Посадил челнок напустоватом малом космодроме имперского образца. Иуже всерьёз задумался: никто кчелноку неспешил. Нучёрт сним, сцветами ипеснями иплясками! Нохоть какой-то проводник-встречающий где⁈ Иблин, меня оператор связи «даймё Ульвер» обзывал, тоесть ненакосячил я, представившись каким-нибудь Васей Пупыркиным сБелояра!
Ноорать связью: «проводника мне!»— это ещё сильнее усугубить ситуацию. Нуихрен сними— буду путеводителями пользоваться. Подлечу кихучидской халупе ивежливо поинтересуюсь— какого хрена⁈ Так исделаю, благо диск вчелноке был— прибрахлился вАкадемии. Иду якдиску— итут порадио сообщение, что мол «группа встречающих даймё скоро будет». Нуладно, смотрю вобзорный экран— ивправду, идут. Человек шесть, пешком, вкаких-то странных костюмах, вроде доспехах. Имолодые— шлемы снащёчниками насандалены, номорды открыты. Ровесники мои, плюс-минус. Нудаладно, собрался, выхожу. Стоят полукругом, носики свои небольшие задрали имолчат. Исмотрят, блин, пренебрежительно, глазёнки щурят! Тоесть, яданные посмотрел— урасы прародителя этих Учид были какие-то бурдюки жира наглазах, генетически. Тоесть вообще неглаза, ащёлочки выходили. Новроде поправили евгеники иселелкция, утой жеМари— разрез глаз непривычный, нобольшие, красивые такие глаза. Аэти заносчиво щурят, блин. Как щелоглазые наархивых картинках получается.
Ичто мне делать-то? Эти гады даже нездороваются, неговоря отом, чтобы куда-то провожать. Так, вообще— надо разворачиваться изаходить вчелнок, поуму. СМари, похоже, невыйдет, как задумал. Но— повишу наорбите, подумаю. Может появиться возможность сделать традиционную вещь: «похищение невесты», кпримеру. Аможет уУчид накладка какая, икомне самое дурачьё навстречу вышло. Говорить неумеют, только носики задирать ищурится заносчиво.
Итолько яначал поворачиваться кчелноку— нуачто делать-то?— как центральный задравший носишко сквозь губу бросил:
—Гайкокудзину надлежит спочтением приветствовать воинов Клана Учида,— нагло выдал этот тип.— Неставить условия, асмиренно ждать, преподнеся дар, что одна издочерей Клана обратит благосклонный взгляд наего ничтожную…
—Нахер пшёл,— вежливо ответил я.
—ЧТО?!!
—Нахер пошёл, придурок глухой. Ипридурки стобой— пусть нахер идут,— доходчиво объяснил я.— Говорить снедоумками, атем более ихслушать— яболее ненамерен,— отрезал я.
Незнаю, что заигры эти Учиды играют, номне точно недотого. Дел дохрена, Мари… нужалко. Сорбиты уточню, новоевать сэтими придурками небуду. Хрен сним, если что. АМари— япредлагал. Положилась наКлан— нузначит сама выбрала, мысленно вздохнул я, разворачиваясь. Обидно было, конечно! Новариантов…
—Охрели⁈— полюбопыствовал я, начав звереть, перекатом уйдя отудара металической телескопической палкой.
Иувсех этих паразитов— палки вруках! Иморды наглые ирешительные!
—Поганоязыкому гайкокудзину надлежит преподнести урок, чтобы язык его, вприсутствии воинов Учида, пребывал внадлежащем месте!— надменно выдал говорун, помахивая шестом.
—Пи…дец вам, придурки,— спокойно предупредил я.— Ивысами виноваты,— сэтими словами ясорвал рассекатель спояса.
Было желание взять метатель— ноубивать, хотя ипридурков, нехотелось. Объявит этот Клан дурачид меня преступником иприбьют, например. Даиоставался, пусть исчезающий шанс, что всё вокруг— накладка. Так что начал яорудовать рассекателем, вослабленном режиме. Визги, запах подпалённых придурков… Иудары помне: дурачьё-дурачьём, апалками своими они махали назаглядение. Норассекатель— мощь, так что я, через три минуты, победоносно стоял над подпалёнными, поверженными ипостанывающими придурками.
