— А ты теперь мои мысли постоянно в сопряжении будешь слышать? — уточнил я.
— Не знаю, дурачьё! Ты у меня первый пилот… что я помню. И узнавай, что этому дурачью понадобилось!
Резонно, вообще-то. И стал я узнавать, немного сердясь. Ну потому что бардак, а виноватым кого-то назвать не выходило, блин! Ну точнее — все виноваты, а я — Герой, да… Правда в этом-то и проблема.
А заключалась она в том, что я, шевалье Безмолвный, теперь весь из себя «Спаситель Силиции». И ладно бы для Академии или бюрократа, оказавшегося градоначальником. Герой и спаситель и ладно бы. Но проблема в том, что часть моих с Бронзовым похождений транслировались на всю Вирде Грамен. И сейчас со стороны приглядывают — дроны там всякие, а раньше — орбитальные спутники.
В общем — для планеты и системы я весь из себя молодец, но тут начинается Традиция Империи. А именно, мне нужно совершить это «Триумф» — прохождение по городу, торжественное, с ликующими гражданами. Вот такая вот традиция, причём отказ — оскорбление, в самом прямом смысле. Да ещё тут моё двоякое положение очень неудачно сложилось: на меня, может, народ и не очень разозлится за «небрежение» и всякое такое. У меня рожу сейчас сняли и транслируют. Но вот на Академию — точно. Мол, аристо — зажравшиеся и казлы, таувердянцев ни в грош не ставят. По крайней мере, так выходило по оценке служб и всякого такого, убеждая меня в том, что заявление «Человек — Разумный» как минимум не охватывает всех человеков.
И всё потому, что если я «ранен», недееспособен или ещё чего — то на этом Триумфе должен мелькать физиономией мой «начальник». А выходит такая загогулина, что я — слушатель Академии. При этом, шевалье, причём в натуре и… не на службе или ещё что. То есть, единственный начальник, который у меня есть по Имперскому Закону, кто может заменить меня — Император. Ещё и отец или там старший в Роду, которого у меня вообще-то нет.
В итоге, мне нельзя покидать Силицию не оттриумфившись. Да и видок мой — тоже фактор не самый лицеприятный, во всех смыслах. Синяками на Триумфе мелькать и рожей почти покойника — тоже «неуважение», чтоб его. При этом — подлечить меня не вопрос. Но для этого мне надо вылезать из Бронзового, чего я делать категорически не собираюсь. В общем, чтоб всю эту ситуацию разрулить — надо Триумф этот проводить прямо сейчас и валить в Академию, чинить себя и Бронзового. Чёрт знает, кому чинится нужнее, так что может Бронзового и себя, отметил я.
Ну да ладно: Эмик прикроет. Правда этот Триумф по полуразрушенному городу… Ну а я-то причём, уже возмутился я. Мне нахрен всё это не сдалось, а кому сдалось — пусть терпят, блин!
— И грим, — забормотал градоначальник-Сектимус.
— Не хочу грим, — отрезал я.
— Но это невозможно! Иначе… — чувак на секунду смутился и заорал. — Иначе невозможно!
Гхм… Мда, дилемма. То есть мою помятую харю нельзя явить общественности просто потому то, что побитый герой не по регламенту? Дурачье, не иначе!
— Всё равно не хочу! — на всякий случай возмутился я.
— Протокольное затруднение? — вдруг подал голос копошащийся неподалёку старый знакомый вулканист, Оро Индуктус. — Решаемо, — озвучил он.
И буквально на коленке выплавил из блестящего металлического листа маску, точь-в точь моя физиономия. Ну… пусть будет, решил я, да и окружающие признали «уместность».
В общем, вышел какой-то непонятный как его… сюрреалистический реализм, во. Нас с Бронзовым поместили на открытую летучую платформу, украшенную атрибутикой Империи. И, практически от Оружейной, начали мы неспешный путь над Силицией. Несколько уцелевших Террисвиров парили у начала пути, салютуя пушками, как и Инвиктусы. Мобили пролетали по бокам, посыпали нас какими-то цветами. Не знаю, как по мне — всё это выглядело дико, но лица в открытых мобилях смотрели на меня… Сложно сформулировать, но хорошо, с благодарностью… Не понимаю я их, в общем, да и хрен с ним.
До центра города платформа, как понятно, не добралась — там только сплавленные руины. На границе разрушений развернулась и, так же неспешно, направилась в обратный путь.
Через пять минут после разворота от развалин произошло ожидаемое: перед пафосно вскинутой ладонью Бронзового, в ловушке силовых полей, застыла активно-реактивная пуля-снаряд, выпущенная в меня. Одна единственная, да и суета какая-то началась в направлении откуда стреляли, но я на это просто забил. Точнее, забил на текущие сейчас разборки, а вообще — бесят эти Ульверы! Нет, я всё могу понять, Указ и всё такое, они придурки по жизни, но вот стрелять в такой момент… Ладно, подлечусь и буду думать.
А в момент, когда платформа коснулась дороги-моста к Академии и я уже думал убрать ложемент и добираться домой, с неба на дорогу фактически упал челнок Императорского Посланника. Не разбился, а именно упал, смеясь над инерцией и прочей фигней. А насчёт «Посланник» — так и опознание давал, да и геральдический череп, выполняющий невозможные для других кораблей эволюции в атмосфере — точно посланник Его Величества Фелъдегерской службы. И фельдъегерь, дядька средних лет, с очень знакомой папкой-кейсом, появился из раскрывшегося черепа-челнока буквально через секунду. Быстрым шагом, почти бегом подбежал к Бронзовому.
— Послание от Его Августейшего Величества шевалье Галену-Гавриле Безмолвному, слушателю Его Августейшества Академии! — хорошо поставленным, громким голосом озвучил фельдъегерь, открывая папку и протягивая мне извлечённый оттуда лист.
Который, хмыкнувший только для меня Бронзовый, подхватил полем, переправив в мои руки. Видимо это было нормально, потому что фельдъегерь орать «убить предателя-оскорбителя!» не стал, а коротко кивнул, развернулся и, через полминуты, челнока-черепа на дороге уже не было. А мы, уже на платформе-колеснице, полетели к Академии.
— Почему не посмотрел?! — аж рявкнул Бронзовый в полёте.
— В ангаре, — озвучил я. — Много лишних глаз, спутники…
— Ну… ладно, уговорил, — ОЧЕНЬ снисходительно бросил вредный Инвиктус.
А уже в ангаре, вскрыв печати я развернул пергамент. На котором небрежным, торопящимся почерком было написано:
Ты меня заинтересовал, шевалье Безмолвный. Я наблюдаю за тобой.
Император
