Перевернувшись на пузо, я пополз вперёд. Встать я уже не мог. Несмотря на защиту купола и брони, приложило меня всё же знатно. Голова вообще не соображала, что происходит. Где я? Кто я? Что я? Нет, если напрячься, на все эти вопросы ответ я дам, но для этого нужно будет приложить немалые силы. Сверкнула очередная молния, пространство ещё раз дёрнулось, словно желало прыгнуть куда-то в иное измерение, после чего всё умолкло.
—Убери ауру, чтобы я мог подойти!— назойливый ректор не давал мне отдохнуть. Пришлось подчиниться и на этот раз. Лежать на животе было почему-то больно, так что я перевернулся на спину, чуть не потеряв сознания от накатившей боли и сквозь туман в глазах смотрел на приближающегося Кималя Саренто. Выглядел мой ученик (о! я его впервые спокойно назвал учеником без отторжения внутри) весьма красочно. Он был целиком серый от пыли и только глаза выбивались на этом фоне.
—Живой?— спросил мужчина.
—Сомнительно,— ответил я. Вернее, хотел ответить, ибо на это сил не хватило. Вместо речи я что-то простонал, а потом и вовсе закашлялся. Лёгкие горели огнём и мне пришлось в срочном порядке ещё раз вытаскивать себя «Лечением». Помогало слабо, но помогало.
—Выглядишь не очень,— ректор подошёл ближе. Толстый слой пыли на его лице не мешал увидеть искреннюю озабоченность.
—Всё так плохо?— хотел спросить я, но вновь раздались только хрипы.
—Не трать силы, они тебе ещё пригодятся,— потребовал ректор и поднял меня на руки. По телу прошла волна острой боли, которую мне пришлось снимать «Лечением». Организм вёл себя странно. Вроде как повреждений не было, но при этом и самочувствие было такое, словно меня провернули через мясорубку. Несколько раз.
—Ладно, вижу, что ты пытаешься хмуриться, так что поясню, в чём дело. От мифрилового доспеха у тебя остались лишь одно воспоминание. Он висит на тебе отдельными кусками. Сохранился, разве что, пояс, да часть нагрудника. Всё остальное уничтожено. Скорее всего вместе с конечностями, но ты их уже восстановил. Твоё тело сейчас представляет один большой ожог. Который не убирается твоим «Лечением». Ощущение такое, словно тебя окунули в чан с тёмным огнём и основательно в нём проварили. Повреждения, видимо, не только снаружи, но и внутри. Поэтому ты не можешь говорить. Ты глазки-то не закрывай, мил человек. Спать тебе сейчас категорически запрещено. Каким образом ты ещё жив, сказать не могу. Видимо, держишь себя постоянным использованием «Лечения». Единственный шанс, как тебя вытащить — в срочном порядке доставить к клану Бартоломео. Насколько я знаю, только они обладают устройством, что устраняет последствия тёмного пламени. Но до них нужно ещё добраться. Так что не останавливайся и лечи себя. Лечи, Максимилиан. От этого зависит твоя жизнь.
—Добыча!— прохрипел я. Получилось вновь нечленораздельно, но Кималь Саренто меня понял. Он перешёл на лёгкую трусцу, умудряясь держать меня таким образом, что я совершенно не ощущал его шагов.
—Я уже проверил — там ничего не было. Прародитель ушёл, не оставив после себя ничего. «Поглотитель», во всяком случае, ничего не обнаружил. Возможно, если бы пройтись по нему мифриловыми перчатками, что-то и можно было бы добыть, но где мы их сейчас возьмём, перчатки-то? Твои исчезли, у меня ещё нет. Так что всё, что нам сейчас остаётся — в срочном порядке двигать к клану Бартоломео. Аделина уже предупреждена, тебя будут ждать. Ты, главное, не вздумай окочуриться за дорогу. «Лечение», Максимилиан, всё время используй «Лечение». И не вздумай спать! Нас ждут весёлые времена, так что умирать тебе сейчас никак нельзя.
