Питер чувствовал, что у него дрожат колени, как у ребенка;
ему даже хотелось куда-нибудь сбежать.
– Что это означает? «Зеленая улица» нашему
детищу? – Фрэнк подмигнул, но Питер покачал головой и посмотрел своему
тестю прямо в глаза:
– Боюсь, что нет, сэр. Один из второстепенных
компонентов повел себя не так, как мы предполагали, в первой же серии тестов.
Сушар не мог понять, что происходит, и после повторных испытаний пришел к
выводу, что либо у нас серьезные проблемы, либо их системы тестирования
ошибаются.
– И что в итоге? – Теперь уже помрачнели оба.
– Прокол у нас, я боюсь. Нам нужно заменить один из
элементов. Сделав это, мы будем совершенно свободны. Но в настоящий момент, по
словам Сушара, если оставить все так, как есть, «Викотек» будет убийцей.
На лице Питера была написана готовность к самой тяжелой
реакции, но Фрэнк просто недоверчиво покачал головой и сел в свое кресло,
обдумывая то, что только что услышал.
– Это смешно. Мы же лучше знаем. Вспомни, что было в
Берлине. И в Женеве. Там испытания продолжались несколько месяцев, и всякий раз
все было чисто.
– Но в Париже все оказалось по-другому. И игнорировать
это нельзя. По крайней мере ему кажется, что дело в одном-единственном
элементе, который можно заменить «достаточно легко». – Питер цитировал
слова Сушара.
– Насколько легко? – рявкнул Фрэнк, готовый к
любому ответу.
– Он считает, что, если нам повезет, дополнительные
разработки могут занять от полугода до года. Если нет – может быть, два года.
Но если опять удвоить количество людей, которые этим занимаются, мы, я думаю,
сможем достичь результата к следующему году, но не раньше.
Все эти выкладки он сделал в самолете на своем компьютере.
– Это чепуха. На слушаниях ФДА мы должны потребовать
разрешения на начало исследований на людях. У нас остается три месяца, и за это
время мы должны все успеть. Твоя работа – проследить за этим. Если нужно,
вызови сюда этого французского дурака.
Мы не успеем за три месяца, – ужасаясь словам Фрэнка,
возразил Питер. – Это невозможно! Мы должны отозвать свою просьбу о
«зеленой улице» из ФДА и отложить наше появление на слушаниях.
– Я не буду этого делать! – повысив голос, ответил
Фрэнк. – Мы будем выглядеть смешно. До того как мы предстанем перед ФДА, у
тебя будет масса времени на то, чтобы исправить недостатки.
– А если мы их не исправим и они дадут нам разрешение,
мы убьем кого-нибудь из пациентов. Вы же слышали, что говорил Сушар, – это
опасно. Фрэнк, я не меньше вашего мечтаю о том, чтобы препарат попал на рынок.
Но жертвовать людьми ради этого я не собираюсь.
– Я же тебе говорю, – процедил сквозь зубы его
тесть, – до слушаний осталось еще три месяца.
– А я не могу выйти на слушания с препаратом, таящим в
себе опасность, Фрэнк. Неужели вы не понимаете, о чем я говорю?
Питер впервые в жизни повысил на него голос. Но после
долгого полета и нескольких полубессонных ночей он смертельно устал. Фрэнк вел
себя как лунатик, настаивая на том, чтобы дать «Викотеку» «зеленую улицу»,
после того как Сушар ясно сказал им, что препарат-убийца.
– Вы слышите меня? – повторил он, и старик покачал
головой в безмолвной ярости:
– Нет! Ты знаешь, чего я от тебя хочу по этому вопросу.
Теперь выполняй! Я не намерен бросать коту под хвост дополнительные деньги,
чтобы дальше развивать этот проект. Либо он оправдает себя сейчас, либо не
оправдает вообще. Ясно?
– Вполне, – тихо ответил Питер, вновь обретая
контроль над собой. – Тогда, я думаю, он себя не оправдает. Вам решать,
проводить дополнительные исследования или нет, – уважительно добавил он,
что только заставило Фрэнка еще раз взорваться:
– Я даю тебе три месяца!
– Мне нужно больше, Фрэнк. И вы это знаете.
– Мне все равно, что ты будешь делать. Просто организуй
все так, чтобы успеть к слушаниям в сентябре.
Питер хотел было сказать ему, что это безумие, но не
осмелился. Кто мог знать, что Фрэнк способен принимать такие опасные решения?
Он вел себя абсолютно неразумно, и его действия могли нанести компании
серьезный вред. Это было смешно, и Питер надеялся только на то, что к утру
старик придет в себя. Подобно Питеру, он сейчас был просто разочарован.
– Мне очень жаль, что я принес вам дурные вести, –
тихо сказал он, спрашивая себя, возьмет ли Фрэнк его с собой, когда поедет в
Гринвич в своем лимузине. В этом случае путешествие могло оказаться длинным и
неудобным, но Питеру не хотелось заканчивать разговор с ним на такой ноте.
– Я думаю, что Сушар не в себе, – злобно проворчал
Фрэнк, подходя к двери, чтобы открыть ее. Для Питера это был знак удалиться.
– Я тоже очень расстроился, – честно признался
Питер. Он смертельно устал, а Фрэнк, похоже, даже не понял, насколько
недопустимые вещи он произносит. Нельзя требовать преждевременных клинических
исследований с целью как можно быстрее выпустить на рынок препарат, который
достаточно опасен и не доведен до безупречного состояния, – в противном
случае это прямой путь к беде. И Питер не мог понять, почему Фрэнк отказывается
смириться с этим.
– И ты из-за этого проторчал в Париже целую
неделю? – спросил Фрэнк, явно сердитый на него. Питер не по своей вине
оказался дурным вестником.
– Да. Я подумал, что все будет быстрее, если я сам его
подожду.
– Может быть, нам вообще не стоило давать ему препарат
на испытание?
Питер не верил своим ушам.
– Я уверен в том, что вы посмотрите на все это иначе,
когда подумаете над этим и прочитаете отчеты. – Питер протянул ему пачку
бумаг из своего кейса.
– Отдай их в исследовательский отдел, –
нетерпеливо отмахнулся Фрэнк. – Я не собираюсь читать эту макулатуру. Они
просто хотят оттянуть наш успех – только и всего. Я знаю, какую работу выполняет
Сушар. Он настоящая нервная старуха.
– Он – заслуженный ученый, – твердо возразил
Питер, намеренный держаться до конца. Встреча с Фрэнком от первых слов до
последних превратилась в кошмар. – Я думаю, что мы должны еще раз обсудить
все это в понедельник, когда вы немного переварите неприятные новости.
Здесь нечего переваривать. Я даже не собираюсь еще раз
возвращаться к этой теме. Я уверен в том, что отчеты Сушара – это всего лишь
истерика на бумаге, недостойная моего внимания. Если ты другого мнения – это
твое дело. – Фрэнк сузил глаза и погрозил ему пальцем. – И я не хочу,
чтобы это вообще обсуждалось в фирме. Скажи обеим исследовательским группам,
чтобы держали язык за зубами. Если поползут слухи, ФДА откажет нам в участии в
слушаниях.
Питеру почувствовал себя персонажем сюрреалистического
фильма. Фрэнку явно пора на покой, если он способен принимать такого рода
решения. У них не было выбора. Нельзя представлять «Викотек» ФДА, пока препарат
не будет готов. И он совершенно не мог понять, почему Фрэнк не хочет его
слушать. Его тесть не утратил своего раздражения, даже перейдя к следующему
деловому вопросу.
