—Отлично получилось! Красотка, что надо!— пробормотал он себе под нос на неизвестном Марине языке, и через минуту уже сопел, выводя носом соловьиные рулады. Ну аМарина пошла в свою комнату, где быстро оделась, надев одно из платьев, купленных ейРобом. И это платье стало ей чуть-чуть, но великовато. Грудь стала меньше, бедра уже. А еще — ноги явно были длиннее. Сразу вроде и невидно, но подол приподнялся почти до неприличной высоты.
А прическа?! Откуда у нее взялась такая прическа?! Никто не ходит с такими прическами! Но надо признать — эта прическа ей идет. Красиво!
* * *
—Мари! Ты лиэто?!— пекарь ахнул, и тут же закричал вглубь пышущей жаром пекарни — Перилла, иди скорее сюда! Иди, посмотри, какая стала Марина! Да непожалеешь, иди!
Из коридора вышла измученная, усталая женщина лет пятидесяти на вид. Увидев Марину замерла, широко раскрыв глаза, издала какой-то непонятный звук (нечто среднее между стоном и смешком), и стояла так секунд десять, видимо не всилах ничего сказать. Затем опомнилась и бросилась к девушке, стала обходить ее покругу, прицокивая и мотая головой, будто не верила тому, что видит.
—Ой-ей! Вот это да! Ты стала такая молодая! Что случилось?! Нам сказали, у тебя поселился какой-то юноша! Мы так рады за тебя! А прическа какая красивая… А еще, видели твою Анни, бегающей по двору! Нам дети сказали, что она совершенно здорова! Как это понять? Ты давно уже к нам не заходила, как живешь? Чем зарабатываешь на жизнь? Тебя мужчина содержит?
—Тетя Пери — нахмурилась Марина — это мое дело, кто меня содержит. Но чтобы не было никаких разговоров — я теперь торгую на рынке, у моего жильца там лавка редкостей. Зарабатываю золотой в месяц. Очень довольна. Еще он платит мне за жилье. А то, что Анни начала ходить, так это моими молитвами. Я сильно молилась, иСоздательуслышал мои молитвы. А теперь, пожалуйста, продайте мне три пирога с мясом, сладких булочек и хлеба. Мне пора идти кормить жильца.
Пекари переглянулись и ничего не сказали. Собрали то, что заказала клиентка, иМарина отправилась восвояси. И только когда она отошла настолько, что уже не могла слышать, жена пекаря задумчиво сказала:
—Это дело нечисто.
—Что тут нечистого?— устало ответил муж — Девочка влюбилась, помолодела. Что плохого?
—Дурак ты!— фыркнула жена — Если бы отвлюбленности молодели, все женщины только бы иделали, что влюблялись! Над ней лекарь поработал, лекарь-маг. У нее и фигура другая, и лицо — ты видел ее лицо?! Оно свежее, как у девчонки! Морщины пропали! А руки, руки какие?! Розовые, гладкие! И платье на ней висит, она точно похудела. Я видела ее недавно, на рынке, подходить не стала. Она там с рабочими разговаривала — важная такая, и вся светится! Не точто раньше! Ходила, будто в гроб готовилась. А девчонка ее носится, как собака! Пыль столбом! Влюбленность, понимаешь ли!
—Красивая…— задумчиво, со вздохом сказал пекарь, провожая стройную фигурку девушки грустным взглядом — И тыбыла такая же…когда-то.
—Все мы были другими в юности — тоже со вздохом ответила жена — Жизнь придавливает так, что ни красоты, ни радости не остается. Только тяжелая работа. Хотя нам и грех жаловаться. Детей нажили, живем — другие завидуют. Так что…
—Молодость, молодость…ты думаешь, это тот парень? Ну…что у нее живет? Это он маг?
—Ну акто еще? Она постоянно с ним. И приезжает с ним, и уезжает с ним. Это он ейлавку и устроил. Его к ней Вад привез, я видела. В прошлый раз, когда ее увидела, хотела уВада узнать, что это за парень и где он его взял. Вад же урынка стоит, так что мне все равно было мимо него идти. Ну, так вот: я спрашиваю, а онтолько лыбится, и ничего не говорит. А когда я нанего напустилась, мол — чего молчит, жалко сказать, что ли?— он меня так послал, что у меня чуть уши на отлетели! Говорит, не лезь ни всвое дело, а томежду ног склеится, и муж выгонит. Вот же гад!
