— Си? — Я вытащила из-под стола один из стульев и опустилась на него.
Кларенс продолжал резцом и молотком спокойно работать над куском льда, но усмехнулся в ответ на мое удивление:
— Ты все еще собираешься спасать его, даже если он увел у тебя мужика?
— Он не уводил у меня мужика, — я сделала потрясенное лицо, надеясь сбить старика с толку. Но я знала, что это не поможет. — Я просто не могу понять, почему Зигги проявляет к Киру такой интерес, и это после всего, что тот с ним сделал.
— Хозяин умеет вызывать к себе расположение тех, кому причинил вред. Посмотри на себя. Он разрушил твою жизнь, но ты все равно пришла к нему, — дворецкий вернулся к своему занятию и снова стал откалывать от куска льда небольшие кусочки.
— Это совсем другое. Кровные узы. Ты не поймешь, поскольку не являешься вампиром. Но кровные узы на самом деле заставляют тебя видеть все иначе.
В знак согласия Кларенс приподнял свою голову, а затем опустил ее.
— Ты права. Я ничего не знаю о кровных узах. Но я точно знаю, что тебя бы здесь не было, если бы ты сама не хотела этого. Ты не похожа на других. Однако, если ты говоришь себе, что тебя в этом дерьме держит какая-то магическая связь, я не собираюсь спорить с тобой.
Его слова задели меня за живое. Он был прав. Да, существовали кровные узы. Но я находилась здесь не по этой причине. Конечно же, в обмен на жизнь Натана я дала Киру обещание, что вернусь, но почему я не позвонила в «Движение» или не попросила о помощи Зигги? Я была Персефоной[3], которая с удовольствием ела зерна граната, но винила во всем большого и плохого Аида[4]. Я знала, что делала, когда связала себя обязательствами с преисподней. Я примирилась со своим положением здесь и сейчас хотела жить той жизнью, которую Кир предложил мне, но боялась, что Зигги займет мое место из-за усилившегося интереса моего создателя к пареньку.
Неприятно, когда твой маленький воздушный замок рушится.
* * *
Следующей ночью Натан ждал у ворот.
— Как Зигги? — спросил он, когда я подошла достаточно близко, чтобы слышать его.
— Он в порядке. И тебе тоже добрый вечер.
Я притоптывала ногами, чтобы хоть как-то согреться. Снег шел весь день, поэтому глубина покрова была такой большой, что сапоги проваливались в снег по щиколотку. Руки Натана, на которых не было перчаток, казались совсем посиневшими, когда он взялся ими за железную решетку.
— Он в списке?
— Нет.
Я думала, на его лице отразится облегчение, но вместо этого он произнес голосом полным страха:
— Скажи мне, что он не…
— Почетный гость? Я не знаю, кого из них предпочтут. — Я посмотрела на свои ноги. — Но я знаю, как ты был обращен.
Мускулы на его челюсти дернулись.
— Он рассказал тебе?
— Я сама видела это. — Не знаю почему, но я ощущала потребность рассказать Натану обо всем. — Я пила кровь… его кровь. И увидела все.
Хотя Натан старался не показывать своих эмоций, но я была уверена, что он испытывал скорее страх, нежели отвращение. Может, он боялся, что я не стану помогать ему. Или того, что оставлю Зигги на съедение волкам.
— Это все в прошлом, — Натан прокашлялся. — Я просто не хочу, чтобы то же самое случилось с Зигги. А кто другой?
— Далия.
— Далия и Зигги. И им нужно будет выбрать того, у кого «чистая душа»? Это будет непростое решение. — Натан отвернулся, но я успела заметить боль в его глазах. — «Клыки» тоже останутся на вечеринку?
— Они должны были уехать еще неделю назад. Но я думаю, так как они находятся сейчас здесь, Кир просто вынужден будет пригласить их на празднование. А что произойдет?
— Он, вероятно, пригласит их.
Я взглянула на Натана:
— Ты знаешь, что я имела в виду. Когда ты и твои приятели явитесь, что случится тогда?
— Мы ворвемся внутрь, я заберу Зигги, а они убьют всех вампиров.
Его жесткий взгляд добавил: «Включая тебя».
Мое сердце болезненно сжалось в груди. Неужели он действительно был так зол на меня? Я думала, мы стали в некотором роде друзьями.
«Это было до того, как ты ушла».
Я кашлянула:
— Звучит угрожающе.
— Так и будет. — Но он не стал давать никаких гарантий моей безопасности.
— Может, проще вытащить его оттуда до празднования? Я могла бы привести его сюда и помочь ему перелезть через забор. Даже прямо сейчас.
— Это приходило мне на ум, — с горечью ответил Натан. — Но мне не позволено делать то, что может поставить под угрозу всю миссию. «Движение» отдает приказы. Они уверены, что Кир усилит охрану особняка, если что-то нарушится в планируемом обряде так близко ко дню его осуществления.
— Обряде? Ты говоришь так, как будто это таинственный религиозный культ.
Мои слова, по крайней мере, вызвали у него улыбку, но она быстро померкла.
— Меня поставили главным над несколькими парнями из «Движения». Местный сленг берет свое.
— Именно поэтому ты так долго не приходил? — Мой голос звучал ревниво, как у избалованного ребенка, чей товарищ по игровой площадке подружился с соседними детишками. Это чувство проникло в мой голос само по себе.
Натан не обратил внимания на мои эмоции:
— Извини, но ты больше не являешься приоритетом для меня.
Больше. Эти слова задели меня. Не потому, что изменились его чувства ко мне, а потому, что он подтвердил, насколько я была для него важна одно время.
Лучше уж злиться на Натана, чем сожалеть о потерянной дружбе.
— Так значит, ты явишься сюда в ночь празднования и убьешь меня, верно?
— Не я, — он покачал головой. — Я найду Зигги и вытащу его оттуда. Другие парни. Нам было приказано убить любого вампира, не являющегося членом «Движения».
— Но ты же не станешь рассказывать им обо мне? — Я ненавидела свой страх, звучащий в голосе. — Я заботилась о Зигги. Это должно хоть что-то значить!
— Значило заблаговременное предупреждение, которое я тебе дал, — прорычал он. — Ты поставила не на ту команду. Немного поздно сейчас отступать назад.
— Знаешь что! Я пришла сюда не потому, что хотела этого! — крикнула я.
— О чем ты говоришь?
Я не хотела рассказывать ему, но понимала, что в этот раз мне не удастся избежать ответа. Какая-то невменяемая часть меня требовала правды, как жестоко это не показалось бы. И, учитывая то, что у меня есть все шансы умереть в субботу, я не слишком много теряла.
— Это была сделка, подонок! Твоя жизнь за мою!
Он отпустил ворота и сделал шаг назад. Я видела в его глазах, что он не хотел верить мне.
