—Мака,— криво усмехнулся я,— если у тебя есть чего мне сказать, так я подойду.
К этому моменту разговор сКаем уже состоялся.
—А если не хочешь, чтоб я тебе свернул шею и отправил на корм крабам, засунь язык в жопу и подходи, садись. Мне для хороших людей огня не жалко.
—Язык в жопу?— в круг света вошёл Кай вместе сАйхой, хмыкнул.— Интересно, это как это?
—Выражение такое,— пожал плечами я,— пожелание заткнуться. Но могу и напрактике продемонстрировать.
—Надо будет запомнить выражение,— усмехнулся усаживаясь Кай и по-хозяйски хлопнул ладонью рядом с собой.
Айха на миг покосилась на него, усмехнулась, присела рядом и облокотилась на плечо парня.
—Это у вас традиция? У клана земли?— присоединился Хори, а сним иТайпен.— А мывот костров не жжём.
—А чего так?— я удивился.— Вы там вообще открытым пламенем-то пользуетесь?
Не знаю, понял лиХори про «открытое», но ответил. Видимо, по смыслу догадался.
—Конечно. Мы готовим пищу, не сырое же есть. Но унас очаги в доме,— пояснил,— живём рядом с водой,— он неопределённо мотнул головой, но японял, указывал в сторону деревни ныряльщиков, расположенной в дальней от острова части лагуны на россыпи маленьких островков.— Отец говорит, что огнем можно ночных подводных монстров приманить.
—Про это подумал,— хмыкнул я,— как видишь, огонь с лагуны не должно быть видно… Ну покрайней мере не так хорошо. А слягушатника,— я кивнул на мелководье,— вряд ли что крупнее краба может прийти.
—Не придут,— уверенно покачал головой Хори,— здесь мелководье далеко расстилается, а дальше крутой спуск. Им содна не должно быть видно огня.
—Жаль,— вздохнул я,— а так бы могли нажарить… Эх,— мечтательно потянулся,— крабовая клешня, да под…— не стал развивать мысль. Не знают они здесь такого.
—Ты что?!— удивился Семис.— Будешь есть крабов?
—А что?— я навсякий случай насторожился.
—Они же поедают мёртвых!
—И-и-и?
—Ты собрался есть тех, кто питается мертвечиной?— лицо Семиса скривило выражение крайней брезгливости.
—Так они же…— я прям завис,— не людскими трупами питаются? Ну там рыбой, наверное, дохлой… ещё чем-нибудь.
—Будет человек, съедят и человека,— дёрнув щекой, вставил свои пять копеек Тайпен.
—Хм… Ну… ладно,— я пожал плечами. Понятно, крабов тут не едят.— А-а-а… ракушки?
—Что ты, что ты!— чуть не замахал на меня руками Алеки,— Ракушки — это табу!
О как! Только через секунду-другую поймал себя на том, что сижу с открытым ртом, переводя изумлённый взгляд с одного пацана на другого. Разводят? Решили поиздеваться?
—Ракушки нельзя брать в руки,— проговорил Хеми.— Отец рассказывал, что когда я был ещё совсем маленьким, один мальчик из нашей деревни нашёл на пляже ракушку — наверное, штормом выкинуло. Ему стало любопытно, он взял в руки…
—И… что?
—Она его укусила, и онтут же умер. От яда.
—Так это же конусы
[6], наверное!— дошло до меня.— Такие…— задумался, как бы объяснить, не прибегая к знакомым терминам типа конические, в виде воронки. Потом пришлось показать на пальцах.— Они точно ядовитые!
—Да откуда ты всё это знаешь?— раздражённо воскликнул Мака.
—Просто… знаю, и всё,— отрезал я, лишний раз пообещав себе следить за языком.
—Отец говорил, любые ракушки ядовиты,— мрачно изрёк Семис.
Понятно… Хорошо, что я прежде не наловил мидий. Как бы народ отнесся к моему их поеданию… Не знаю. Но информацию запомню.
—Лан,— примирительно сказал я,— надо будет батата побольше попросить. Хоть научу вас батат в углях печь.
Какое-то время все молчали. Пляшущее пламя действовало гипнотически. Наверное, вот так же, сотни тысяч лет назад мои предки сидели вокруг костра и тупо пялились в огонь. Ну разве что над огнем жарилась какая-нибудь нога мамонта. Или шерстистого носорога.
—Слушай, Семис,— вдруг негромко спросил Хеми,— скажи, а тызачем пошёл вУченики?
—Как зачем?— удивился упитанный парень.
—Почему хотят продолжить дело отцов эти ребята,— Хеми подбородком указал на скучковавшихся напротив детей людей глубин,— мне понятно. Я знаю, зачем это мне, или Хэчу, или Алеки, и даже вон Телуа.— он поочередно обвёл взглядом ребят.— Даже насчёт Ската мне тоже всё ясно… А тебе-то зачем?
—Ага,— поддержал его Алеки.— У тебя-то жизнь уже удалась! У твоего отца три большие лодки. Ты вообще мог бы вморе не ходить и жить не хуже любого из людей глубин!
Взгляды всех присутствующих скрестились на толстяке.
—Я…— засмущался такому вниманию Семис,— я всегда любил плавать,— каким же простодушным он выглядел в тот момент! Пацан пожал плечами,— вот вы целыми днями гоняли по джунглям, дрались, лазили за птичьими гнёздами, а я…— он вздохнул,— обычно уходил в воду, поглубже, прям по шейку, и плавал.
—Да,— уважительно кивнул Хэч,— я наИспытаниях за тобой угнаться не мог. Ни туда, ни обратно.
—Я ещё и нырять люблю!— воодушевился пухлый парень.— Это же так здорово! Как будто ты большая рыба!
—Ну икупался бы себе на здоровье!— не выдержал Тайпен.— Хоть целыми днями. Как я понял, тебе и работать-то не надо было.
—Вы непонимаете,— насупился тогда Семис,— я хочу есть собственные лепёшки, а небыть нахлебником у отца.
Я понял. В переводе на привычный язык «есть свой хлеб». Уважаю.
* * *
Эх, парень-парень, вспомнил я сейчас Семиса… Видать, не судьба.
На этот раз долго сидели молча, наверное, все переваривали прошедший день. Первый, по-настоящему Ученический.
—Блин! Да когда же мы, наконец, станем полноправными ныряльщиками?— не выдержал я.
Сидящий напротив Кай молча ожог взглядом. Тайпен сделал вид, что ничего не слышал, Хори просто пожал плечами.
—С чего ты вообще решил, что станешь ныряльщиком?— ответил ухмылкой Мака.
Теперь уже я проигнорировал реплику.
—Думаю, уже недолго осталось,— мечтательно прижалась ко мне на секунду Руйха.
—А почему ты спросил?— повернулся ко мне Хеми, внимательно окинул взглядом.
—Как же мне надоела эта…— чуть не ляпнул что-нибудь про «подмётку» или «резину»,— эта рыба!
—А шоне фак?— Алеки из-за набитого рта было сложно понять.
Я посмотрел на кусок небольшой вяленой рыбины у себя в руках, от которой, несмотря на крепкие и острые зубы Хеху, я уже какое-то время отрывал волокна. Да ещё и соли не пожалели!
