А чего не сомневаться? С самого первого дня ученичества все наши так называемые занятия состояли лишь в том, чтоб собраться на том же мелководье, где до этого проходили испытания, и… просто сидеть под водой!
Мы брали уже знакомые каменные грузы, заходили на глубину по грудь, зажимали камни меж коленями и опускались на дно. Всё!
Сто капель клепсидры — капельницы, сделанной из выдолбленного кокосового ореха,— чуть меньше двух минут, потом минуты три-четыре отдыха, снова под воду до гонга, и так десять раз. Вышли на сушу, погрелись на солнышке полчасика, и по-новой.
Статика, статика, статика, статика! Статическое апноэ — задержка дыхания на месте, без движения — штука полезная, но… И всё? Вся учёба?
Хотя, конечно, вру, не все двадцать дней. После первых четырёх дней нам дали денёк отдохнуть. Потом ещё четыре дня, уже часов по восемь-девять в воде, увеличив время на задержке раза в полтора. Ещё отдых, потом десять дней подряд без перерыва, постепенно увеличивая время под водой до трёх минут с небольшим хвостиком — так сказать, два «малых гонга».
Вчера мы опять отдыхали, и япол дня проспал… Тупо — проспал! Выматывала эта нудятина больше, чем все мои силовые по кругу и марафонские заплывы, хотя с виду ничего сложного: продышался, поджал ножки, опустился на коленки, меж которыми зажат груз, и расслабляйся — абстрагируйся от мира, чтоб кислород жечь меньше…
Короче, я уже откровенно злился. Нет, понимаю — надо. Надо воспитывать в будущих людях глубин самодисциплину, приучать к тому, что беззаботное детство кончилось… Но блин! Я жене пацан зелёный, меня-то не надо ломать через коленку! Я-то отлично понимаю необходимость ежедневных упражнений!
Вернее — понимал бы, если… Если бы нета тупизна, с которой нас тренируют! Мы ныряльщики, или где?
—Ты сомневаешься в моих методах, Ученик?— повернулся ко мне дед.
НуКай… Я сжал зубы и качнул головой, глядя мимо Наставника на наследничка. В ответ — ещё одна лучезарная улыбка.
Можно было бы промолчать или отмазаться, типа да тычто, Наставник, поклёп всё это, ничего я подобного не говорил! Но ведь сказал! Вчера, уже ближе к вечеру, когда сидели у костра за ужином. И пусть слышали не все, но отмазываться сейчас — это не по-мужски.
—Не то, что б сомневался, но…— потянул я, потом всё же решился.— Вот смотри, Наставник, когда мы пришли наИспытание, ты сказал, что сделаешь из нас ныряльщиков.
—Да,— важно кивнул дед,— так и было.
—И вот прошло уже сколько? Двадцать дней? А мыже заэто время ни разу не ныряли! Только сидим на мелководье, и всё!
Дед довольно заулыбался.
—Тебе не терпится поскорее перейти к тренировкам на глубине?
—Конечно!— я даже руками развёл.— Я же… Мы все сюда за этим пришли!
Одобрительный ропот пробежался по народу. Каю ничего не оставалось, как присоединиться.
—Что ж…— покивал дед,— я тоже когда-то был таким же нетерпеливым, как ты. Но уменя был Наставник. И онопределял, когда нам можно было переходить к глубине. И яза это ему благодарен!
Дед чуть склонил голову, словно в поклоне.
—Но, Наставник!— не выдержал я.— Я жеуже нырял. В глубину. НаИспытаниях. Ты сам тому свидетель.
—Да-а-а,— протянул дед,— я был тому свидетелем.… Свидетелем твоего позора!
Что-о-о?! Я почувствовал, как у меня непроизвольно открывается рот. Кай с дружками откровенно и издевательски заулыбались. Мака так вообще заржал. Остальные — сидящий по центру упитанный Семис, болтушка-Алеки, ставший всё же чуть менее многословным, неразговорчивый Хеми — просто покосились на меня.
Руйха, рядом с которой я сидел, на правах моей девушки — а отношений мы нескрывали — дёрнула за руку:
—Молчи лучше.
Лишь Телуа, сидящая по другую сторону отРуйхи, никак не прореагировала, да обычно пристраивающийся за моей спиной Хэч. Его реакции я невидел, но онвсегда был на моей стороне.
—Какого же позора, Наставник?!— меня захлестнула волна негодования.— Ты жевидел! Я при тебе, при шамане и отце глубин нырнул не меньше чем на семьдесят пять локтей!
—Да будет тебе!— махнул рукой дед.— Не было там такой глубины. Локтей тридцать от силы.
С«правого фланга» новые смешки, от рыбаков новая порция косых взглядов. Руйха наклонилась, прошипела на ухо:
—Ну яже прошу…
—Да, как не было?!
—И ктому же,— продолжал глумиться дед,— ну что это за техника нырка? Как будто неумеющего плавать в воду бросили! Тебе просто повезло, Ученик, что ты жив тогда остался.
Наверное, надо было просто выдохнуть и промолчать. Ведь Руйха уже не скрываясь пихала локтем в бок. Но явсё-таки раскрыл рот:
—И что не так с моей техникой? Ведь я нырнул? До дна достал? Вернулся?
Дед секунду с усмешкой смотрел на меня.
—Всё не так,— наконец проговорил он. И тон его стал потихоньку холоднеть.— Так, как нырнул ты, можно опуститься на дно один, ну хорошо, два или даже три раза. Но разве это дело человека глубин? Разве этого ждёт от нас племя?
На пляже резко стало тихо.
—Люди нашей касты опускаются за слезами Атарапы не раз и недва за день, а столько, сколько потребуется. Только так мы можем поднять со дна нужное племени количество слёз богини.
Я уже пожалел, что не удержал язык.
—А если ты недоволен процессом обучения, сын касты земли,— теперь слова Наставника падали, словно пудовые гири,— ты всегда можешь уйти с рифа. Ты пока ещё не принёс клятв верности касте глубин.
Дед оторвал взгляд от меня и обвел притихших Учеников.
Ага! Конечно! Ты чё, дед? Попасть в касту ныряльщиков за жемчугом — мой единственный шанс. Какая у меня альтернатива? Горбатиться от рассвета до заката сначала на отца, а потом на старшего брата? Без выходных-проходных, без праздничных и отпусков? Копаться в земле на делянке днём, а вечером что-нить рукоделить по хозяйству? И так до самого конца, даже без перспективы на собственную семью?… Да нунафиг! Лучше смерть, чем такая жизнь! И поэтому:
—Прости меня Наставник! Больше не повторится.
Пауза. И вовновь наступившей тишине я чуть ли неявственно услышал, как на изрезанном глубокими морщинами высохшем лице Наставника со скрипом раздвигаются губы в подобии улыбки.
—Вот и хорошо, Ученик. Я вижу, ты небезнадёжен. И если ты… если все будут делать то, что говорю и жду от вас я, то скоро, очень скоро…
Вдруг он поднял взгляд и посмотрел куда-то за наши спины.
—Что ж…— пожевал губами, сделал вид, что задумался,— значит, хотите уже нырять?
Тишина. Не сразу, но ребята, наконец, ответили воодушевлённым гулом.
—Раз хотите, значит будете.
И снова посмотрел в сторону острова. Я непроизвольно проследил направление его взгляда. По лагуне со стороны деревни приближалась небольшая пирога.
