— На этот случай мне даны другие рекомендации…, - она на мгновение погасла и вновь появилась, словно ей не хватало питания.
— Укажите, гражданином или подданным какой страны вы являетесь.
— Я — гражданин Российской Федерации.
Изображение Евы снова моргнуло и искажённый голос изрёк:
— Доступ разрешён.
На двери характерно щелкнул затвор.
— Как ты, Арни? Не боишься?
— С-страх — это н-не совсем то, что я в-в данный м-момент и-испытываю, — запинаясь выдавил из себя мальчуган.
— Ты храбрец, Арни. У тебя большое будущее, — потрепал парнишку по голове, пытаясь сбить оцепенение, приковавшее его к полу.
— Дальше тебя не пустят. Подожди меня здесь. Ничего не трогай, ясно?
— Угум.
Оставив пацана в безопасном месте, я пошёл дальше. За дверью оказалась ещё одна дверь, создававшая небольшую воздушную прослойку между тамбуром и главным входом в Крипту.
— Одну минутку. Повышаю уровень кислорода до оптимальных показателей, — заговорила Ева. — Значение кислорода в норме. Сканирую уровень радиации, — от ног до самой макушки меня просветил лазер, — показатели радиации в норме. Вход разрешён.
Тяжёлая дверь отъехала в сторону, впуская меня в длинный коридор, в потолке которого поочерёдно выключались лампы.
— Ева?
— Я вас слушаю, — она материализовалась рядом, сложив виртуальные руки за спиной.
— Расскажи о Крипте.
— Южная Крипта Цивилизации заложена под землей на глубине более тысячи метров. Сверху «ковчег» защищён гранитной плитой и обшит со всех сторон металлом из особого, высокопрочного сплава. Сейчас мы находимся на нулевом этаже. Здесь располагаются медицинский пункт, несколько палат для больных, реанимационный блок, прачечная, зона отдыха, столовая и кухня. На минус первом этаже спортивный зал с беговыми дорожками и тренажёрами, бассейн, несколько гигиенических комнат. Минус второй этаж полностью отведён для спальных комнат и зон отдыха. Минус третий этаж заняли капсулы гибернации и эвокапсулы. Там же стационарно установлено медицинское оборудование, поддерживающее все жизненные показатели и реанимация для оказания экстренной помощи. Минус четвёртый этаж — сердце Крипты. Блоки с семенами растений, геномом животных. Здесь же хранятся знания человечества и великие достижения культуры. Последние десятилетия Адам Александрович Васнецов — мой создатель и смотритель Крипты — любил находиться именно на этом этаже. Даже соорудил для себя рабочее место. Минус пятый этаж отведен для автоматических систем обеспечения работы Крипты, там же расположены склады с продовольствием и питьем, предметами первой необходимости.
— Что случилось с твоим создателем, Ева?
Машина ненадолго задумалась и, тяжело по-человечески вздохнув, ответила:
— Он умер сто сорок девять лет триста шестьдесят дней назад…
Мне показалось, что в ее голосе прозвучала скорбь с капелькой грусти. Но разве машина способна испытывать человеческие чувства? А вдруг… я ведь не знаю чего достигло человечество прежде, чем кануть в Лету.
— Должно быть ты скучаешь по своему создателю, если отсчитываешь дни с момента его кончины.
— В моей программе отсутствует данная установка, — отмахнулась она от меня, отводя виртуальные глаза в сторону.
— Интересное библейское совпадение получается, — пробормотал вслух свои мысли и, опередив уточняющие вопросы, продолжил: — что случилось с человечеством, Ева? Почему никого не осталось?
— Как никого? А вы? — удивилась машина.
— Я — это другое.
— Вы не человек своего времени? А тот мальчик? Он ведь тоже представитель Homo Sapiens…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Пока есть вы, человечество не погибло…
— И все же, ты не ответила.
— В моей программе стоит запрет на разглашение данной информации…
— Сколько еще существует «ковчегов», подобных этому?
— Ещё три…
— Отведи меня на минус четвёртый этаж, Ева.
— Следуйте за мной…
Ее изображение периодически рябило, но уверенно плыло по коридору. Я заглядывал в приоткрытые двери, подмечая необычные детали интерьера и обтекаемость форм. Выхватывал взглядом незнакомые предметы и по ним старался предположить время катастрофы. К моменту, когда мы дошли до очередного лифта, я убедился на 98 %, что это произошло не на моем веку. А когда мы вошли в основной зал минус четвёртого этажа, процент резко подскочил до ста. Помещение навскидку в тысячу квадратов заполняли стеклянные блоки. В них упорядоченно располагались шкафы с книгами и рукописями, диски, виниловые пластинки и видеокассеты, скульптуры, картины великих художников и неизвестные мне современные работы. Одно такое произведение полностью поглотило мое внимание. На нем художник запечатлел город. То ли это был полёт его фантазии, то ли он просто отобразил то, что действительно видел. Но это был город будущего. Гармоничный и стройный. Где природа сочетается с технологиями, и одно не мешает другому.
В другой части зала, в холодильниках и пробирках хранились ДНК-данные животных и семена растений.
— Компьютеры поддерживают оптимальную температуру и влажность воздуха для длительной сохранности ценностей Крипты, — пропела голограмма за моей спиной.
— Можно ли их открыть?
— Нет. Для доступа в блоки необходимо специальное разрешение…
Жаль… я бы не отказался от пары учебников. Только попав в мир без технологий, начинаешь понимать, что все знания о принципах работы привычных, повседневных механизмов слишком поверхностны, чтобы свободно их воспроизвести.
— И у кого есть такое разрешение? Блоки ведь созданы для того, чтобы когда-нибудь их открыть.
Ева на мгновение задумалась.
— На этот счёт мне не оставляли никаких рекомендаций…
— Не возражаешь, если я осмотрюсь?
— Позовите, если понадоблюсь, — подчёркнуто дружелюбно улыбнулась Ева и исчезла.
Я точно не знал, что хочу найти здесь. Но мне казалось правильным побывать на рабочем месте человека, создавшего все это. Не просто же так он разрешил доступ в Крипту, но, при этом, запретил его в блоки. Возможно, чтобы предотвратить грабежи самого ценного? Но как-то же он должен был предусмотреть получение доступа к блокам, иначе самая цель Крипты становится недостижимой.
Его уголок сложно назвать «рабочим местом». Обыкновенный деревянный стол с двумя ящиками, да кресло с настольной лампой, совершенно не вписывающиеся в общий интерьер. Ни компьютера, ни иной традиционной оргтехники. Зато в рамке фотография, вероятно, его семьи. Интересно, они жили с ним здесь? Или…
Пыльный стол пестрел множеством бумажек для заметок. Аккуратные записи перечёркивались или замулевывались полностью до дыр в бумаге. Он о чем-то рассуждал… Что-то обдумывал. Попытался прочесть некоторые из них, но обрывки фраз так и не сложились во что-то внятное. Пошарил в ящике стола, испытывая некий благоговейный трепет от осознания, что этим вещам почти сто пятьдесят лет. И хозяин не касался их так долго…
