–Слушай, ее трясет,– сильные руки обнимают меня крепче.Кажется, что сероглазый губами прижимается с моему перебинтованному лбу. Я едва не выдаю себя, но в мои планы не входит так быстро приходить в себя.
Машина поворачивает и несётся по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывается болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.
–Тише ты! Не картоху везешь!– прикрикивает на товарища сероглазый.
Вскоре машина останавливается. Хлопает водительская дверь и слышится звук открываемых железных ворот. Проезжаем еще немного вперед.
Парень выносит меня из машины и поднимается на крыльцо:
–Открывай скорее, она же простудится!
–Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?
–Нам ее Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся,– бурчит сероглазый.
–Ну потрепать за мягкие места нам ее никто не запрещал,– хохочет второй.
Меня вносят в дом и кладут на кровать.
–Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать,– сероглазый разувает меня.
Зачем разрезать на мне платье? Очень хочется хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигаюсь. Получается без труда – силы покидают меня. Я балансирую на грани сознания. Звук выдвигаемого ящика.
–Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется?– кровать проминается под Дэном, и он склоняется надо мной.
Я даже перестаю дышать, любое малейшее движение доставляет боль.
–Да хрен поймешь, ты ее в бинты, как мумию замотал. Один рот торчит.
Лязгают ножницы, и платье предательски расползается.
–Нам рот, собственно, только и нужен,– чужие пальцы проходятся по моим губам и сдавливают щеки.– Глаза ни к чему.
–Твою мать, Дэн, она крякнет, не ровен час, а тебе лишь бы присунуть, пока не остыла. Где там лепила хренов застрял?– сероглазый поворачивает меня на бок и ощупыват рану на спине. Значит порезали меня. Просто прекрасно!– Хорошо не глубоко. Но кукухой она нормально вошла в пол. Не знаю менять повязку или подождать.
С улицы слышится звук подъезжающей машины. Я облегченно вздыхаю. Пусть даже врач работает на этих утырков, но он, по крайней мере, приведет меня в норму. Парни выходят из комнаты. Наверное, я потеряла много крови – от слабости не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
–Ну-ка, ну-ка, покажите мне деваху. Не наркоманка, не знаете?
Голос мне сразу не нравится. Слишком высокий и слащавый для мужчины.
–Скорее, спортсменка, комсомолка, еле догнали,– шуткует Дэн.
–Это хорошо.
Бряцание инструментов в металлическом стерилизаторе и запах спирта пугают и разжигают недоверие к врачу. С каждой секундой я всё меньше доверяю ему. Холодные пальцы хватают мою руку и надевают манжету тонометра.
–Тут заказ на почку пришел. Князь сказал отдаст мне девочку, как вытрясет из нее все, что ему надо. Так что, как с хрустальной вазой с ней.
Я проваливаюсь в темноту.
* * *
Я прихожу в себя так же резко, как и отрубилась. Боли нет. Только бессилие. В памяти всплывают последние слова врача. В голове пульсирует: «Заказ на почку». Бежать отсюда немедленно. Повязка по-прежнему стягивает голову, но глаза развязаны. Тело тоже перебинтовано. Под тонким пледом холодно, хотя, судя по запаху, в доме топится печь. В комнате темно, за стенкой музыка, хохот и крики. Пусть гуляют, лишь бы меня не трогали. Правая рука, поднятая вверх, затекла. Твою дивизию, меня пристегнули наручниками к спинке кровати. Руки-ноги – как ватные. Пить хочется. Полжизни за стакан воды. Глаза немного привыкают в темноте. Родительская дача Дэна, судя по старомодной кровати и белой кружевной салфетке, полукругом спускающейся на экран телевизора. Контуры книжных полок и здоровенный шкаф.
Открывается и закрывается дверь. Я жмурюсь. Шаги, и кто-то рядом заваливается на кровать. Запах вискаря и табака бьёт в нос. Это явно не Волк. От сероглазого приятно пахнет парфюмом с ароматом сандала и хвои. Слюнявые губы проходятся по моему плечу. Дергаться с пристегнутой рукой бесполезно. Я решаю и дальше изображать бревно. Может, Дэн освободит меня от наручников? Я не боюсь насилия. Страх попасть в руки докторишки-потрошителя оказывается сильнее.
Влажная ладонь шлепается на мою грудь и сжимает её. Губы приникают к соску и с причмокиванием играются с ним. Я едва сдерживаюсь. Парень убирает руки и поворачивается на спину. Да чтоб тебя! Судя по звуку, ширинку расстегивает. Мысленно я молю небо, чтобы в комнату вошел сероглазый.
–Лежит милая в гробу,– глупо хихикает Дэн. Узнаю я эту похотливую скотину.– Я забрался и скребу. Нравится, не нравится – спи, моя красавица.
Он стягивает с меня трусы. Слышу звук плевка и мокрые пальцы проходятся у меня между ног. Дэн встаёт, покачиваясь, надо мной на четвереньки и дышит мне в лицо.
–Как бы тебя разложить поудобнее…
–Никак,– я бью его коленом, и он с диким криком влетает головой в спинку кровати.
–Убью, стерва!– цедит Дэн сквозь сжатые зубы.
Дверьраспахивается, и в комнату вваливается сероглазый. С этой минуты он для меня Волк. Заслуженное погоняло.
–Ты охренел совсем?– он отбрасывает Дэна, прежде чем его кулак прилетает мне в голову
–Она мне по яйцам… Сука!
–А нехрен ими трясти! Оставь ее в покое! Там баб полон дом.
Волк выталкивает его из комнаты, включает свет и закрывает дверь на защелку. Я прячусь под пледом с головой и рыдаю. Зад Волка грузно опускается рядом на кровать.
–Не бойся, Кэнди, он не тронет больше,– Волк стягивает одеяло с моего лица.
–За что? Что я вам сделала?
–На деньги серьезно кинула. Отдашь бабки, останешься в живых.
Очень хочется съязвить, что без почки я вряд ли долго протяну, но предпочитаю пока не открывать все карты.
–Я никого не кидала!
–Ну так немец твой кинул.
–Так он и меня кинул!– я мысленно ликую, что удаётся вывести Волка на разговор.
–Не сдашь его, отвечать придется тебе. Князь таких штучек не прощает.
–Но тебе-то лично я чем насолила?
–А я на тебя зла и не держу.
–Работа такая? Денежки вышибать,– не удерживаю я язык за зубами.
–А у тебя какая работа?– усмехается Волк.– Так что одним миром мазаны.
–Я пить хочу.
–Сейчас принесу…
–Нет, не уходи,– я хватаю его за руку.
Он улыбается, и его сильные пальцы переплетаются с моими.
–Не бойся, думаю, Дэн там уже нашел утешение в других объятьях.
Волк встаёт и выходит из комнаты. Я смотрю на тумбочку, в металлическом лотке лежат одноразовые шприцы и ампулы. Рядом стоит пластиковая баночка с дефицитным французским снотворным. Лечение по высшему классу. Волка долго нет и мне становится не по себе.