—Хех!— фыркнул пекарь — Вад никогда в кошель за словом не лазил. Лихо отбрил!
—Все вы, мужики, сволочи! Все заодно!— зло прищурилась жена — Звал меня замуж Оган, отказала! За тебя вышла! Уж онбы точно не дал зарасти между ног-то! А тыкогда в последний раз со мной был? Не помнишь?
—Знаешь, моя дорогая…ты помеси-ка тесто днями и ночами, и сразу память отшибет!— сдвинул брови мужчина, но рассердившаяся жена не отставала:
—То-то ты нее как смотрел! Все жопу разглядывал! Да сиськи! Что, на молоденьких потянуло?! Нехороша я тебе стала? Постарела, да? Сам из меня все соки выжал, превратил в рабыню, а теперь молоденьких надо? Да, зря я заОгана не вышла…сейчас бы всметане лежала, да медом поливалась! Эх, ты…
—Ну, ну…перестань!— пекарь неловко притянул к себе жену и обнял, вытирая слезы на ееглазах большими пальцами, испачканными в муке — Я когда смотрю на тебя, вижу ту девчонку, которая так лихо отплясывала на празднике. АОгану я тогда нос разбил, помнишь? Он ктебе под подол полез, а яувидел — эх, и врезал ему! А потом мы стобой в сарай к дяде Патру залезли, и насоломе я тебя в первый раз…ты так стонала, я так завелся — просто сожрал бы тебя всю! Ох, как я тебя хотел!
—Хи хихи…— жена радостно хихикнула — Да, Оган летел по воздуху шага два! Он мне в трусики залез, гад! А стонала я потому, что во-первых было больно в первый раз, у тебя хозяйство…ого-го! А во-вторых этот гад Патр вилы там бросил, деревянные, здоровые, и они мне прямо в задницу кололи. Ты наменя лег, дергаешься, как ненормальный, а вилы каждый раз мне в зад втыкаются. А сказать не могу! Ты ведь рот зажал, чтобы не стонала! А товокруг все ходят, услышат еще! Вот мой первый раз!
—Ха хаха…и ты все эти годы молчала?!
—Да как-то к слову не пришлось. Кстати, мы тогда Димитра зачали. Когда женились, я уже на сносях была. По молодости ты вообще как ненормальный был — чуть куда в уголок зайду — тут же юбку задираешь и пристраиваешься. Думала — всю жизнь так будет.
—И ядумал…— вздохнул пекарь, притянул жену к себе покрепче и погладил по спине — Прости, милая, не смог обеспечить вам достойную жизнь. Пластаюсь, пластаюсь, а богатства все нет.
—Прости и ты…дура я, что тебе такое сказала — жена утерла слезы — Ты ведь жилы рвешь, чтобы нас прокормить. Другие хуже живут. И слова дурного от тебя никогда не слыхала. Вон, посмотришь на соседей, что творят — Эйнар как напьется, гоняет жену и детей, они криком кричат. АГерен — вечно деньги ищет на выпивку, жена жаловалась — прячет, чтобы купить еды, а оннаходит и пропивает. Дети голодные ходят. Так что мы живем лучше многих. Просто обидно…я еще ведь не старая, неужели уже все…только работа, только тяжелый труд. Хочется любви, ласки, хочется…
Пекарь вдруг нагнулся, и легко, будто женщина ничего не весила, подхватил ее под колени, взяв на руки, и решительно зашагал к двери.
—Ты чего?! С ума сошел?!— охнула жена — Куда понес?! Зачем?!
—Сейчас узнаешь! Склеилось там все, говоришь?! А вот сейчас и проверим!
—Дурак!— женщина хихикнула и попыталась вырваться. Но сделала это очень осторожно, чтобы не подумал, что она в самом деле недовольна — А клиенты придут?! Работать ведь надо!
