ее не заботило.
Хуман снова призвал ее на следующий вечер. В инвентаре дроу обнаружила сразу два куска мяса.
— Охота идет хорошо? — удивилась она.
Даже наследница Дома Шипов старалась не сильно шиковать, поскольку на 11 уровне много трофеев не навоюешь. Плюс клановая миссия отвлекала. Лишь благодаря Иль’Ханжу, имевшему более высокий уровень, ей удавалось сводить концы с концами и разживаться дорогой экипировкой. Про заработанное непосильным трудом она не лукавила, ведь Иль’Ханж являлся ее слугой и трудился, не покладая рук.
— Прекрасно! — ухмыльнулся Летов.
— Чего и следовало ожидать от чемпионских титулов… — брезгливо проговорила Эль’Ра.
— Не только. Еще и дар бездны очень выручает.
— С двумя эмиссарами любой кретин может стать успешным в охоте на монстров.
— Да и плевать, — пожал хуман плечами. — Я для того и пошел в Призыватели, чтобы самому не работать и не получать повреждения лишний раз. Хотя… настрадаться мне пришлось изрядно…
— То ли еще будет… — обронила дроу.
— Ну а ты как докатилась до жизни душегубской?
— Клановое задание, — не стала скрывать Эль’Ра. — Мне надо убить сотню адептов.
— Сотню?! И у вас все проходят через такое задание?
— Конечно! — уверенно кивнула дроу.
— Странно. Откуда тогда на всех адептов хватает… Я понимаю, что ты темная, но… Кстати, твоя кожа не такая темная, как у других дроу. Светло-серая скорее…
— Я не светлая! — выкрикнула Эль’Ра, не сдержавшись.
Данный вопрос действительно был всю жизнь для нее крайне болезненным.
— Нашел твое слабое место, светлая? — ухмыльнулся мерзавец.
— Не смей меня так называть! Я не светлая! Да, я не наслаждаюсь пытками пленных, как другие дроу, не принимаю участия в кровавых оргиях и не приношу в жертву младенцев Паучьей Богине, но это не делает меня светлой!
