Каменоиды покинули этот мир.
Тёмный огонь покинул этот мир.
Вы поглотили силу Прародителя каменоидов. Осуществлена стабильная привязка душ. Ваш текущий возраст — сорок лет.
Новые сообщения появились сразу, как только Кималь Саренто добил странный тёмный сгусток, что пульсировал недалеко от искорёженного Валевского, а потом наступил на него мифриловым ботинком. Человеческое тело было не в состоянии принять всю мощь инопланетного существа, однако и не отреагировать на неё не могло. Мужчина едва удержался, чтобы не заорать от радости, чего не делал уже давно — проблема с заёмными душами решилась! Но не решился вопрос с долголетием. Ограничиваться ещё, предположим, шестьюдесятью годами, Кималь Саренто не собирался. Но для этого требовался Максимилиан Валевский — только находясь рядом с ним можно получить бонусы от символьной магии. Придётся демонстрировать свою полезность и оберегать этого оболтуса от врагов.
Но прежде всего — Валевский должен выжить. Значит, нужно бежать, бежать и ещё раз бежать. Кималь Саренто вновь вернулся к привычному состоянию — когда его жизнь зависела только от него самого и его действий. И отказываться от этого сладкого чувства ректору крайне не хотелось. Что до Валевского… Когда-нибудь он узнает правду. Но точно не сегодня.
Глава 11
Следующие несколько дней я помню довольно смутно. Вроде как мы куда-то бежали, куда-то телепортировались, кто-то о чём-то с кем-то договаривался, где-то я лежал. Единственное, что врезалось в память, причём, видимо, на всю жизнь — непрекращающиеся требования Кималя Саренто. Мой ученик требовал от меня невозможного — не спать и постоянно использовать на себе «Лечение». Дошло до того, что он меня даже бить по щекам начал, когда я хотел провалиться в сладкое забытьё. Тело горело огнём, а «Лечение» помогало лишь на несколько мгновений, снимания боль. Потом она возвращалась обратно, причём такая, что хоть волком вой. Что я бы с радостью сделал, вот только горло так и не восстановилось. Так что приходилось хрипеть и терпеть издевательства ученика. Отдохнуть мне позволили только спустя «вечность» — странное устройство обволокло меня белой пеной, эту же пену запихали мне в рот, заставляя глотать, потом резко боль отступила и, пока Кималя Саренто рядом не было, я провалился в беспамятство.
Вот и всё, что врезалось мне в память.
Открыв глаза, я уставился на белый потолок. Дышалось легко. Пахло цветами. Какой-то алхимией. Боли не было. Я сжал кулаки — пальцы работали отлично. Согнул ноги в коленях — они тоже работали идеально. Стащив с себя простынь и наклонив голову, увидел гладкое тело. Страшных ожогов, что когда-то покрывали грудь, не было. Почему-то я был голым — на мне не было даже мифриловых доспехов. Это было весьма неприятно, так что практически мгновенно вокруг меня образовался «Золотистый купол защиты». По странному стечению обстоятельств я оказался в непонятном месте совершенно без защиты. Хотя, почему в непонятном? Перед глазами появилась карта. Приблизив её, я хмыкнул — каким-то образом меня занесло в поместье клана Бартоломео. Да, Кималь Саренто что-то говорил о клане моей будущей жены, но, если честно, я совершенно не помнил его слова. Только то, что этот клан упоминался. На самом деле я мало что помнил из последних минут боя. Был взрыв, а потом всё как в тумане. Какие-то несвязные обрывки и чёткое понимание, что мы справились. Каменоидов больше нет в этом мире.
Одежда нашлась на стуле, рядом с кроватью. Рядом находился мой исковерканный нагрудник, словно побывавший в плавильной печи, а также пояс. Одевшись, я нацепил на себя остатки мифриловых доспехов и, словно нехотя, они «растворились», приняв форму обычной одежды. Напрягшись, я вспомнил пояснения Кималя Саренто и на душе стало гадко — опять я практически всё потерял. Нематериальный рюкзак, к примеру, был теперь мне недоступен. А там, как я помню, находился подарок Наире Джоде на свадьбу. Красивый сет из драгоценных камней. Думал, вручить после похода к каменоидам, но не сложилось. Даже хорошо, что я догадался выгрузить всё перед походом. Не представляю, как бы я справился с потерей всего того, что вытащил с базы ночной гильдии.
Привычно согнув ладонь, активируя катары, я какое-то время недоумённо смотрел на руку, из которой лезвие не спешило появляться. Осознание, что мифриловых перчаток у меня большен нет, пришло позже, вместе с паникой. Нет — с ужасом. Плевать на катары и арбалеты, сделаю ещё. Важно то, что четыре эксклюзивных кольца исчезли! Причём три из них имели повышенное сопротивление к тьме, позволяющее мне спокойно путешествовать по разломам тридцатого уровня, а одно блокировало влияние гнили! Теперь эта зараза начнёт разъедать мои предметы. Гадство! Просто проклятое гадство!
Последние слова я произнёс вслух, так как в комнату заглянула служанка.
—Ой, господин, вы проснулись! Подождите, я сейчас! Он проснулся!
Последние слова служанка кричала уже за дверьми. Заниматься самобичеванием не хотелось, так что я проследовал за ней. Чем дольше я стоял на месте, тем больше тяжёлых мыслей лезло в голову. На кой ляд я вообще согласился уничтожать Прародителя? Где я теперь колец себе наберу? Мне нужны минимум четыре неинициированных, а это, как показывает практика, весьма редкое явление. Среди запечатанных разломов, что мне предстоит уничтожить, только в трёх были метаморфы. Неужели придётся использовать свою заначку? В инвентаре до сих пор находилось неинициированные кольцо и амулет. Я думал, что мне удастся активировать их на сороковом уровне, когда доберусь до изнанки, но, видимо, судьба в очередной раз посмеялась над моими планами.
—Господин,— возле дверей меня встретил охранник. Тёмный был облачён в полный доспех, словно находился здесь не для красоты, а действительно выполнял какую-то важную миссию. Боевое копьё с острым наконечником без защиты только подтверждало этот факт. Меня останавливать боец не стал, однако последовал за мной, держать на удалении. Странно, но спорить с порядками клана я не собирался. Может, у Бартоломео так принято.
Вскоре показалась ещё одна служанка и меня сопроводили в гостевую комнату. Принесли еды и, уловив чарующие запахи, желудок пропел заунывную булькающую песнь о том, что он забыл, когда в последний раз ел. Пришлось идти на поводу у низменных чувств и жрать. Ибо то, что я творил, едой назвать было нельзя — как только сделал первый укус, едва не потерял разум, пытаясь запихнуть в рот как можно больше еды. Организм вёл себя крайне странно. Такой трясучки на странного вида похлёбку, на которую в обычном состоянии я бы даже не взглянул, у меня ещё никогда не было. Вылизал всё до последней капельки!
—В здоровом теле здоровый аппетит,— послышался ехидный голос Кималя Саренто. Я проигнорировал ученика, выискивая на подносе какие-нибудь крошки. Большая миска похлёбки только разогрела аппетит, совершенно меня не насытив.
—Ещё!— я посмотрел на служанку, что стояла рядом. Причём произнёс я это таким тоном, что девушка побелела и ретировалась, спрятавшись за спиной Кималя Саренто.
—Это всё, что тебе разрешено на сегодня,— огорошил меня ученик.— После очистки с едой нужно быть крайне осторожным. Тем более после такой очистки. Завтра получишь ещё одну тарелку.
