–Солнышко, ты чего плачешь?– сажусь на постели и беру Варю на колени.
–Я бракованная самка!– выкрикивает она.– Убей меня лучше!
–Тише, тише, кроха!– глажу её по спине, целую грудь.– С ума сошла? У меня не стоит, а ты винишь себя?
–Я стала тебе противна! Как Милана? От меня тоже теперь так же прёт?– захлёбывается Варя в слезах.
–Варенька, успокойся!– встряхиваю её за плечи.– Я вообще не чувствую твой запах. И вообще, секс для меня не главное.
«Я ли это говорю?»– ужасаюсь про себя.
–Я хочу быть вашей волчицей, только вашей. Неужели Богдан тоже не захочет меня?
–Так, успокоилась,– уколотый жгучей ревностью, шлёпаю её по заднице.– Ложимся спать. Я люблю тебя, и никто другой мне не нужен.
–Правда?– она хватает моё лицо в ладони и виновато заглядывает в глаза.– Зачем я бежала от тебя? В тебе вся моя жизнь.
–Тогда давай ляжем в кроватку и обнимемся,– улыбаюсь, крепясь из последних сил, чтобы не психануть.
Мы забираемся под одеяло, я целую Варю в приоткрытые губы.
–Спокойной ночи, любовь моя.
***
Богдан
–Просыпайся, соня! Уже полдень,– Варин голос разгоняет остатки сна.
На рассвете я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы обернуться. Пошатываясь добрался до кабинета и прогнал себе по венам животворящий коктейль. Надо отдать Варе должное. Её кровь меня вчера спасла, но дальше – никто лучше меня самого мне не поможет. На цыпочках, чтобы не разбудить их с Назаром, спустился обратно в свою комнату и вырубился.
–Привет, моя сладкая!– потягиваюсь, вдыхая всей грудью роскошный Варин аромат. Удивительно, что лишившись ночью с Назаром девственности, она не растеряла его.– А где мой братец?
Варя пожимает одним плечом, и красный шёлк халата соскальзывает с него:
–Уехал, пока я спала. Заварила твой любимый чай. Будешь?– она ставит поднос на тумбочку и застенчиво переминается с ноги на ногу.
–Буду, но позже,– облизываюсь, любуясь на проступающую через тонкую ткань грудь.– Иди ко мне, спасительница.
Варины глаза вспыхивают, наливаясь янтарным светом.
–Ты хочешь меня?– срывается с её губ, и щёки тут же густо краснеют:– Прости…
–Что за вопрос? Ты же теперь наша девочка, наша жена навеки вечные.
Варя бросает взгляд на одеяло бугором внизу моего живота и нерешительно забирается коленями на кровать.
–Варя, смелее,– подхватываю её и утягиваю под себя.– Я дурею от одного твоего присутствия. Подари мне тоже немного любви и ласки.
Сдираю с её плеч халат, с удивлением замираю, касаясь молочно-белой кожи на тонкой шее:
–Назар не поставил на тебе метку? Почему?
–Не знаю,– Варя призывно смотрит на меня, и я заключаю её в объятья. Желание дурманит разум. Я так долго ждал эту женщину!
Наши языки сплетаются, сжимаю в ладонях Варины ягодицы, трусь об её живот раздувшимся членом. Варя отворачивает голову, чтобы перевести дух, а я с рычанием набрасываюсь на упругую грудь. Втягиваю, как голодный волчонок, по очереди потемневшие, набухшие соски. Облизываю живот, трахаю языком маленький пупок и впиваюсь губами между складок, обросших мягким пушком. Обезумев от сока и стонов любимой женщины, ставлю её на четвереньки и приставляю член к текущему входу.
–Отошёл от неё!– окрик Назара отрезвляет.
Брат стоит в расстёгнутом пальто на пороге, крылья носа дрожат от негодования, руки сжаты в кулаки.
–Варя! Живо в спальню,– приказывает он.
–Ты что взбеленился? Варя останься!– удерживаю её за бёдра.
Но она уже дрожащими руками пытается попасть в рукава халата, слившись с ним в один цвет. Испуганной, растрёпанной птахой она вылетает из комнаты.
Глава 32
Богдан
–Да что ты творишь, Назар!– вскакиваю с постели.– Всё же давно решили!
–Охолони!– брат оседлал стул, с грохотом отодвинув его от стола.– Поговорить надо.
–Думаешь, я могу в таком состоянии разговаривать?– киваю на свой побагровевший болт.
–Я тебе в этом деле не помощник,– хмыкает Назар и кивает в сторону ванной.– Душ там.
Без слов хлопаю дверью, пускаю ледяную воду. Член стоит как Эйфелева башня. Водой тут не отделаешься. Делаю её теплее, закрываю глаза. Хочу Варю до безумия. Яйца аж подгорают, стоит подумать о ней. Горячая, страстная девочка. Назар – розовая птица обломинго! Вспоминаю, как трогал Варю, как целовал, как не мог надышаться вернувшейся домой малышкой. Сдавливаю член, пару раз передёргиваю и воскрешаю в памяти, как ласкал Варину грудь с розовыми сосками, как сходил с ума от вожделения. Белая струя ударяет в стекло, стекает в поддон. А могла бы наполнить узкое лоно нашей волчицы. Остервенело намыливаю тело жёсткой губкой с гелем, смываю пену и врубаю снова ледяную. Выключаю воду и ступаю на холодный пол, вытираюсь. Накинув халат, возвращаюсь к Назару. Он так и сидит, обхватив резную спинку стула, и смотрит на забытые Варей балетки.
–О чём ты хотел поговорить, сын мой?– надеваю на голову капюшон и сажусь напротив брата, положив руки на колени.
–Нужно вернуться к избушке Зоряна, обыскать лес. Я переживаю за Алана.
–Я тоже переживаю за брата.– Вглядываюсь в лицо Назара, его черты те же, но нет заносчивости во взгляде.– Но, кажется, я мог бы спокойно закончить с Варей, а потом отправиться на поиски. Сам-то, небось, покувыркался с ней от души ночью?
–Не превращай Варю в шлюху!– вскакивает Назар. Скидывает с себя пальто и швыряет его с такой силой, что стул переворачивается.
–Назар, угомонись! Нормальный брачный период. Спариваемся и ждём первой течки, чтобы покрыть наше солнышко уже для получения потомства.
Назар застывает надо мной, воздев руки:
–Ты сам себя слышишь? Ты говоришь, как животное?
–И что?– облокачиваюсь я на постель, с удивлением замечая, что в гневе глаза Назара больше не меняют цвет.– Мы в некотором роде животные и есть, если ты забыл. Не ты ли сам ратовал за одну, но чистую волчицу в стае? Или ты расстроился, что мы с Варей без тебя прилегли?
Назар плюхается на кровать рядом со мной и закрывает лицо руками. Сажусь и обнимаю брата за плечи.
–В чём дело, Назар? Ты должен мне всё рассказать.
–У меня проблемы!– выдыхает он.– Целый букет.
–Мы не болеем венерическими…
–Да причём здесь!..– отмахивается Назар.– Я не могу больше оборачиваться, я устаю, как человек, я, чёрт подери, даже думаю, как человек! Перестал чувствовать силу кулона, перестал хотеть Варю. Я люблю её по-прежнему, но с тех пор, как она стала волколачкой, у меня… У меня…
–У тебя на неё не стоит,– помогаю брату закончить страшное признание.