(локация Керукс, центральные земли)
Кималь Саренто бежал по направлению к ближайшему поселению тёмных, периодически посматривая на свою ношу. Максимилиан пребывал в полубредовом состоянии, балансируя на грани жизни и смерти. Обычные люди в таком виде, в котором пребывал юноша после сражения с Прародителем каменоидов, не живут, но этот держался. Хрипел, страдал, но продолжал восстанавливать своё умирающее тело. Тёмный огонь, что исчез из этого мира, напоследок знатно поработал с юным эрцгерцогом, превратив того в кусок обгорелого мяса. Руки и ноги Максимилиан сумел восстановить. Судя по тому, что они были девственно чистыми, юноша сумел вырастить их заново, но с остальным телом ничего поделать не мог. Требовался нейтрализатор, что имелся в клане Бартоломео и Кималь Саренто очень надеялся, что ему удастся доставить своего нового наставника туда живым.
Нового наставника. О том, что были другие, мужчина решил умолчать. Как и о том, что строка состояния находилась у него вот уже сотню лет. Да и в свой настоящий возраст Кималь Саренто не собирался посвящать Максимилиана Валевского, во всяком случае в ближайшее время. Потому что судьба, забавная такая сволочь, в очередной раз показала, что умеет вытворять такие фортеля, которые и в страшном сне присниться не могли. Мужчина даже поёжился, вспоминая появившиеся перед глазами недавние сообщения, которые, по сути, приговаривали его к неминуемой смерти:
Иномирцы покинули этот мир.
Рунная магия покинула этот мир.
К вам привязано пятьдесят восемь людских душ. В течение 30 дней необходимо выполнить их фиксацию, в противном случае произойдёт отторжение и ваш организм вернётся к изначальному состоянию.
Тяжело описать словами то, что испытал мужчина в этот момент. К своими ста тридцати годам ему пришлось многократно пользоваться услугами мастера Мерама, чтобы сохранить привычную внешность сорокалетнего ловеласа. Требовались экстренные решения, граничащие с откровенным безумием. Потому что стандартных способов реагирования на обстоятельства уже не было. Человеческий организм не предназначен для того, чтобы жить сто тридцать лет. Если текущее тело вернуть к «изначальному состоянию», оно умрёт. Быстро и бесповоротно. Тёмные помочь ничем не могли. Цитадель изначально была бесполезна. Кималь Саренто начал испытывать давно позабытое чувство отчаянья, когда появились каменоиды и Максимилиан Валевский. Мужчина вцепился в него всеми руками, понимая, что помочь ему сейчас может только что-то невозможное. То, что было постоянным спутником юного эрцгерцога.
Дальше случилось то, чего Кималь Саренто совершенно не ожидал. Пятьдесят первый уровень камня, конечно, интересно и сильно, но не настолько, как появившееся после первого боя с каменоидами сообщение:
Осуществлена временная фиксация пятидесяти восьми людских душ.
Время фиксации: 5 дней.
Уничтожение каменоидов каким-то образом продлевало жизнь самому Кималю Саренто и в этот момент ректор решился на очередное безумие. Он решил привязать себя к Максимилиану Валевскому. Потому что именно в этом видел своё спасение. Мужчина не ошибся — его новый наставник оказался крайне интересным человеком. То, что мастер Мерам не опустил рук, говорило о надежде на символьную магию. Значит, Кималю Саренто нужно быть как можно ближе к Валевскому, чтобы первому получить причитающийся бонус.
Однако следовало действовать осторожно. Граф Саренто прекрасно знал специфику этого молодого человека — он ненавидел тех, кто безжалостно пользовался жизнью других. Видимо, наложился отпечаток периода, когда он был смертником. Поэтому ректору пришлось снизить свой возраст. Восемьдесят пять лет — вполне доступный человеку срок, не вызывающий лишних вопросов. Они сейчас не требовались.
