–Ничего невозможного нет. Теперь я это точно знаю.
***
Назар
Вот уже два часа как мы, оставив машину, бредём по лесу с винтовками и рюкзаками за спиной. Под ногами пружинит мох. Мы то прыгаем по болотным кочкам, то пробиваемся сквозь бурелом. На карте Велеса помечено крестом место возле озера. Сверяюсь с координатами. Мы уже совсем рядом. Обернись мы волками, почуяли бы его и добежали за считанные минуты. Но я потерял эту способность, а Варя уже месяц её изживает.
–Чую близость воды… – Варя осекается.
–Удивишься, но я тоже,– утешаю её. Понимаю, что она лишь ради меня отказалась от своей истинной сущности.– Значит, мы у цели.
Перебираемся через глубокий овраг и через пару минут выходим к озеру размером с вокзальную площадь. В чёрной глади воды отражаются деревья, взявшие озеро в плотное кольцо, и небо.
–Смотри, избушка!– Варя хватает меня за рукав и показывает на небольшой ладный сруб справа от нас.
–Наконец-то! Ноги гудят и есть хочу, точно три дня во рту крошки не было.
–Мне раньше казалось, что тайга просто кишит зверьём, почему мы за всё время никого не встретили? Я чую их присутствие.
–Вон два оленя на том берегу.– Не хочется расстраивать Варю – дикие звери избегают оборотней. Чтобы хоть как-то унять разбушевавшиеся инстинкты любимой женщины, я месяц назад вложил в её руки оружие и научил им пользоваться.– Если избушка пригодна для жилья, можем заночевать и поохотиться. Зря я тебя, что ли, учил стрелять?
–Какие хорошенькие,– фальшиво умиляется Варя, глядя на замерших в страхе оленей. Её глаза желтеют, крылья носа подрагивают. Силён волк в моей девочке, поэтому и олени, завидев её, боятся пить.– Куда же они?
–Вспомнили о более важных делах,– обнимаю Варю и достаю ключ, найденный в банковской ячейке.– Пойдём посмотрим, что за домишко. Думаю, Иван не просто так хотел, чтобы ты его нашла.
Варя прижимается ко мне:
–Смотри, крест!
Мы подходим ближе к холмику, покрытому облетевшей листвой, и задумчиво смотрим на имя, вырубленное посередине креста.
–Ольга Велес,– задумчиво произношу я.
–Без карты мы никогда не нашли бы могилу мамы.
–Удивительно, что твой отец установил на могиле крест.
Варя поднимает на меня глаза. Они снова приняли нормальный зелёный цвет.
–Думаешь, мои родители покрестились? Мы ведь даже не смогли войти в храм.
–Может и у нас однажды получится. Не всё сразу, милая. В любом случае, твой отец явно тяготел к христианству.
–Мама умерла во время родов. Неужели это кара небесная?
–Скорее здесь постарался некто с тёмной стороны,– горько усмехаюсь я.– Чтобы Ольга не погубила в тебе волчонка. О смерти Ивана тоже разное говорили. Кстати, незадолго до его кончины, Милана часто крутилась возле него.
–Она была твоей любовницей,– хмурится Варя,– зачем ей мой отец?
–Статус брошенки не давал ей покоя, а я на ней жениться не собирался,– жёстко обрываю неприятную для меня тему.– И хватит об этом.
–Прости,– Варя касается креста и отдёргивает руку.
Повторяю её движение. Шершавая поверхность царапает ладонь и ничего больше.
–Всё хорошо, Варенька. У нас всё получится.
Обхожу дом кругом. Крыльца нет, к двери ведут две ступеньки. Единственное окно выходит на озеро. Труба на односкатной крыше обещает, что ночью мы не замёрзнем. Поворачиваю ключ в замке и открываю дверь. Одна большая комната. Входим, скидываем на пол винтовки и рюкзаки, вешаем куртки на два простеньких крючка на стене. Остальные четыре заняты женской длинной дублёнкой, ватником и двумя кожаными куртками. Под ними стоят мужские и женские резиновые сапоги, тапки из оленьих шкур и высокие ботинки на военный манер. Убогий бродяжий уют неприветливо пахнет сыростью – голубые занавески с кокетливыми рюшами, скатерть с вышитым зелёно-красным орнаментом, пёстрое лоскутное покрывало на самодельной кровати и свадебная фотография над ней.
–Мама,– сдавленным голосом шепчет Варя.
Она подбегает к стене и завороженно смотрит на портрет. Молодой Иван в ладном костюме-двойке держит под руку совсем юную Ольгу с глазами русалки. Ребёнком я любил наблюдать за ней, когда мои родители встречались с Велесами. Ольга двигалась грациозно, точно танцовщица по сцене. Моя Варенька похожа на неё.
–Сейчас начинаю понимать, из-за чего поссорились наши родители,– обнимаю Варю, и она прижимается спиной к моей груди. Забираюсь ладонями Варе под свитер и глажу её по тёплому животу.– Велесы решили стать людьми, мой отец их не поддержал. А мать, напротив, продолжала тайно общаться с Ольгой до самого её отъезда в роддом. Мама просила меня не говорить отцу, куда мы ездили. Но потом, я думаю, испугалась умереть также, как Ольга.
–Ты говорил, твои родители погибли в автокатастрофе.
–Они погибли, когда на наши земли пришли чужаки. Тогда многие полегли. Чтобы род выжил решили брать одну оборотницу на несколько волколаков. Иначе чистокровное потомство после себя не оставить. Давай я затоплю печь, а ты открой тушёнку и почисти картошку.
Я нашёл в доме дневник Ивана и пересохшие травы, которыми они с Ольгой лечились от оборота. Их же, как мы с Варей прочитали, Иван отправлял Елене в Москву.
–Помню, Елена иногда заваривала мне чай со странным вкусом. Но мне он не нравился, и я, если удавалось, выливала его.– Варя садится рядом со мной на медвежью шкуру, и я подливаю вина в её бокал.
Мы даже не заметили, как за окном сгустились сумерки. В печи потрескивают дрова, а мы рассматриваем старые фотографии наших родителей. Среди них нашлись и фото семьи Черноголового, молодого Зоряна и его первой жены.
–Странно, что я стал человеком без всяких трав, но тебе, надеюсь, помогут рецепты твоего отца.
У Ивана с Ольгой было не точь-в-точь как у нас, но он пишет, что после смерти жены стал равнодушен к оборотницам. Это он о Милане. Она последнее время часто приезжала к нему и соблазняла. Но ему она виделась лишь дочерью бывшего друга.
На обычных женщин реакция у меня что надо. Это и пугает, и радует. Секретарша Лена в первый же день моего приезда в офис доказала, что стоит у меня как и прежде. Хорошо, что я сидел за столом, когда она принесла мне чай. Лена явно решила меня порадовать после моего недельного отсутствия и не надела под прозрачную рубашку лифчик. Раньше я любил по утрам воспользоваться умелым ртом старательной сотрудницы. Но теперь всё изменилось. Я люблю Варю, и для меня других женщин не существует. Тяжело сглотнув, я попросил Лену одеваться на работу скромнее. После её ухода разрядился в туалете. Теперь мысленно вымаливаю у Вари прощение. Честно старался представлять её в этот момент.
Допиваю вино, стаскиваю с себя футболку и вытягиваюсь на медвежьей шкуре. Варя тут же повторяет все мои телодвижения и усаживается на меня верхом. Веду ладонями по её животу и шепчу по слогам:
