Помню, помню какс меня выжимали очередной платеж по кредиту, угрожая всевозможными карами. А наследующий день устроили салют в честь дня рождения банка. Каждый выстрел — десять тысяч рублей. Бах! Десять тысяч на ветер. Бах! Еще десять тысяч. А мне не начто было купить поесть. И после этого я должен жалеть этих проходимцев?
Так думал, но надуше было гадко. Чем я лучше их? Мщу, да. Только не тем, кто меня унижал и обирал. Это другой мир. И другой — я.Хватит, пожалуй.
—Хватит — сказал я вслух — быстро зачислите деньги, только выдайте мне пять сотен золотых наличными. Полсотни разменяйте серебром. И следующий раз, парень, когда встретишь клиентов…улыбайся не так часто, но более натурально. Оставьте его, и пусть он всегда меня обслуживает. И небеспокойтесь — я несообщу господину Эгеру о вашем неуважительном отношении к его векселю. Если вы больше такого не допустите.
Меня проводили до дверей кабинета с поклонами, а потом обслужили — за считанные минуты. Я получил выписку, в которой была указана сумма на моем счету. Теперь смогу получить деньги в любом из отделений банка — курьеры разнесут документы по всем отделениям Империи. Они есть во всех крупных городах.
Когда сели в коляску извозчика, Марина удивленно спросила:
—Что это было? Чего ты так на них напустился?
Я подумал, и пожав плечами сказал:
—Так…настроение было плохое. Кое-что вспомнил. Забудь.
И крикнул извозчику:
—Эй, Вад…отвези нас в самый лучший трактир города. Какой тут лучший?
—«Алмаз», конечно — ухмыльнулся знакомый извозчик, который стал фактически нашим постоянным «водилой» — Только там очень дорого! Очень! Там богатые господа собираются!
—Мы тоже богатые господа — усмехнулся я — Поехали! Надеюсь, после жратвы в этом трактире не пронесет?
—Не знаю — хохотнул извозчик — Я там не бывал! Говорят, вроде выходят чистые, не обгадились. Значит, прилично кормят.
И мыпоехали дальше, искать приключения на свои задницы. Конечно, надо было ехать домой — с такими-то деньгами, но мне ужасно хотелось отпраздновать сделку, посидеть сМариной в уютном месте, выпить хорошего вина и съесть что-нибудь совсем уж экзотичное, чего дома нет. Как сказал один персонаж: «Иногда хочется съесть какую-нибудь гадость!». Вот и мне сейчас хотелось съесть гадость. И просто чего-нибудь съесть. После вчерашнего лечения я испытывал такой дикий голод, что никак не мог наесться — ел, ел, ел… Много сил потратил на лечение, и надеюсь что все-таки не зря.
Заведение оказалось очень приличным, по виду — что-то вроде земного ночного клуба высшей категории, или ресторана того же уровня. Или скорее — нечто среднее между ними. Не понравилось только, что швейцар окинул меня довольно-таки презрительным взглядом, и это притом, что одет я был не так уж ибедно. Крепкая, добротная одежда, в которой не стыдно выйти в люди и дворянину. Вот только здесь похоже что и дворяне были другого уровня — в полупустом зале сидели расфуфыренные дамочки и кавалеры, унизанные драгоценностями по самую макушку, и одежда на них даже на первый взгляд очень и очень дорогая. Рядом со столиком, куда нас посадили, сидел молодой мужчина лет тридцати, а кремовом мундире, расшитом золотом, с пуговицами, сверкавшими вставленными в них камешками — судя по всему маленькими бриллиантами. Дикость, на мой взгляд — нельзя так много внимания уделять внешним атрибутам. Главное не оболочка, главное — это твой мозг. А для тела достаточно добротной одежды, прикрывающей срам и спасающей от холода. Это мое мнение, я так думаю.
—Мне здесь не нравится!— прошептала Марина, осторожно оглядываясь по сторонам — Они такие…такие…
—Выпендрежники?— улыбнулся я — Забудь. Давай как следует поедим, да иуйдем отсюда. Мне тоже тут не нравится. Но раз уж пришли — как-то не хочется вот так, бесславно отсюда уходить.
Улыбчивая молоденькая официантка в кружевном белом переднике принесла нам самое настоящее меню — даже с цветными картинками, сделанными наверное магией. Дорогая штука, точно — открываешь страницу, тычешь пальцев в картинку, и перед тобой всплывает иллюзия — блюдо, которое вы можешь заказать. Трехмерная копия, очень даже натуральная. Так и хочется это попробовать. Молодцы, чего уж там.
—Говядину по бессамски в остром фаулендском соусе, с гарниром из жареного катата (я тут знал только два слова — говядина и катат. Катат — что-то вроде нашей картошки, только сладковатый), пирожки сандарой (вишня, если проще), красное и белое вино — небольшие кувшины, охлажденное, но неледяное, и…какой-нибудь десерт. Мороженое, к примеру. (мороженое здесь умели делать. И неплохое). Марина, ты что закажешь?
—Вот это и это — Марина потыкала пальцем в рисунки — И еще вот это. И сок неклиса — холодный, сразу! Так хочется пить…
Официантка ушла, аМарина тихо сказала:
—Я как посмотрю на цены — меня дрожь пробивает, и мне есть не хочется. Я заодно такое блюдо месяц работала! Или два!
На нас почему-то обращали внимание. Я заметил взгляды, вернее почувствовал. Опять же — скорее всего наМарину. Она сегодня была в темно-синем платье по фигуре, очень подходящем к ееголубым глазам. Смотрелась просто отпадно, и явдруг подумал, что когда исчезну, Марина вот так же будет сидеть здесь с другим мужчиной, и так же все будут на нее пялиться — и мужчины, и женщины. И мне почему-то стало тоскливо, хотя до того момента еще годы и годы. Может за это время мы сней еще и разругаемся. Но пока что она меня устраивала полностью — и как женщина, и как человек, на которого можно рассчитывать. И вот что заметил: Марина не жадная и независтливая. Она совершенно равнодушна к деньгам, и мои миллионы не произвели на нее особого впечатления. Ведь они мои миллионы, не ее. И она на них совершенно не претендует.
—Роб…а что мы будем делать?— вдруг тихо спросила Марина, будто подслушав мои мысли — Торговать теперь нечем… ты уже придумал, как жить дальше? Я ведь жалованье получаю за то, что торгую в лавке. А теперь чего?
Мне вдруг стало смешно — глупенькая, она даже и неподумала попросить у меня немного денег из этих двух миллионов, доставшихся мне фактически на халяву! Ну…не совсем на халяву, я все-таки приложил руку к этому делу, но…это не нагитаре лабать несколько лет подряд, вдыхая вредный сигаретный дым, витающий а зале, и глядя на пьяные рожи клиентов, вопящих: «Эй! Гитарист! Мурку давай!»
—Что делать, что делать…есть будем, пить будем, танцевать будем! Денег заработали столько, что за всю жизнь не прожить — улыбнулся я — Чего переживаешь? Немного передохнем, и ячто-нибудь придумаю. Есть планы, есть. Хватит тебе работы. Набьем лавку товаром, не беспокойся. В принципе, даже если бы мыее сейчас бросили — ничего бы непотеряли. Она свое дело сделала. Живи в свое удовольствие, и радуйся жизни. Считай, что за свою праведную жизнь Создатель прислал тебе награду. Вот и все!
Черт! Ну нельзя же так! Я несобирался влюблять в себя эту девчонку! Смотрит так, будто собачка на любимого хозяина, того и гляди бросится и оближет с ног до головы! Даже как-то…не по себе. От яростной любви до яростной ненависти…один шаг, нет?
