— Справедливо, — согласился с ней. — Только на испытании я буду знать ради чего стараюсь, сейчас же мои страдания бессмысленны.
— Во всем есть смысл. Если ты его не видишь, это не значит, что его нет. Это лишь значит, что ты не внимательно смотришь, — нравоучительным тоном многовекового старца пропела она, и в тот же миг перед моими глазами образовалось небольшое озерцо в форме монеты. Я даже моргнул, чтобы понять: точно ли не иллюзия? Ведь всего секунду назад здесь ничего не было, руку даю на отсечение. Но мираж не развеивался и оказался вполне себе реальным водным объектом. Реальным и, вместе с тем, странным. Вода в нем, будто и не вода вовсе. Серебристая, глянцевая. Словно углубление до верху наполнено ртутью. Поверхность озёра натянутой пленкой соединяла два берега, усыпанных старой, пожухшей, прошлогодней листовой.
Алариэль бросила сумку на землю и спустила с головы широкий капюшон.
— Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться. На вот, выпей, — женщина не глядя протянула мне склянку из темно-зелёного стекла, продолжая рыться в своём мешке.
— Что это? — спросил я, с подозрением разглядывая жидкость внутри флакона. После того, как я увидел на что она способна, боязно как-то пить с ее рук не весть что.
— Боишься, что отравлю? — хохотнула она и подняла на меня взгляд пронзительно голубых глаз. — Это специальный элексир, чтобы твоя энергия настроилась на частоту Разлома. Не собираюсь я тебя травить. Мы же, вроде как, за одно.
Хммм…согласен, не стала бы она тогда спасать мне жизнь в битве с этруссом, чтобы потом отравить. Не логично. Выдернул пробку из склянки, поводил у носа, принюхался (запах вполне себе приятный: терпкий, травяной) и проглотил содержимое залпом.
Ох, на спирту настоечка оказалась!
— Что дальше? — кривясь от горького вкуса поинтересовался, сопровождая взглядом мельтешение ведуньи.
— Подождём немного, — она зажгла сухую ветку трав, и зашептала что-то на своём языке, обходя меня по кругу.
Сначала я еле сдерживал смех. Так нелепо выглядел весь этот «обряд» и ее серьёзное выражение лица. Потом, постепенно закружилась голова, словно я перекатался на экстремальных аттракционах, а к горлу подкатил тошнотворный ком, с трудом удерживаемый внутри. Ехидная улыбочка постепенно сползла с моего лица, ибо двигать какими-либо мышцами я попросту не мог. Каждую клетку наполнила противная, чужеродная слабость, кренящая меня к земле.
— Держись, смотри на меня, — отстранённо прозвучал женский голос, словно через толщу воды. Я потратил последние силы, чтобы сфокусировать взгляд на ведунье и не завалиться в сторону. Картинка перед глазами плыла, женщина то троилась, то соединялась в одну.
Язык опух, будто его покусал рой пчёл, и с трудом ворочался во рту, транслируя вялотекущие мысли:
— Ф-то ты фо мной фделала?
— Это яд андрокора. Опаснейший змей Аввалона. Дыши, Рик, он поможет тебе переместиться в Разлом. Запомни. Все, что там есть абсолютно реально. Чтобы вернуться обратно, ты должен увидеть то, что Разлом хочет показать тебе, — напутствовала она, придерживая меня обеими ладонями за щеки.
К этому моменту я практически потерял сознание. Грань понимания происходящего стиралась и реальность смешивалась с картинками, проецируемыми подсознанием. Одно сплошное цветастое пятно, в котором детали невозможно разобрать. Поэтому точно не могу утверждать — коснулась ли женщина тёплыми губами моей щеки на самом деле или это галлюцинация от воздействия яда. Зато точно могу сказать, что после предполагаемого поцелуя, она взяла меня за ворот плаща и погрузила с головой в «ртутное» озеро. Я встрепенулся, вернул себе контроль лишь на одно мгновение, а потом тяжёлым камнем пошёл ко дну, удивляясь глубине этого озерца.
