Теперь Рина счастлива, что повидала Восходящего Ветра. И взаправду поговорила с ним немного – о таком разговоре с самим Восходящим Ветром дедушка навряд ли даже мечтал.
* * *
Краем глаза Рина замечает иногда между деревьев поодаль мелькающую красную бандану Сэма. Чуть слышны и его передвижения. Вся эта возня с хворостом выходит довольно долгая, но, может быть, уже стоит разжечь костерок из того, что есть? Нет, торопиться совсем не хочется.
Как это бывает, когда непростые чувства наполняют нутро доверху и через край, Рина сейчас совершенно не чувствует голода. За эту особенность дедушка смешно величал её «нервоядной». Вероятно, не следует и просить Сэма оставить часть тушёнки для Ййра, жестяночка всё же небольшая, ему и одному едва ли хватит хотя бы поесть вполсыта, но Рина прибережёт хотя бы печеньев. Пускай это лишь крошечный и бледный знак её благодарности за то, что Ййр разрешил увидеть живого Ю и за то, что Восходящий Ветер отправился умирать с таким счастливым лицом.
На секунду Рину колет лёгкое беспокойство: яркая бандана почему-то совсем пропадает из виду. Но мирные звуки поиска пригодных палок никуда не деваются, Сэм никуда не пропал, всё в порядке.
* * *
Родник под лысой кручей всё такой же студёный, тонкий и говорливый.
Мыться его водой несподручно, но Ййр раз за разом терпеливо набирает обжигающе ледяную земную слезу в онемевшие ладони. Трёт запылавшую, будто немного чужую кожу. Проливает воду из горсти на плечо, на спину, на затылок – ловко Аришка достригла, ровнёхонько и под корень…
Восходящий Ветер волен теперь наполнять крылья всех своих живых отродий и иных страфилей. Играть в ветвях. Касаться волн и обнимать берега, никогда больше не боясь падения. Прилетит и побрякать подвешенными жестянками. Хворый запах, дух немощи и бессилия, больше не принадлежит Ю. Да и никогда ему по-настоящему не был сроден, если по всей правде. Остатки этого неправдивого запаха, ещё цепляющиеся за орчью шкуру, должны быть смыты. Одёжку… ну, одёжку гораздо сподручнее будет постирать дома, с едким чёрным мылом, поэтому придётся немного потерпеть.
Вымывшись быстро, но со всем возможным старанием, Ййр не спешит одеться – даёт себе минутку обсохнуть.
Сердце гулко бьётся, гонит горячую кровь по всему замершему телу.
Шальной порыв заслоняет солнце белым вихрастым облачком – налетев, захлёстывает со спины да по мокрой коже, обдаёт дрожью.
–Ю, сборзел, ты, засранец…– сквозь зубы ругается Ййр и, крепко зажмурившись, трёт ладонью глаза.
Ну, хорош, освежившись – теперь время скоренько натащить на себя сухие тряпки, тщательно обуться и согреться бегом во весь мах, напрямик к своей окрайней тропе.
Негоже всё-таки надолго оставлять людят одних.
* * *
Когда раздаётся крик, Рина в первое мгновение каменеет. Раскалённым осколком прочь отскакивает мысль – нет, не Сэм, не Сэм, это крик животного, попавшего в какую-то западню. Но ужас не даёт размышлять, не даёт и толком солгать самой себе. Неуклюже вскочив на тряские ноги, Рина подхватывает с земли первую попавшуюся ветку из оказавшихся негодными для костра. Спотыкается о кривой древесный корень, каким-то чудом удерживается от почти неизбежного падения – и без единой внятной мысли бросается вперёд, на крик, точно никакой маленькой, слабой, усталой плаксы Рины Стаховой и нет вовсе – а есть только Сэм, и Сэм попал в беду.
* * *
Беда упала на Сэма молчком, с лиственницы, вцепилась в сильные плечи и молотит по воздуху чем-то корявым и грязносерым. Подоспевшая Рина ничего не успевает предпринять толком. Сэм справляется. Захлебнувшись воплем, он сдирает беду с себя и швыряет с размаху об землю.
Рина крепко прижимает ко рту ладонь, кажется, её сейчас стошнило бы от страха, да только на удачу она с утра ничего не ела. Рубашка Сэма разодрана, и футболка под ней – тоже, на ткани возле рванок кое-где проступает кровь.
В ту же секунду Рина слышит откуда-то слева какую-то несуразную хрипловатую брань. Господи, это, наверное, самые прекрасные звуки на свете – Ййр бежит прямо к ним, барсовым мягким скоком, это его орчий голос и оранжевая шапочка – значит, уже почти можно не бояться так сильно.
Бледный, пошатывающийся Сэм, скривясь от боли, испуга и отвращения, только заносит ногу, чтобы пнуть копошащуюся на земле беду, но не успевает. Орк, не укоротив шага, свирепым тычком сбивает Сэма с ног.
Беда еле слышно поскуливает, охает и ползёт под ближний куст бирючины.
Едва удостоив взглядом причину всех этих несчастий, орк смотрит куда-то наверх, быстро обшаривает бледными глазами высокие ветви. Потом поворачивается к людям лицом.
Рине делается раз в двадцать страшнее и хуже, чем от первого Сэмова крика.
Но орк, будто с усилием, стирает с лица жестокий оскал. И выговаривает негромким, будничным голосом:
–Лежи, Кнабер, не шелохнись. Ришка, положь палку.
Невозможно ослушаться этого обыкновенного голоса. Просто немыслимо.
Ййр, хмыкнув, снова оглядывает кроны. И добавляет тяжело:
–Это слёток…
Глава 14
Бледноглазый подсобщик, усевшись поудобнее, разговаривает с кустом бирючины.
То есть на самом деле орк толкует о чём-то с той жуткой хренью, которая напала с лиственницы и явно пыталась убить.
Сэм тяжело дышит, всё ещё не решаясь толком пошевелиться, но с некоторым облегчением замечает возле себя Рину. Раскрасневшаяся, взлохмаченная, она осторожно осматривает его порванную одежду и саднящие ранения.
–Царапины,– утешает Рина.– Вот тут довольно глубокие, но ничего страшного.
Голос у неё на диво спокойный, только немного сиплый.
–Придём домой, обработаем как полагается… Я два дня назад просила Пира посмотреть станционную аптечку; у обезболивающего уже три года как вышел срок, но средства для обработки ран в полном порядке. И я помню, что прививку от столбняка тебе обновляли совсем недавно, правда?
–После того, как тётин шпиц вцепился мне в ногу,– отвечает Сэм.
–О, тогда твои раны были го-раз-до ужаснее,– уверяет Рина.– У него ещё такое смешное имя, я забыла…
–Муффель…
–Точно, Муффель. Как я могла забыть.
Вот уж без чего сейчас Сэм точно мог бы обойтись, так это без воспоминаний о старине Муффеле, но становится гораздо легче. По крайней мере, столбняк ему пока не грозит, как и смерть от кровопотери.
–Ийр,– окликает Рина.– Мы подождём тебя у тропы, ладно?
Чёрт, неужели даже теперь она спрашивает у орка разрешения?!
–Мы…– выговаривает Сэм, но тут проклятый куст принимается мелко трястись и шипеть, как кипящий чайник.
Орк едва поворачивает к ним голову:
–Да, это можно.
