Несмотря на вечернее время, движение на шоссе дю Солейль все
еще было очень оживленным, и только близ Орли поток транспорта начал
оскудевать.
Питер набрал скорость и через два часа был уже у Пуильи. В
душе его вдруг разлилось спокойствие. Непонятно почему у него сложилось такое
впечатление, что он поступает правильно. Впервые за последние несколько дней
Питер почувствовал себя свободным от всех хлопот и беспокойств. Ночь
проносилась мимо него, и стрелка спидометра дрожала на высокой отметке, и все
беды остались позади.
Прошлой ночью ему было так хорошо с ней – словно он нашел
друга в самом неожиданном месте. Питер смотрел на дорогу и видел лицо Оливии,
ее глаза, ищущие его, как в первый раз, когда он ее увидел. Он вспоминал, как
она уплыла от него в бассейне, словно маленькая гибкая черная рыбка… и как она
бежала через Вандомскую площадь к свободе… как в ее глазах застыло выражение
безнадежности, когда она вернулась в отель… и как умиротворенно она говорила о
маленькой рыбацкой деревушке.
Конечно, гнаться за ней через всю Францию было безумием, и
Питер это прекрасно понимал. Он был едва знаком с ней. И тем не менее, так же
как и предыдущей ночью, когда он пошел за ней вопреки всякому здравому смыслу,
он знал, что должен это сделать. По причинам, которые он сам едва осознавал,
именно Питер должен был найти Оливию.
Глава 5
Дорога в Ла-Фавьер была долгой и изматывающей, но так как
«рено» позволял достичь огромной скорости, Питер приехал туда быстрее, чем
предполагал, – ровно за десять часов. Было шесть часов утра, и солнце уже
встало. Яблоко давно было съедено, и полупустая бутылка из-под минеральной воды
валялась на сиденье рядом с ним. Один или два раза он останавливался выпить
кофе, и радио в машине все время было включено, чтобы не дать ему заснуть. В
открытые окна врывался свежий воздух. И все равно Питер чувствовал полное
изнеможение. Он не спал уже вторую ночь, и его радость по поводу того, что он
наконец оказался на месте, понемногу начала спадать. Нужно было поспать хотя бы
час, прежде чем начинать поиски. В любом случае искать Оливию было еще слишком
рано. За исключением рыбаков, отправлявшихся на промысел, в Ла-Фавьере все
спали. Питер свернул на обочину и устроился на заднем сиденье, специально
приняв такую позу, чтобы проспать недолго.
В девять часов его разбудили голоса детей, игравших около
машины. Где-то высоко кричали чайки. Сев, Питер почувствовал приступ
смертельной усталости. Его ночной путь был слишком длинным. Но если он ее
найдет, все это будет не важно. Потянувшись, он взглянул на себя в зеркало и
невольно улыбнулся: вид у него был ужасный, так что он вполне мог напугать
детей.
Питер причесался, почистил зубы и прополоскал их остатками
минеральной воды. В результате из машины вышел респектабельный и солидный
мужчина.
Он понятия не имел, откуда имеет смысл начинать поиски.
Вслед за детьми он дошел до кондитерской, купил себе пирожное и вернулся на
взморье. Рыбацкие лодки уже отошли от берега, маленькие катера и шхуны стояли в
порту, и старики, собравшись в группы, обсуждали новости, в то время как более
молодые люди ловили рыбу. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и,
оглядевшись, Питер понял, что Оливия была права. Это было идеальное место для
того, чтобы сбежать, – удивительно красивое, оно, казалось, дышало
редкостным теплом, подобно объятиям старого друга. От пристани начиналось
длинное песчаное побережье.
Питер дожевал свое пирожное и медленно пошел вдоль кромки
воды, мечтая о чашечке кофе. Пройдя изрядное расстояние, он разомлел от солнца
и близости моря и присел на скалу, думая об Оливии, о том, рассердится ли она,
когда увидит его (если она, конечно, здесь).
Вдруг он увидел приближающуюся к нему девушку – босоногую, в
шортах и футболке, маленькую и хрупкую, с темно-русыми волосами, развевавшимися
на ветру. Она взглянула на него и улыбнулась, и Питер уставился на нее, не в
силах сказать ни слова. Да, так и должно было быть – просто, без всяких усилий.
Она была здесь, она улыбалась ему, стоя на песке, как будто ждала его
появления. И потом Оливия Тэтчер подошла к нему совсем близко, и ее улыбка была
предназначена только ему.
– Я не думаю, что это совпадение, – тихо сказала
она, садясь рядом с ним на скалу. Питер все еще пребывал в ошеломленном
состоянии и даже не пошевелился. Он был слишком потрясен тем, что все-таки
нашел ее.
– Вы сказали мне, что вернетесь, – сказал он,
погружая взгляд в ее бархатные глаза, в которых не было ни тени гнева или
удивления. Оливия держалась абсолютно естественно и легко.
– Я хотела и должна была вернуться. Но когда я попала в
отель, то поняла, что просто больше не могу, – печально ответила
Оливия. – Откуда вы узнали, где я? – мягко добавила она.
– Я видел это по Си-эн-эн, – улыбнулся Питер, и Оливия
посмотрела на него с ужасом:
– Что я здесь?
Питер рассмеялся:
– Нет, милая. По телевизору сказали только то, что вы
пропали. Я целый день думал о том, что вы вернулись в свою жизнь жены сенатора,
а в шесть часов включил новости и сразу же наткнулся на сообщение о вас. Все
считают, что вас похитили: кто-то сфотографировал меня, когда я шел за вами по
Вандомской площади как ваш возможный похититель, но, к счастью, на фото ничего
не видно.
Он улыбался. Ситуация была немного абсурдной и безумной.
Питер не стал говорить ей о сообщениях о ее депрессии.
– Господи, а я и не думала, – задумчиво ответила
Оливия. – У меня была мысль оставить Энди записку, что вернусь через
несколько дней. Но в конце концов я решила и этого не делать и просто уехала.
На поезде. И оказалась здесь.
Питер кивнул, все еще пытаясь разобраться в том, что же его
сюда привело. Вот уже второй раз он следовал за ней, движимый силой, ни
объяснить, ни побороть которую он был не в состоянии. Они молча и не шевелясь
смотрели друг другу в глаза.
Питер ласкал ее взглядом, но никто из них не сделал попытки
прикоснуться друг к другу.
– Я рада, что вы приехали, – просто сказала
Оливия.
– И я тоже… – Внезапно Питер снова почувствовал себя
мальчишкой. Ветер развевал его темные волосы, и он не успевал убирать их с глаз
цвета летнего неба. – Я не был уверен в том, что вы не разозлитесь, когда
я вас найду.
Именно это больше всего беспокоило его на пути из Парижа.
Она могла подумать, что с его стороны это непростительное вмешательство в ее
жизнь.
– Как я могла? Вы были так добры ко мне… выслушали
меня… помогли…
Она была явно ошарашена тем, что он ее здесь нашел, что ему
вообще было до нее дело. От Парижа до этого места было очень далеко. Внезапно
она вскочила на ноги, сразу сделавшись похожей на маленькую девочку, и
протянула ему руку:
– Пойдемте позавтракаем куда-нибудь. Вы, наверное,
умираете с голоду после долгой дороги.
Взявшись за руки, они медленно пошли прочь. Узкие и изящные
ступни Оливии осторожно ступали по раскаленному песку.
