— Ма-ма.
— Маруся, нельзя пускать к себе в постель первого встречного! — призываю я дочь к морали.
— Декабрь не первый встречный… — Топает Маруся ногой и подбирает слова: — Он это… ну, это… Избранец, во!
Фрол поднимается с матраса, встаёт перед Марусей на одно колено и целует ей руку:
— Благодарю вас, принцесса!
Раздаётся звонок в домофон. Кайла заливается лаем. Для доставки еды слишком рано. И я знаю, кто это. Оглядываюсь в поисках своего мобильника. Я его даже из сумки не доставала. Батарейка села, наверное. Отсюда и гость на пороге.
Домофон настойчиво продолжает звонить. Фрол идёт открывать дверь, а у меня даже нет сил подняться. Вечер мне уже не кажется таким милым.
Глава 5
Рита
— Кайла, сидеть! — командует Фрол.
Собака замирает у входа в комнату. Хлопает дверь, но Кайла будто превратилась в памятник самой себе.
— Я правильно попал? А, Маруся, привет, — Никита явно растерян. — Простите… А с кем имею честь?
Красивый, как Киану Ривз, Никита — мой бывший однокурсник, коллега и хозяин клиники, пользуется успехом у женщин не меньше Фрола. Но, скорее, за изысканность манер и речи, чем за рельефный торс.
— Здрасьте, дядя Никита! Это мамин парень! — хвастливо вставляет Маруся, кивая на Фрола.
Не удивлюсь, если я уже уволена.
— Ритин парень. — подтверждает Фрол, оставаясь инкогнито. Похоже, его вполне устраивает заявление дочери. — А я с кем имею честь?
— Никита Смехов…
— Мама с ним работает, — звонким голосом докладывает Фролу Маруся про моего босса и с недавнего время «парня». После вмешательства спевшейся парочки, скорее всего, бывшего.
— Не знал, что у Риты кто-то есть, — растягивает слова Никита. — А сама она где?
Мне хочется спрятаться под плинтус.
— Проходите, собака не тронет, — Фрол сама гостеприимность. — Если не боитесь заразиться. Мы тут всей семьёй на карантине.
— Семьёй?
— Дядя Никита, а у меня обезьяна есть! — хвастается Маруся. — Микки! Микки! Иди сюда.
Микки, отложив недоеденное яблоко, слезает со стула и бежит к двери. По дороге шимпанзе отвешивает Кайле лёгкий подзатыльник, но та сидит, как статуя.
С тех пор, как год назад мы возобновили с Никитой общение, я не приглашала его домой. Всякий раз у подъезда отказывала ему в чашке чая таинственно улыбаясь. Конечно! Ведь у меня муж, собака и обезьяна, а Никита знал только о дочери. Должна быть в женщине загадка!
— Рита Сергеевна, моё почтение, — Никита с интересом скользит взглядом по комнате и останавливает его на мне. — А у вас тут мило. Белые обои, чёрная посуда. Прямо, как в песне.
— И тесно, как в хрущёвке, — добавляет Фрол. Он довольно улыбается за спиной поверженного без драки соперника. — Надо загород перебираться. Поужинаете с нами?
— Спасибо, я сыт! — через плечо роняет Никита, прожаривая меня взглядом до степени well-done.[1] — Рита, ты почему трубку не берёшь? Я сорвался с работы, а ты!..
— Прости, Ник, продрыхла весь день! Похоже, я надолго прилипла. Спасибо, друг приехал помочь, — говорю так, будто за спиной Никиты не полуголый амбал в моём розовом полотенце, а монах-францисканец.
Одним метким словом я ставлю жирную кляксу на недописанный Фролом портрет идеальной семьи. Его игры мне пока до конца не понятны, а Никита скоро год, как исправно платит мне весьма приличную зарплату.
— Ах, друг! — Никита выдыхает с облегчением. — А я уже себе вообразил. Малыш, ты не переживай. Справимся. Выдерну на дежурство Пашку из Коломяг. Там всё равно надо операционную на ремонт закрывать. Лекарства, деньги… Всё что нужно — только свистни.
Фрол потирает подбородок и улыбается мне. Отвечаю ему тем же, недооценив степень Горюшкиного коварства. Фрол подхватывает Марусю на руки и встаёт перед Никитой.
— А после Нового года можно будет еще этого Пашку дёрнуть? — склоняет Фрол голову к Марусе, зарывшейся пальцами в его волосах. Ну просто мадоний с младенцем. — Хочу девчонок на Мальдивы отвезти погреться после болезни.
Мягкий свет лампы над столом падает на их лица.
— Вряд ли, — Никита в замешательстве отступает к выходу. — Рит, я, пожалуй, поеду, раз всё у тебя в порядке. Проводишь меня?
— Подожди!
Цепляюсь за штангу кровати и встаю, путаясь ногами в одеяле. Прохожу мимо Фрола, гордо вскинув голову. Накидываю на плечи куртку и выхожу следом за Никитой на лестничную клетку.
— Это что ещё за стриптизёр? — Никита обиженно закусывает губу. — Рожа у него знакомая.
— Этот стриптизёр сделал нам сегодня ночью кассу…
Мои оправдания заглушает лай Кайлы прямо под дверью.
— Рита, не езди мне по ушам! Твоя дочь копия этого парня! — пытается перекричать собаку Никита и вдруг до него допирает. — Твою ж налево! А это часом не Фрол? В карточке было написано Горин… Так ты снова с ним?
— Он просто приехал мне помочь! — топаю я ногой.
Кайла уже попросту беснуется за дверью.
— Очень мило с его стороны! Спустя шесть лет опомнился! Не даёт больше никто и о тебе вспомнил? — плюётся огневыми шашками Никита.
— Да послушай, Ник!
— Ты! Ты!... — Никита разворачивается и, сунув руки в карманы, уходит.
Я смотрю, как за ним закрываются двери лифта и расстроенная вваливаюсь в квартиру. Фрол командует собаке:
— Фу!
Кайла затыкается и получает кусок сыра.
— Ты же меня сейчас без работы оставил...
Сползаю по стене на пол и закрываю лицо руками.
— Королевы не должны работать, — Фрол садится передо мной на корточки. — И уж точно не должны спать с боссом.
— Мы только начали встречаться, — вздыхаю я, мысленно прикидывая шансы остаться на работе.
— Ты его любишь?
Я пожимаю плечами.
— Нам просто хорошо было вместе.
— Поверь, я тоже умею делать хорошо, — льёт мёд Фрол и вытирает с моей щеки слезинку.
— Я помню. — Прислоняюсь затылком к холодной стене. — А ещё я помню, как тяжело потом это забыть. Такие игры больше не для меня, Горюшко. Мне скоро тридцак. У меня растяжки на животе и маленькая грудь. Мне далеко до девушки на заставке экрана твоего телефона.
— Она значительно моложе тебя, — Фрол поднимается и берёт с тумбочки свой мобильник. — Но это единственный нюанс.
Фрол показывает мне заставку. С фото мне улыбается Маруся.
— Растяжки сейчас легко убираются, — добавляет он и подмигивает: — А титюли вставим, если они тебя смущают. Хотя я за натуральную грудь.
