Когда принимаешь решение о том, как поступить, жить становится куда как проще. Фарди доставили к поленьям и несколько церковников достаточно ловко затащили девушку к столбу. Щёлкнули цепи, приковывая девушку и, наконец, Карине развязали рот.
—Карина Фарди!— голос глашатая наполнил площадь.— Церковь светя яростно блюдёт право человека на жизнь. Любой человек, что ходит в Свете, обладает таким правом и только коллегиальным решением высших иерархов церкви или империи данное право может быть попрано. Ты не входишь ни в один из обозначенных кругов. Ты посчитала себя выше закона, гарантирующего человеку жизнь. Ты посягнула на святое и убила эрцгерцога Максимилиана Валевского подлым выстрелом. Ты запятнала репутацию падишаха Баязида Третьего, пригласившего тебя в качестве гостя в свой дом. Ты попрала законы не только церкви Света, но и Шурганской империи! Наказание за такое одно — смерть! Твоя душа стоит на распутье. Она ещё не погрязла окончательно во тьме, но и в Свете её уже нет. Чтобы спасти тебя и вернуть к Свету, коллегия епископов приняла решение очистить тебя огнём! Выжечь всю скверну, что поселилась в твоей душе и даровать тебе возможность предстать перед Светом чистой и непорочной. Той, какой ты была, впервые явившись в Цитадель! Да будет так!
Слушая приговор, мне с трудом удавалось удерживать спокойное лицо. Большего лицемерия за свою жизнь я, кажется, ни разу не слышал! Как красиво, а? И право на жизнь, и возвращение в Свет, и возвращение в стан белых и пушистых. Едва ли не каждое слово, что с таким апломбом выкрикивал глашатай, вызывало у меня рвотный приступ, но, после того, как я посмотрел на окружающих меня фанатиков, все вопросы отпали сами собой. Они действительно верили в то, что им только что сообщили. Цитадель бережно относится к любой жизни, а то, что совсем недавно двадцать человек прикончили по велению церковников, чтобы нацепить мне на спину символы мастера Мерама, не считается. Это другое! Церковь бережно относится к жизни только тех людей, что выгодны ей здесь и сейчас. Всё остальное вторично и не подлежит рассмотрению. Лицемеры. Какие же здесь собрались лицемеры! Пусть только Кималь Саренто ещё раз попробует мне рассказать о том, что Крепость погрязла в коррупции, а Цитадель является истинным оплотом Света. Да, здесь фанатик на фанатике, вот только их поведение в корне отличается от доктрин их же церкви!
Карина слушала приговор с высоко поднятой головой, взирая на всех с той брезгливостью, с которой все смотрят на грязь под ногтями. Вот только кроме презрения существовало что-то ещё. Мелочь, на которую многие могут не обратить внимание. Ведь мы находимся в точке наивысшего сосредоточения Света, чего здесь опасаться? Кругом высшие иерархи Цитадели, кардиналы, Папа и даже Инквизитор, в конце концов! Что может пойти не так? Однако кое-что не так происходило — губы Карины Фарди шевелились, словно она что-то бормотала себе под нос. Словно взывала к Свету, чтобы тот сжалился над своим чадом и даровал быструю смерть. Вот только взгляд девушки не оставлял даже малейшей надежды, что она думает о спасении своей души. Понимая всю бесполезность, я использовал «Анализ» на девушке. Ничего необычного. Всё те же параметры, что и раньше, всё те же усиления, всё те же камни, разве что…
Разве что появилась непонятная приписка в одном из пунктов. Если бы я не делал «Анализ» Карины раньше, сам бы точно пропустил эту мелочь, но функционал сравнения выдал всё, что отличало текущую девушку от той, что имелась в моей памяти. И это отличие заключалось в «галочке» напротив строки «Наличие строки состояния». Я даже не знал, что такой параметр существует!
Мысли начали бегать с утроенной скоростью. У Фарди есть строка состояния. Это не делает её тёмной, но и в Свет её точно не возвращает. Как минимум с одним тёмным она точно пересекалась и тот даровал ей право на такую привилегию. На лице Карины нарисован финальный символ пиктограммы тёмных. Взгляд говорит о том, что она является победителем и костёр её не страшит. А ещё она что-то бормочет…
Вот теперь я начал искренне волноваться. Одно дело просто смотреть на то, как убивают того, кого ты люто ненавидишь, другое — понимать, что этот кто-то сейчас что-то совершит, что, возможно, спасёт его от гибели. Почему же Цитадель никак не реагирует на действия Фарди?
—Нужно…,— я попытался встать, но крепкие руки контролёра вновь вернули меня на кресло.— Её нужно остановить! Она читает тёмное заклинание!
—Фарди вольна читать всё, что ей вздумается,— брат Лин всё же вернулся и занял место рядом со мной.— Перед тем, как отправить её на костёр, её проверили. Тьмы в ней нет.
—Тьмы не бывает в тех, в ком нет души,— произнёс я слова отца Нора, всплывшие в памяти.
—Очень интересное замечание,— мои слова чем-то повеселили безопасника.— Лишённых души мы ещё не сжигали. Даже интересно будет посмотреть. В любом случае всё, что она задумала, бесполезно. Праведный огонь изгонит тьму, даже если она поселилась в теле без души. Началось!
Двое церковников взяли факелы и принялись поджигать костёр, на котором стояла Карина Фарди. Огонь довольно быстро разгорелся, превратившись в мощное пламя. Жар окутал девушку, однако вместо животного крика сгораемого заживо человека площадь наполнил невероятно спокойный и резонирующий голос Фарди:
—Сер мат аля фер! Сер мат аля фер!
Она повторяла одну и ту же фразу, водя головой от одного церковника к другому. Молчали все — огонь добрался до ног и пространство наполнил приторный запах горелого мяса, но это не остановило Фарди. Совершенно не обращая внимания на то, что происходит с её телом, она продолжала твердить одну и ту же фразу, перемещаясь взглядом с одного церковника на другого.
—Сер мат аля фер!
—Что это? Почему она не кричит?— наконец, до брата Лина начало что-то доходить. Одежда Фарди вспыхнула и загорелась, но и это не остановило девушку, что продолжала твердить одну и ту же фразу:
—Сер мат аля фер! Исполненно! Двадцать одна жертва отмечена! Точка обозначена! Сила отдана! Да будет открыт проход!
—Двадцать одна?!— брат Лин вскочил на ноги, опрокинув своё кресло, но слишком поздно глава службы безопасности спохватился. Одежда, которую носила Фарди, прогорела полностью, позволив увидеть её тело. Зрелище было жутким — на фоне почерневшей от огня кожи горели ярким красным светом пиктограммы. Фарди наполнила их силой, и магия тёмных выплеснулась наружу, с лёгкостью игнорируя все стальные оковы. Над нашими головами невесть откуда появилось тёмная дымка, из которой в сторону некоторых церковников потянулись тёмные нити. Голос девушки оборвался — огонь поглотил её тело целиком и, кем бы она на самом деле ни была, выжить в таком пламени невозможно. Не с её параметрами. Вот только на этом неприятности не закончились.
Церковники, включая кардиналов, вскочили с кресел, но на ногах удалось устоять не всем. Те, в кого врезались тёмные нити, рухнули на пол и начали корчиться в муках. Они пытались содрать с себя одежду и даже кожу, словно нечто сжигало их изнутри. Картина была настолько жуткой и необычной, что только до единиц из собравшихся дошла очевидная мысль — нужно уносить ноги. Приятно осознавать, что я был среди тех, кто медленно пятился прочь от полыхающего костра и корчащихся в предсмертной агонии церковников.
