— Маруся! Солнце! Жива? — Руслан разрезает верёвку на моих запястьях и, схватив на руки, прижимает к груди. — Маленькая глупая девочка!
В его глазах слёзы. Испуганно оглядываюсь и вижу, как на поляне, освещаемой лишь луной, Лука вяжет запястья блондинки, а Мэл удерживает за вывернутую руку Арину, извергающую потоки брани. Ещё три девицы, кто с расквашенным носом, кто с разбитой губой, пытаются подняться с земли. Глаза их горят безумным огнём. Они явно под кайфом.
— Столько верёвок, будто в горы собрались. Куда баб этих денем? — Лука подсечкой отправляет связанную блондинку на землю и перехватывает руки Арины у Мэл.
— В ящик и в землю, — пожимает плечами Руслан, одевая на меня платье. — В жизни всё бумерангом. Белобрысую первую закопаем.
Я оборачиваюсь на блондинку и ловлю её злобный, настороженный взгляд. Она единственная из девушек не под кайфом. Руслан безошибочно выделил вожака в вороньей стае. Арина — только кукла, ловко управляемая ею.
— Мэл, проводи Марусю в машину, — он накидывает мне свою куртку на плечи и шепчет на ухо. — Я скоро. Не выкини никакой больше фортель, пожалуйста.
Беспрекословно позволяю Мэл увести себя. В её тёплых объятьях я вскоре засыпаю.
* * *
Руслан
— Прости, мин херц, — я колёсиком регулирую скорость движения лекарства в капельнице и смотрю на бледное личико Маруси. Веки её подрагивают. — Да, я мерзкий подкаблучник. Позволил твоей доченьке умыкнуть меня с мальчишника. Прости, у нас тут сейчас немного жарко. Утром созвонимся.
— Как она? — просовывает в комнату голову Лука.
— Просыпается понемногу.
— Я провожу Мэл!
— Аккуратно! Фрол домой едет. Не нарвитесь.
— Да мы через окно, — подмигивает он.
— Там собаки в свободном полёте, — вспоминаю недавнее ночное шоу во дворе. — А так хоть через водосточную трубу.
Лука уходит, а я надеваю очки, смачиваю ватку спиртом и беру пинцет. Плечо Маруси всё в занозах. Сажусь по-турецки возле неё и поддеваю кончик одной из них.
— Знаю, что ты уже не спишь, — вздыхаю и вытаскиваю занозу.
Маруся открывает глаза.
— Прости меня…
— Только не реви, — предупреждаю я её слёзы. — Всё уже позади.
— Я думала они нормальные, — шепчет Маруся, едва сдерживаясь. — Господи, неужели игры могут доводить до сумасшествия?
— Скорее те люди, которые решили использовать их как средство наживы.
— Но я…
— Речь не о тебе. Кира Савельева, ничем не примечательная девушка, решила разбогатеть любым способом. Отсидев за неудачное мошенничество с акциями, она решила сколотить секту. А из кого её можно сколотить? Из одержимых общей идеей фанатов. Их она нашла в большом количестве в твоей игре. К состоятельным девушкам она подсылала своего обольстительного помощника, а потом грозила жестокой казнью. Но, когда адептки расходились после очередной расправы, она спасала обезумевшую от страха жертву, снимая с неё огромную сумму денег за спасение.
— Блондинка? — голос Маруси дрогнул.
— Да.
— И как ты решил вопрос? Ой, больно!
— Прости, глубоко заноза засела! — вытаскиваю ещё одну.
— Ладно! Так как?
— Не переживай, малышка. Твой парень тоже кусаться умеет. Так что разошлись с ней краями. Нас эти твари больше не побеспокоят, равно как и других. У меня есть на них компромат.
— Руслан, у меня нет слов! — Маруся гладит меня по коленке. — Ты мой герой! Геркулес, Ахиллес.
— Да, а ещё оборотень и викинг… Хватит! — строго одёргиваю я мою непослушную своенравную девочку. — Понимаешь к чему привели твои игры?
Маруся, насупившись, молчит.
— Мне повторить вопрос? — смазываю ранки на её плече перекисью.
— Понимаю.
— Ты создала страшное оружие. Вчера днём с твоим отцом могло бы случиться непоправимое. Сегодня я чуть не потерял тебя. Вся семья ходит на ушах из-за твоих игрушек.
— И что мне делать? — на глаза Маруси снова накатывают слёзы.
— Не вздумай реветь, — не могу выносить, когда она плачет. — Выход один: никаких больше игр!
— Руслан, но я ведь и для тебя создала этот мир.
Останавливаю капельницу и извлекаю иглу из Марусиной вены. Бинтую худенькую руку возлюбленной. Пальцы её до сих пор дрожат. Выключаю свет и вытягиваюсь рядом с Марусей.
— Мир создал Бог, моя прелесть! И он прекрасен уже потому, что ты есть у меня, а я у тебя.
— Мы не скажем папе о том, что случилось?
— Нет! — грустно усмехаюсь про себя отмечая, что уже не первый раз за неделю прикрываю Марусины грешочки.
— Я тебя люблю! — шепчет она, прижимаясь ко мне всем телом.
— И я тебя, маленькая моя!
— Я тебя хочу, — шаловливая ручка проникает ко мне под резинку «боксеров».
— Маруська, не буди зверя!
— Тогда целуй меня! До утра!
Глава 32
Фрол
— Мало того, что этот подкаблучник свалил вчера с мальчишника, так ещё до сих пор не явился под благословение! Тесновато в плечах, — верчусь, как волчок, перед зеркалом. — Сто лет в смокинге не хаживал.
— Фролушка, ты светлейшего за жизнь уже раз сто благословил. Так и скажи, что хочешь поправить здоровье после вчерашнего, а одному тоскливо, — Марго закрепляет на мне синий камербанд[1]
.
— Ну началось! Выпил раз в сто лет и сразу «алкач»… Маргош, можно я просто пиджак надену? — стягиваю с плеч смокинг.
— Нет, — Марго возвращает мне его на плечи, встаёт на цыпочки и шепчет мне на ухо: — Так ты у меня самый красивый мужчина, а в смокинге король мира!
— Почему тогда моя королева не далась мне сегодня утром? — прижимаюсь бёдрами к жене.
— Потому что ты меня и так всю ночь пользовал, — краснеет Марго и выпутывается из моих объятий. — Уж не знаю, что вы там на мальчишнике делали…
— Балет смотрели, — напускаю на себя вид самого честного в мире человека. — Можешь у Маруси спросить.
— Я тебе верю…
— Тогда помоги мне похудеть грамм на сто, — скольжу взглядом по нескромному декольте жены.
— Фрол, нет! — Марго поглаживает себя по аппетитным формам, обтянутым синим шёлковым платьем, и отступает к двери. — Я уже бельё новое надела, чулки.
— То есть ко мне ты только в старом приходишь?
— Не передёргивай!
— Тогда передёрни мне ты! — одним прыжком настигаю Марго и подхватываю её на руки. Смокинг предательски трещит по швам.
