–Пожалуйста, Алан,– стонет Варя под подушкой.
Я с утроенным рвением принимаюсь вылизывать розовые лепестки, нарочно специально задевая чувствительную жемчужину и вырывая из Вариных уст очередную мольбу.
–Алан, прошу,– срывается Варя на крик.
–Что, кроха?– помогаю себе пальцем распалить ещё сильнее мою малышку.
Слышу, как за спиной открывается дверь. Конечно, Богдан не мог не почувствовать запах секса в доме.
Он тактично выжидает, когда Варино тело затрясёт от очередной волны удовольствия, и только потом заявляет о своём присутствии:
–Нормально вы тут завтракаете.
Варя подпрыгивает на кровати и, прикрывшись подушкой, прижимается к спинке кровати. Раскрасневшаяся и растрёпанная, наша малышка невыносимо прекрасна в гневе. Бедняжка хватает ртом воздух и переводит взгляд с меня на Богдана. Я, вытянувшись на постели, невозмутимо улыбаюсь.
–Варенька, накинь халатик и поднимись ко мне в кабинет на массаж,– Богдан подходит к окну и открывает его.– Жарко тут у вас.
Мне показалось, или Варя действительно сейчас с надеждой взглянула на открытое окно? Нужно приглядывать за ней.
Глава 22
Варя
Богдан идёт ко мне, и во мне сейчас сражаются два начала. Одно, хорошо знакомое, нашёптывает, что неплохо бы выставить из комнаты зарвавшихся парней и сбежать. Второе мне незнакомо. Оно заставляет меня улыбнуться Богдану и позволить его языку проникнуть в мой рот. Страстный поцелуй кружит голову. Когда Богдан отрывается от моих губ, замечаю, что Алан по-тихому свалил. Даже не знаю, рада я этому или нет. Рядом с ним мне было спокойнее.
–Доброе утро, любимая!– Богдан проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
Его словно подменили. В зелёных глазах – умиротворение и ласка. Актриса из меня никудышная. Все трое в курсе, что я вчера не спала. Назар вообще мои мысли читает. Об этом я ночью не подумала.
–Доброе утро,– кроме подушки на мне ничего нет.– Подай халат, пожалуйста.
–Может, сначала в душ?– бодает меня лбом мой строгий доктор.
–Да… Но для этого мне нужен халат.
–Не нужен,– Богдан забирает у меня подушку и подхватывает моё трясущееся, то ли от страха, то ли от возбуждения, тело. Душа будто отделилась от него и со стороны наблюдает за моим моральным падением.
Богдан ногой толкает дверь и опускает меня на дно белоснежной ванны. Не заметила, чтобы к парням приходил кто-то прибирать, но в доме у них идеальный порядок. Сами его поддерживают или всё-таки кто-то наведывается в лесную чащу к этим маньячеллам? Если этот кто-то на машине, то можно в ней спрятаться и доехать до города. А дальше что? Без паспорта мне не купить билет. Самолёт и поезд отменяются. Ехать автостопом до Москвы? Вряд ли я вообще доберусь туда живой. Вон как народ в глубинке одичал. Приличные с виду ребята и те ударились в извращения.
–Ты сегодня очень задумчивая, Варенька. От многомыслия у женщин случаются морщинки.– Богдан затыкает слив медной пробкой и включает воду. Достаёт из кармана бумажный пакет, размером с пачку бумажных платков и высыпает зелёный порошок под струю. Вода принимает изумрудный оттенок, в нос ударяет аромат парного молока и полевых цветов.– Я быстро приму душ и немного расслаблю тебя.
Богдан стаскивает с себя спортивный костюм и боксеры, ничуть не смущаясь моим присутствием. Вчера у него на руке я видела повязку, но сегодня на этом месте нет никакой раны. Белеют застарелые шрамы, будто от укусов. Богдан ниже Алана, но под татуировками вырисовывается не менее мощное и мускулистое тело. К ароматам волшебного порошка примешивается запах тела докторишки. С каждой секундой я ощущаю его всё острее. Он отличается от запаха Назара, но тоже приятный. Резко вдыхаю и в груди становится тесно. Богдан ведёт себя так, будто меня рядом нет. Не спеша входит в душевую кабину и закрывается. Затаив дыхание наблюдаю за ним через стекло. Его красивое тело омывает вода и, смешиваясь с пеной, заливает прозрачную стенку. Мелькает мысль, что дворники от машины сейчас бы не помешали. Богдан запрокидывает голову и сжимает в руке свой член. Большой, просто огромный член. Широко распахнув глаза, я смотрю, как он водит по нему рукой и не могу заставить себя отвернуться. Моё тело лихорадит, печёт изнутри адским огнём. Богдан стонет и прислоняется к белой кафельной стене. В стекло ударяет белая струя, капли смешиваются с мыльной водой и ползут вниз. Богдан продолжает двигать рукой, доставляя себе удовольствие. Это возбуждающе красиво. Вспоминаю нашу последнюю ночь, а воображение уже рисует следующую. Представляю, как мои мужчины ласкают меня. Мне хочется ощутить на себе не только их губы. Да что же такое со мной происходит? Рычу от злости на саму себя… Я рычу?
Богдан выключает воду и выходит из душевой, ступая мокрыми пятками по белоснежному полу. Сама не верю, что поднимаюсь Богдану навстречу. Голова кружится. Стою, будто у взлетающего вертолёта. Гул в ушах, темнота в глазах, жар сменяется ознобом. То ли падаю, то ли лечу.
Не сразу понимаю, что мои ягодицы в ладонях Богдана, а я сама, обхватив его бёдра ногами, льну к нему всем телом.
–Ты сводишь меня с ума, волчица!– шепчет он.
Меня так ещё никто не называл. Это лучше всяких «крошек» и «букашек». Я врываюсь языком в его рот дерзко, горячо, страстно. Это так прекрасно: целоваться безудержно, безоглядно, сметая все границы. Мы отрываемся друг от друга лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Богдан спускает меня с рук, и его огромный член упирается мне в живот. Я уже не кажусь себе совсем неопытной и безумно хочу пойти с Богданом до конца. Отдать ему свою невинность.
–Сделай меня женщиной,– прошу я, задыхаясь от желания.
–А ты любишь меня?– ошарашивает меня вопросом Богдан и ставит на пол.
–Не поняла,– отступаю к стене. Пытаюсь выровнять дыхание, протрезветь. Иначе как пьяной не могу себя назвать.
Богдан поднимает меня и возвращает в ванную. Выключает воду, крепит подушечку к белой стене. Прислоняюсь к мягкой пупырчатой поверхности, а Богдан снимает с крючка один из мягких халатов и накидывает на свои широкие плечи.
–Похоть, желание, страсть,– Богдан встаёт сзади меня на колени и сжимает пальцами мою голову,– это то, что сейчас движет тобой. Сделать тебя женщиной мог в эти дни каждый из нас. Дело нескольких секунд и телодвижений. Но у тебя в этой жизни иное предназначение. Мы с братьями приняли тебя безоговорочно. Ты наша истинная. Теперь и ты должна понять, что готова безоглядно отдать нам всю себя. До последней капли.
–Мы… Это всё так странно,– накрываю своими ладонями руки Богдана.– И себя я тоже не узнаю. Ещё утром так боялась тебя, а сейчас люблю.
Богдан смеётся и прикусывает моё плечо. Похоже, это в ходу у братьев. Странно, но укус Алана не оставил на моей коже следа.
–Разве так может быть, Варенька? Тщательно избегать человека, а спустя полчаса влюбиться в него?
