- Что?!! - стремительно поднялась из-за парты, стукнув по ней кулаком, как до этого стукнул отец в столовой.
- Пойми, Ника, я для твоего же блага, - искренне запричитала бывшая подруга, прикладывая руку к сердцу, - мне так жаль тебя. Ты ведь жизнь свою загубишь. На такой товар знаешь сколько покупателей выстроится? А ты выбрала нищеброда. Что он даст-то тебе?!
- Да как ты посмела! - взревела я.
- Я же для тебя стараюсь, подруга. От чистого сердца. Потом благодарить будешь, что не дала тебе сделать опрометчивых поступков. Дмитрий Александрович прав, от бродяг породистые щенки не родятся, - как-то безразлично пожала плечами, не осознавая, что своими руками выкопала мне яму.
- Не подруга ты мне больше, - встала и вышла из аудитории, разминувшись с преподавателем.
3.2
Внутри вскипала и клокотала злость. В первую очередь, на себя, за то, что не разглядела в змее змею. Доверила ей свою тайну и получила болезненную оплеуху. Мотивы ее поступка мне были не ясны, да и разбираться не очень-то и хотелось. Факт предательства на лицо, а значит от общения с Соней стоит отказаться.
Бродила по цокольному этажу института, в котором располагалась просторная гардеробная с зеркалами от потолка до пола, лавочки и крупные цветы в старых керамических горшках. В голове хаотично мельтешили мысли, перескакивая с одной на другую, не давая сосредоточиться и хорошо обдумать план действий. Чувствовала себя растерянной, как будто мне снова пять лет и я потеряла из виду маму в огромном супермаркете или торговом центре. Ужасное состояние. Черепную коробку сдавливало невидимым грузом, вызывая пульсирующие боли в висках. Следствие пролитых слез и беспокойного сна.
Обернулась на звук тяжёлых шагов и от сердца немного, но все же отлегло. Глеб молча обнял меня за плечи и прижал к себе, обдавая успокаивающим теплом. Я шмыгнула носом и он отстранил меня, чтобы заглянуть в глаза. Нахмурился. Взял пальцами за подбородок, повернув мою голову в сторону и сквозь зубы выругался.
- Это что ещё такое?
Я поправила волосы, закрывая синяк на щеке от папиного воспитательного процесса и исподлобья взглянула на Глеба. Стыдно. Отец хоть и говорит, что мы из приличной семьи и кровь у нас «чистая» (что он под этим понятием подразумевал, я не знала), но отношение у него к своей дочери варварское.
Глеб понимающе кивнул головой и снова прижал меня к своей груди.
- Ты готова уехать со мной? Завтра, - так уверенно и спокойно спросил он, словно обдумывал такой вариант развития событий и ни раз.
- Да. Я только об этом и думала всю ночь...
Он сильнее прижал к себе, устраивая подбородок на моей макушке.
- Тебя из дома-то выпустят?
- Отец отпускает меня в универ, значит отсюда и сбежим. Но куда?
Глеб тяжело выдохнул, колыша волоски на моей голове. Некоторое время молчал, обдумывая ответ, а затем сообщил:
- Поедем на юг. Там живут мои армейские товарищи, приютят на первое время. А дальше разберёмся. Главное, вместе, правда?
- Да, - тихонько выдохнула, прикрыв глаза. До завтра бы ещё дожить...
Пары прогуляли вместе, выйдя через чёрный вход. Как раз и проверили возможность им воспользоваться. Плутали по безлюдному парку, взявшись за руки, почти ничего не обсуждая. С ним было приятно молчать, погрузившись в свои размышления. В этот день Глеб много хмурился и ещё больше курил, отходя от меня на безопасное расстояние, чтобы я не пропахлась дымом и не дышала «гадостью».
Неосознанно представляла как сбегу из дома. Вспоминала где мои документы и какие вещи следует взять с собой. Только самое необходимое, что поместится в небольшой рюкзачок, с которым я иногда ходила в институт.
Постоянно возвращалась к вчерашней ссоре с отцом. Прежде он не позволял себе поднимать на меня руку... Этой пощёчиной он обрезал и без того натянутые и истончившиеся нити наших отношений. Я не жалела о принятом решении. После смерти мамы меня больше ничто не держало в отчем доме.
Когда время пар подходило к концу, мы вернулись в институт тем же путём. Глеб крепко обнял меня и заглянул в глаза, зарывшись пятерней в мои распущенные волосы:
- Я буду ждать тебя здесь завтра.
- Надеюсь, у нас все получится, - прошептала, ощущая как в уголках глаз начинает щипать.
Он коснулся моих губ долгим, чувственным поцелуем и отпустил. Брела по широкому холлу здания к турникетам охраны, отчётливо ощущая, как спину покалывает от тяжелого мужского взгляда.
На выходе, замерев памятником своей отмороженности, меня ожидал безымянный охранник. И не лень ему было стоять тут несколько часов. Вышколен. Даже не по себе как-то. При виде меня он подобрался, будто до этого его спина была недостаточно прямой, а фигура напряженной. Взялся за мой локоть твёрдой, крепкой хваткой, ведя к машине, не обронив ни единого слова или звука.
Где отец достал этого терминатора?
- Полегче. Синяки будут, - возмутилась я, попытавшись вырвать локоть из когтей коршуна. Он только сильнее сжал пальцы.
- Але, неандерталец, - пощелкала пальцами свободной руки перед его носом, - ты меня вообще слышишь? Больно, говорю!
Он продолжил волочить меня к машине, упрямо не замечая моего шипения.
- Я отцу скажу, он уволит тебя за такую грубость. Ты должен охранять мое тело, а не синяки да ссадины оставлять!
Телохранитель закинул меня на заднее сидение машины и занял водительское место. Посмотрел поверх чёрных очков на меня через зеркало заднего вида и выдал:
- Будешь сопротивляться - выпорю. Дмитрий Александрович добро дал.
Я открыла и закрыла рот, ошеломлённая новостью. До такого отец прежде не доходил. Не хотелось бы, чтобы этот кусок бетона применил ко мне силу. Подмывало сказать какую-нибудь грубость в ответ, но боязно. Сомневаюсь, что этот мужик когда-либо шутит.
До дома ехала тихо, несмотря на то, что котелок злости кипел, постукивая крышкой. Это все мелочи. Стоит сконцентрироваться на побеге. От нервного напряжения с новой силой разболелась голова, мешая быстро соображать. Но ничего, и, вяло текущие мысли роились, создавая план действий, который до завтрашнего утра мне нужно выполнить.
К моему огромному удивлению, булыжник зашёл в дом вместе со мной и ходил шаг в шаг, не давая спокойно вдохнуть.
- В туалет тоже за мной потащишься? - не выдержала я, прикрикнув на прилепалу. Он нахмурил чёрные густые брови, как бы обдумывая мой вопрос?!
Вы серьезно?
- Будешь много разговаривать - пойду.
- Ты телохранитель или надсмотрщик? - фыркнула, не надеясь получить вразумительного ответа, да и не надо уже. И так все понятно.
Он грубо усмехнулся.
Вечером собрать вещи не удалось по понятным причинам. Единственным шансом остаться один на один с собой стала ванная. Туда я и сбежала. И то, перед входом мой надзиратель проверил вещи, видимо, искал таблетки или мыло с верёвкой. Не дождётесь. Вместо набора самоубийцы - кружевные трусики, шёлковая сорочка и сборников стихов Есенина. И не стыдно же взрослому дядьке мои трусы разглядывать. Гневно фыркнула, уловив тень улыбки на его лице, и хлопнула дверью перед самым носом.
