Фехтовал я, надо сказать, отменно. Помню первый учебный бой, когда Шевчук выводил курсантов по одному и устраивал учебные поединки с целью выяснить наш уровень навыков, вышел небольшой конфуз.
Мой меч, высекая искры из вражеской шашки, быстро и безжалостно ломал оборону противника — в конце концов, не говоря уж о прошлом мире, даже в этом меня с самого детства обучали фехтованию лучшие из доступных Шуйским учителей. И противопоставить этому простому выходцу из народа, своими силами дошедшего до ранга Адепта, было нечего — он больше привык шашкой тварей рубить, чем вести поединки на чистой стали.
А потому уже через минуту он оказался разоружен. Не скажу, что он был неумехой — нет, определённая школа и мастерство у старшего лейтенанта определённо были, просто он не привык биться с людьми, что было видно. Я же, наоборот, этого опыта имел предостаточно.
Шевчук меня приятно удивил. Поражение от моей руки он воспринял совершенно нормально и даже обыденно, казалось, его это и вовсе не задело.
— Рад, что есть кто-то твоего уровня в железомахании, — кивнул он мне. — Тут уж попрошу тебя учить и тренировать нас с холодным оружием, а не наоборот. Шашкой так же виртуозно владеешь?
— Похуже, чем мечом, — признался я. — Но тоже на весьма хорошем уровне. Могу и вас поднатаскать.
— Обязательно. И меня, и своих товарищей, — кивнул он тогда на стоящую чуть дальше четвёрку.
И я действительно, не скупясь на знания, занимался этим. Два часа после обеда фехтование у курсантов, и тренировки по штыковому бою у солдат. Затем ещё два часа — на изучение и отработку приемов и способов быстрой фортификации в полевых условиях — как для взвода, так и для каждого отделения. Какой формы и как нужно вырыть небольшой окоп, как из имеющихся под рукой материалов возвести баррикады, копать в лесу небольшие укрытия для стрелков, что бы те имели возможность открыть из засады... Много чего, в общем.
После этого солдат уже отпускали — организм одарённого это одно дело, мы изначально физически крепче и выносливее, но вот неодарённым бойцам отдыха нужно было куда больше. Мы же приступали к обучению видов монстров и коротким лекциям о том, какими типами стихий и магии с ними лучше всего бороться.
А видов тварей оказалась уйма. И кстати, мне стало понятно, почему пули в винтовках не зачарованы ни на какую конкретную магию — учитывая разнообразие чудовищ это было просто бессмысленно. Проще было оставить ману нейтральной, а на сами пули накладывать простенькую руну, заставляющую магический заряд при попадании вбрасывать агрессивную ману в противника.
Было много всякой мелочевки, от которой и просто крупная собака могла бы спасти — эти отличались от обычных хищников лишь внешним обликом. Были и мутировавшие звери, способные доставить проблем и Магистру, причем не младшему. А были, как оказалось, и полуразумные расы, порождённые разломом...
В общем, всего было не перечесть. Нужно было знать, где что ценного в монстрах — не всех, разумеется, а у наиболее распространённых видов, и уметь определять самостоятельно, что именно лучше отрезать и забрать, а что оставить на месте как бесполезный биологический мусор.
Как замкомандира я выполнял пока весьма немного функций — водил взвод на приемы пищи, принимал с бойцами по описи оружие и так же следил за его сдачей да занимался прочими мелкими делами, на которые Адепт предпочитал не тратить своё время.
Единственным местом, где собирался весь курс в более-менее вменяемом состоянии стала столовая. Лично мне было пофиг — среди остальных членов роты я особо друзей-товарищей сыскать пока не успел, но вот мои подопечные курсанты взахлёб делились впечатлениями от того, насколько для них усложнилась служба. В общем, чаще ныли, чем радовались — многое из того, чему нас обучали им казалось совершенно бесполезным. Дураки, не знающие, что на войне важна любая мелочь...
— Господа, — подсел я к Рысакову и Ко. — Я считаю, что ваша затея с личной избранностью и запретом остальным покидать помещение, пока у вас тут культурный досуг, морально устаревшим.
Вечер субботы, как раз перед выходным днём. Сегодня нам сократили обязательную программу, убрав из списка дел рытье окопов, и потому мы все освободились на несколько часов раньше — в честь такого дела нам даже ранний ужин устроили. Так вышло, что я задержался и вернулся в расположение последним — и застал картину маслом. Все по комнатам, а эти рубятся в карты.
— Аристарх, я не против Валге, Синициной и Дубовского — они дворяне, и запрещать им что либо мы никогда и не думали, — пожал плечами Юсупов. — Но они сами предпочитают сидеть в своих кубриках.
— А остальные? — поднял бровь я. — Тоже предпочитают торчать у себя, я угадал?
Повешай мне лапши на уши, повешай... Видимо, одной дуэли было мало для вразумления.
— А остальные — по сути чернь, — пожал плечам Рысаков. — Я не желаю сидеть с чёрной костью в часы своего досуга.
И ведь не шутит. На полном серьёзе, ничего не скрывая... И ведь остальные четверо с этим полностью согласны, по глазам вижу. Ой дурачьё...
— Вас не смущает, что вам с этими людьми воевать бок о бок? — начал я закипать. — Хотя ладно, плевать на ваше мнение. Господа и дамы курсанты!!! — взревел я. — Прошу всех выйти из помещений! У меня для вас важное объявление!
Некоторое время царила тишина. Затем открылась одна дверь, другая... Вот уже и белокурая Хельга вышла, с интересом глядя на нас, потом показался Дубовский, Синицина...
— Да не стесняйтесь вы! — продолжил я кричать. — И ничего не опасайтесь! Выходите в коридор, смелее!
— Что за балаган ты устраиваешь? — вскинулся Озерцов. — У них — комендантский час! И это наше правило!
— А ты давно у нас здесь комендант? — деланно удивился я.
— Что? — слегка растерялся дворянин.
— Комендантский час ты установил, а полномочиями для подобного ты не обладаешь, вот что! — рыкнул я. — И вообще — кто ты такой, что бы со мной спорить?
— Я дворянин! — возмутился он.
— Как и я. Как и все остальные, здесь проживающие, — напомнил я ему. — А ещё я заместитель командира взвода, а ты просто командир отделения. Я выше тебя по должности в армейской иерархии, я сильнее тебя как боевой маги и мой социальный статус не уступает твоему. Теперь внимание, вопрос — с чего ты решил, что имеешь право говорить мне о каких-то ваших, собственных правилах, которые вы тут решили установить?
— Потому что благородные люди... — начал было он.
— Для бояр ты твой Род чуть благороднее деревенской козы, — перебил я его. — Если кто-то из них тебе об этом объявит и повелит жить в сарае со скотом, ты с ним согласишься?
Озерцов медленно багровел, его друзья потихоньку тянулись к шашкам а весь коридор, все одарённые, тут проживающие, молча наблюдали за развитием нашего конфликта. Чую, в этот раз мне безо всякой дуэли попробуют впятером морду набить. Ну-ну... Благородные они, видите ли, сверх всякой меры. Знали бы вы, из какого я Рода вышел и сколь огромна разница статусов Шуйских и какой-то провинциальной мелочи... На порядки благороднее и древнее ваших Роды видал, мальчики.
