Вситуации сомной— явот, при всех своих замечательных достоинствах неслишком уверен, что Мари вот так вменя сострашной силой влюбилась. Скорее, для начала, реализовала, хотя быврамках Турнира, своё предназначение: путь «она-бугейся» (это она непонятно обозвалась, носмысл, вобщем, ясен). Апотом— япредложил ей, даиМакенси, Путь нестолько «Турнирный», сколько «жизненный». Меня она худо-бедно узнать успела, нуичто ейнепридётся быть «золотой статуэткой, время отвремени потрахиваемой» рядом сомной— поняла. Как минимум— часто потрахиваемой, даикак «воин» Мари мне очень интересна.
Нуаситуация с«вжопу свадьбу вКлане», смена имиджа ивсё такое— естественный протест против «второй части» воспитания. Тоесть, против секса с«господином»— невозражала ипервая, воинская часть. Новот бытие иправила жизни «покорной женщины для утех» Мари естественно бесила. Вот ивылилось это вэтакий «плевок» вколлективную учидскую душу, при том что впервой части, воинском путю, Мари ничего ненарушила ивообще:
—Готова отдать завас жизнь, господин муж мой,— сколнилась она.
—Дела-а-а,— протянул я, впечатлённый рассказом.
Тоесть японимал, что всё «нерадужно». Отрадужной жизни, будем честны, кглаве практически дохлого Рода неидут, какой быгероический изамечательный оннебыл. Понятно, что через десяток-другой лет яиРод подниму ивообще… Нотогда явсяким «желающим» буду фиги крутить— часики-то оттикали, раньше надо было, хех.
При всём при этом понятно, что натекущий момент родовая девица без серьёзных проблем меня вкачестве спутника именно жизни рассматривать небудет. Изчистого прагматизма (нуипотому что дурачьё недальновидное, небез этого). Как любовника— прям очередь, целый «фан-клуб Безмолвного», чтоб его. Нонекак спутника дальнейшей жизни. Аспроблемами— «да», тут явыхожу самый что нинаесть замечательный вариант. И, вообще-то—это даже ниобидно, если начистоту. Мыдруг другу помогаем, притрёмся друг кдругу… ну, вобщем, выйдет гораздо лучше, чем вголо: когда попьяни потрахаются, апотом мучительно разбегаются годами. Потому что непопьяни— ипотрахаться-то неочём.
Вобщем— Мари ястал несколько лучше понимать (даинекоторые моменты смоей Веснушкой для себя прояснил— атокак ухватила меня, захм… хобот, так яинеочень головой, которая сверху, думал). ДаисКудряшкой многое стало если не«понятнее», то«прочувствованнее». Нуихорошо, вобщем-то. ДаиМари, несмотря на«путь воина», который еёк«исполнению пожеланий иобслуживанию нужд господина» толкал, всё равно оказалась ксексу неравнодушной, вхорошем смысле этого слова. Это ядостоверно инапрактике установил: пока лайнер ждали, налайнере, дапрактические всё время перелёта устанавливал, сполной самоотдачей, непокладая всего. Ипро «смазку подверхгающихся нагрузке трением деталей»— незабывал, хех.
Вчём Эмика заверил, как раз когда говорил ему обещанное ещё перед поединком сМари:
—Ты, Энеус Эквис, величайший имогущественнейший Инвиктус Империи,— торжественно провозглосил я.
—Да,— важно прогудел Бронзовый, казалось— надувшийся иувеличившийся вразмерах.
—Доволен?— уточнил я.
—Можно было сбольшим чувством ипочтением,— выпендривался Бронзовый.— Ночто стакого дурачья как тывозьмёшь? Иди уж, недоучка,— довольно обзывался он.
Ивот, добрались мыдосистемы Стальная. Кстати уже вней было довольно… неспокойно. Невсмысле пиратов ипрочего подобного (может ибыли, номынезастали): мощное ЭМ-излучение отпульсаров итуманности действовало насистему. Иесли обитаемая планета имела защиту— магнитное поле ивсякое такое, тововнутрисистемном пространстве уже было неважно: хреновая радиосвязь, сбоящая гравитонная (неговоря оеёмягко говоря дороговизне: цены как будто нециферки пересылаешь, амноготонный груз!), некоторые пространственно-временные заморочки, всмысле течения времени сотклонениями. Некритично, как вмощных аномалиях, но: завремя путешествия отпричальной станции корбите Стальной— унас «потерялись» десяток секунд отОбщеимперского. Немного, нестрашно, отклонение времени выправилось вычеслителем после выхода наорбиту Стальной засекунды— носам факт показателен.
АМари, тем временем, выкладывала мне всё, что знала оСтальных. Нуивобщем— хорошие исильные союзники, но«Гайкокодзины», всмысле «иностранцы», «чужие люди», живущие непоучидским хотелкам ипожелалкам. Мне извсего рассказанного Мари было полезно только то, что мордобой колобки любили, уважали ииспользовали как один изспособов коммуникации. Ну, вобщем-то, нормальный подход: смотришь накакую-нибудь противную рожу. Вот прям кулаки чешутся! Апочешешь ихобнеё (иногда иполучишь вответ, ноэто мелочи), ирожа сразу становится приятной ипонятной. Несомненно, из-за внесённых кулаками врожу исправлений, хех.
Авообще уСтальных был самый что нинаесть культ силы, довольно логично исходящий изкультурной традиции. Кстати, сИнвиктусами Мари меня обрадовала, аЭмика огорчила: небудет наСтальном показательного мордобоя Инвиктусов. Как выяснилось, эта вредина розововолосая имела сколобком связь «семейным каналом», через свою сестру, невесту Олафа. Амне только всистеме Стальная сказала! Вот сомной Олаф удалённо необщался толком (как исама Мари всвоё время). Это потому, что безопасники Родов отличались редкостным любопытством инестеснялась просматривать нестираемые логи. Свинтусы такие, уменя такого… Посмотрим, будет или нет, мудро решил я.
Нудаладно, выяснилось, что после того, как яМари победил, она быстренько отписалась колобку. Аон, всвою очередь, нестал брать изАкадемии Плотника, сообщив наСтальную что, мол, баллов унего мало. Нуавыкидывать неслишком большие, ноощутимые деньги натранспортировку Стальные нестали. Аостальные Инвиктусы Рода были «набоевом дежурстве», так что небудет мордобоя Инвиктусов, мне нарадость (умеренную— всё женемного интересно), Эмику нарасстройство (сильное игромогласное, потому что Эмик).
Сама планета Стальная, вопреки ожиданиям, была сумеренно-тёплым климатом, анеледяной пустыней. Впрочем, такими был иУльвеюл: видимо, представители этой культурной традиции после ухода сТерры (как ибеловодцы, кстати говоря, хех) желали мёрзнуть остальному дурачью. Асами— намёрзлись напрародине иподбирали для заселения планеты стёплым (хотя инежарким) климатом.
Орбитальная защита Стальной состояла изнескольких кустарных станций. Судя повсему— тежесамые ангары штурмовиков, ссистемами наблюдения, обнаружения ижизнеобеспечения. Нам выделили посадочную глиссаду— начто яуже неудивлялся иневозмущался. Отрадировал, что идите все впень, аяспускаюсь наЛаштере. После чего диспетчеры думали десяток минут, новыдали новый маршрут: вСтолхал, столичный город планеты. Перед этим меня направляли хрен знает куда, нудаифиг сними.
Спустились, полюбовались треуголнокрышей (довольно похожей наульвеюльскую) архитектурой. Правда, совсем ужневысокой: три этажа— иторедкость, восновном двухэтажки. Даже побеловодским меркам— выходила деревня, анестоличный город. Впрочем— каждому своё, даиздоровенный «Родовой Дом» хоть ибыл двускатным треугольником сузорами, новозвышался над городком метров натридцать. Авот накосмодроме нас встречали, правда, разглядев физиономию встречальщика— япрактически убедился: будет наСтальной тожесамое, что инаЮрики До. Только состальным колоритом: хамить мне будут подругому, аогребать заэто хамство сразу же. Я, всё же, неодин, асМари, аобзываться ивсякое такое наменя, при ней— вынуждать меня заткнуть наезжальщика прежде, чем наэто отреагирует «жена-воин».