—Дурачьё имудаки. Иявот думаю, может ВАС научить поганые языки внадлежащем месте держать?— выразительно поиграл ярассекателем.— Или палки внадлежащее место засунуть⁈ Дахер свами,— махнул янастонающих исжавшихся придурков.
Огляделся— никого кроме придурков нет. Ну, наорбиту, наверное… Итут появился монодиск. Некак уменя— тяжеловесный, бронзово-медный, сукрашениями. Ачёрно-красный такой, состилизацией под чешую, почти треугольный. Инесётся-торопится кнам. Ну— посмотрим, кого принесло, решил я, неубирая, алишь опустил, протянув поземле, рассекатель. Идержа руку наметателе— нумало ли?
Асчуть линепропоровшего пластобетон космодрома диска ловко соскочил некий тип, вглухом, чёрно-красном костюме. Внесколько шагов подошёл комне, поклонился впояс ивыдал:
—Даймё Учида шлёт привет даймё Ульверу! Прошу набарракуду,— указал он, неразгибаясь намонодиск.— Итотчас доставлю почтенного кожидающему почтенному!
ИНИСЛОВА про инциндент сподпалёнными! Они, кстати, стонать перестали, только морды жалобно корчат. Аэтот курьер— наних невзгляда некинул. Истоит внеудобной позе, блин.
Нихрена непонимаю, нонадо понять. Раз комне пусть «совторого захода» нормально обращаются— надо хотя быпонять, что икак. ДаиМари— действительно «хочу».
—Янасвоём монодиске,— отрезал я.— Укажешь путь.
Атозаспиной уэтого типа наего монодиске ялететь точно нехочу. Уронит меня попути, или ещё чего— психи они тут какие-то!
—ХАЙ!— разгибаясь рявкнул этот тип, буквально вспрыгнул насвой монодиск ивыдал:— Смиренно ожидаю!!!
Блин, такими воплями не«смиренно ожидают» аубить грозяться, рассуждал я, садясь насвой монодиск. Впрочем, судя поМари— уУчид это нормально. Аподжаренные хамские придурки— ненормально. Ивообще— фигня непонятная, норазберёмся.
Иполетел зачёрно-красным, даже неплюнул наподжаренных, хотя очень хотелось. Летели мынедолго— всамое высокое, многоярусное здание, снесколькими десятками ярусами загнутых крыш. Монодиски оставили наплощадке, сразу наэтаже. Изаполминуты добрались до… бумажной стены. Натурально— стена изнескольких слоёв картона или бумаги, надеревянных рейках. И«типа дверь», такая же, бумажная.
—Покои даймё Учида, почтенного Моримото Учида,— почтительно произнёс проводник.
Апара стражников вчёрно-красной силовой броне— сдвинули бумажную дверь всторону без слов. Нахрена вдвоём— янепонял. Эту «дверь», даистены плевком пробить можно. Ноладно, захожу. Ивижу— сидит лысый дед, засотню схреном лет. Ножки артритные скрестил, трубочку длинную счем-то покуривает. Щурится наменя «как быблагожелательно», кивает. Стар, морщинист, два волосины, изображающие усы, чуть линедопола торчат. Инаполу исидит, между прочим. Вообще мебели толком нет.
—Добро пожаловать, даймё Ульвер,— слегка кивнул дед.
—Неочень «добро»,— хмыкнул я.— Приветствую тебя.
—Прояви уважение, юнец!!!— вдруг рявкнул, выпучив глаза рявкнул дед.
—Пока тыничем моего уважения незаслужил, старик,— честно испокойно ответил я.— Твой клан заинтересован вмоём предложении или яудлетаю?— нестал ятянуть старика заус.
Дед наменя глаза попучил, подымил сминуту.
— Клан Учида заинтерсован впредложении Рода Ульвер. Присядь, обсудим,— указал онмне напол.
Нуяиприсел— правда взагогулину нескручивался. Истал слушать что дед несёт. И, впроцессе, доменя дошло: это дурачьё относится комне как… кребёнку! Вот просто, как кнесмышлённому карапузу, ещё и«невоспитанному»! Это невыпячивалось, нобыло очевидно: поуточнениям, переспрашиванию ивсему такому. Тоесть. мимолётно упомянутый инциндент учелнока преподносился как «детская драка», типа «неразумные мальчишки решили показать удаль, нотыихповерг», преувеличенно уважительно. Причём трындит пока «зажизнь», раздражающе-наставительным тоном…