Сколько по времени тонул трудно сказать. Погружался всё ниже и ниже, обессилено наблюдая за тем, как отдаляется тусклый свет солнечного цветка. Вода с каждым метром становилась холоднее. Я ждал, когда мое тело достигнет дна, чтобы оттолкнуться и вынырнуть на поверхность, но, кажется, у этого озера не было конца. Кислород в лёгких заканчивался. Желание сделать вдох возрастало до предела, растекаясь чувством жжения и распирания в грудной клетке. Опьяненное сознание крепко держало на цепи инстинкт самосохранения, не дозволяя предпринять попытку к спасению.
Судорожный вдох.
Вместо вожделенного воздуха — лёгкие заполняет ледяная пресная вода. У меня осталось несколько секунд, прежде, чем все закончится. Перед глазами поплыло, темнота сгущалась, отнимая зрение. Я перестал чувствовать тело, но сознание все не отключалось. Упрямо держалось на волоске от бесконечности. А затем, я словно со стороны стал наблюдать за своим отрядом. Как друг тащит мое окровавленное и израненное тело в безопасное место; как пытается привести в чувства и стягивает жгутами раны; как сообщает по рации о серьёзных ранениях, требуя немедленной эвакуации и оказания квалифицированной медицинской помощи. Черт побери! Выгляжу паршиво…
Затем картинка сменяется и я вижу маму, сидящую на краешке моей детской кровати. Она пытается разбудить меня. Гладит по голове и плечам, зовёт по имени. Я двадцать лет не слышал ее голоса…
— Юра! Юрочка, сынок, вставай! Ты уже опаздываешь, сына…
Я не откликаюсь на зов, тогда ее голос наполняется тревогой. Она откидывает одеяло в сторону и прикладывает ухо к груди. Миловидное лицо белеет от ужаса, и мать начинает хлопать меня по щекам.
— Юра! Очнись! Сынок!
Эти шлёпки по детским щекам отражались болью на мне, отрезвляя, приводя в сознание. Я открыл глаза и с удивлением понял, что нахожусь не слишком глубоко. До поверхности рукой подать, а в лёгких все ещё есть воздух. Несколько усиленных гребков руками и я вынырнул, откашливаясь и выплёвывая воду. Из последних сил выбрался на каменистый берег и улёгся, прижимая к груди промокшую насквозь сумку. С лица стекали солёные капли воды, оседая на губах.
Солёные?!
Приподнялся на локтях, с удивлением отмечая, что вынырнул я не там, где занырнул. Передо мной не то маленькое озерцо, а, вероятно, море, горизонт которого плотно укрывает густой туман.
— Что ж, похоже я в Разломе.
Рухнул обратно на склизкие камни, тяжело дыша и стирая влагу с глаз. Нужно проверить содержимое сумки. Все наверняка промокло насквозь… Восстановив сбившееся дыхание, вернул своему телу вертикальное положение и осмотрелся внимательнее.
Вокруг вязкой пеленой клубился туман, скрывая от глаз большую часть берега. Видимость не больше десяти метров. Зловещий штиль на море обещал мне, как минимум, появление какого-нибудь морского чудища. За спиной возвышались отвесные скалы, заросшие изумрудным мхом. Взбираться по ним придёт в голову только самоубийце. Что ж, выбор пути не велик.
Прежде, чем отправиться в никуда, я вытряхнул содержимое сумки. Лепёшка размокла, превратившись в клейкую жижицу, и перепачкала все содержимое. Расточительно относиться к еде было бы слишком глупо в моем положении. Поэтому я процедил из сумки воду через льняную ткань, на которой осели не размокшие до конца кусочки хлеба. Свернул остатки в небольшой мешочек и выжал излишки влаги. На первом привале просушу.
