Алекс сидел не шевелясь, пока отец не закончил рассказ.
–Ты же говорил, что мать уехала в Америку.
Дмитрий тяжело вздохнул и залпом опустошил стакан.
–Твоя мать погибла. В Афганистане. Тебе уже девятнадцать лет было, но тогда я не рассказал тебе правду. У них с Виктором сын родился, кстати. Так что где-то твой единоутробный брат землю топчет.
–Так ты из-за Гели решил мне всё это рассказать?– Алекс не мог переварить услышанное.
–Да,– Дмитрий погладил незаметно вернувшегося кота.– Чтобы на старости лет не остался наедине с таким вот приятелем.
–Я люблю её и не отпущу.
–Мое дело предупредить,– отец улыбнулся и чмокнул кота в нос:– Да люблю я тебя, люблю!
–Скажи честно, как тебе Геля?
–Не знаю, за что тебе такой подарок. Буду всегда рад вас видеть у себя.
Глава 31
–Ох, ты ж… – Алекс застыл перед гранитным надгробием.– Не знал, что Серёга здесь лежит. Не погост, а место встречи, которое не изменить.
–С кем поведёшься, так тебе и надо,– усмехнулась Геля и плотнее прижала к груди охапку красных роз. Ветер гулял по Южному кладбищу, теребил подсохшие цветы на могилах и холодил кончики пальцев. До Серёги Геля насчитала ещё троих «знакомых», встреченных здесь за утро.
–Тьфу-тьфу-тьфу,– Алекс сплюнул через плечо и перекрестился.
–«Кавалергарда век недолог»,– пропела Геля и пошла вперед по только что расчищенной трактором дорожке.
–Да не каркай ты!– крикнул ей вслед Алекс.– Кто о тебе позаботиться, случись что со мной?
–Ты никак себя уже в благотворители мои записал?– оглянулась она и, прищурив глаз, склонила голову набок.
После встречи с родителем Алекс крепко пил до самого Рождества. По отношению к Геле он стал ещё более трепетным, что начало её раздражать. Раньше между ними пролегала четкая линия фронта, но после «переезда» Гели из подвала граница начала размываться. Они медленно но неотвратимо превращались в семейную чету. Пусть и слегка недружную.
Алекс подошел к Геле и встряхнул за плечи:
–До сих пор хочешь уйти?
–Да,– Геля с надеждой взглянула на него.
–А как же наш ребенок?
Геля прикусила язык, чуть не ляпнув о своих сомнениях в отцовстве Алекса. Его взгляд потеплел:
–Вот видишь! Сама поняла, что глупость сказала. У нас скоро будет малыш! Папа, мама, я – спортивная семья. Помнишь, передача была?
Алекс обнял Гелю за плечи и повёл вперёд. В будний морозный день на кладбище было немноголюдно. Когда они прошли уже пару километров, им навстречу попался темноволосый мужчина в зелёной аляске с лопатой на плече. Он приветственно махнул рукой.
–Ты его знаешь?– Алекс с подозрением покосился на Гелю.
–Н-нет,– ей бы очень хотелось ошибиться, но этого мужчину она видела впервые.
–Извините, я обознался,– пробормотал мужчина, подойдя ближе, и взгляд его зелёных глаз цепко скользнул сначала по Алексу, потом по Геле.
–Бывает,– буркнул Алекс и, разминувшись с незнакомцем, достал нарисованную на листке в клетку схему.– Похоже, нам сюда.
–Может, ты все-таки скажешь, к кому мы идем?– Геля уже мечтала вновь оказаться в тёплом салоне машины.
Между могилами снег не убирали. Пришлось пробираться по чьим-то следам, утопая по колено в снегу.
–Наберись терпения,– отрезал Алекс.
–Мне кажется мы потом выхода отсюда не найдем! Не кладбище, а лабиринт. —Геля обернулась и увидела мужчину, с которым они недавно разминулись. Он стоял на аллее и смотрел им вслед. Ей стало не по себе, и она поспешила за Алексом.
Могила, у которой Алекс остановился, была расчищена от снега, и у серого гранитного памятника лежал свежий букет желтых хризантем. Геля подняла глаза и, прочитав фамилию, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Розы выпали из рук, и Геля плюхнулась на чугунную литую скамью.
–Что с тобой, маленькая?– Алекс присел около Гели на корточки.
Она хватала ртом воздух. С эмали на неё смотрела женщина, которую она видела на фотографии в доме Дмитрия. Прочитав фамилию, Геля поняла, почему она показалась ей знакомой. Похожие глаза и улыбку она всё реже видела во сне…
–Нормально все… – с трудом выдавила из себя Геля.– Твоя мама умерла?
–Как видишь,– Алекс сел рядом с Гелей и, сунув руки в карманы «пропитки», пнул ногой цветок.– Я думал, что она нас бросила и уехала в Америку. Отец только сейчас счёл нужным просветить меня.
–Как твоя фамилия?– Геля только сейчас поняла, что не знает фамилию Алекса.
–Чернов,– он тоже уставился на памятник и нахмурился.– Марина Правдина. Знакомая фамилия.
Геля пытливо взглянула на Алекса: веё голове, как в стихотворении Лермонтова «смешались в кучу кони, люди». Чтобы скрыть смятение, она принялась собирать рассыпанные цветы. «Неужели он брат Артура? Но это невозможно!– Геля выпрямилась и уставилась на букет хризантем.– Значит мужик с лопатой отец Артура?» Она обернулась, но мужчина уже ушел. Сердце билось под горлом, кровь стучала в виски. Геля не бежала за незнакомцем только потому, что понимала – Алекс догонит её в два прыжка. Геля уложила розы на могилу и взглянула на дату гибели Марины. Восьмидесятый год. Сегодня годовщина. Но ждать еще двенадцать месяцев, чтобы встретиться если не с Артуром, то хотя бы с его отцом, невыносимо. Геля упала на колени и разревелась.
–Ангелок, ты чего?– Алекс упал рядом и прижал её к груди.– Манюнь, не плачь.
Геля ткнула его кулаками в грудь и подняла глаза. Вся ее решимость улетучилась, как только она увидела в голубых глазах жгучую боль. Он губами вытер слезы с её щек и помог встать.
–Я не знаю зачем приехал сюда,– он снова взглянул на могилу.– Столько лет я считал мать гадиной и тварью, ненавидел женщин. А оказалось…
–Что?– у Гели перехватило дыхание.
Никогда она не слышала столько горечи в его голосе. Перед ней сейчас стоял совершенно другой человек – растерянный и поникший.
–Ты будешь любить нашего ребенка?– Алекс схватил её за плечи и встряхнул.
–Конечно,– опешила Геля,– он ведь ни в чем не виноват.
–Даже если он будет похож на меня?
–А на кого ему еще быть похожим?– она взглянула на фото матери Алекса. Он удивительным образом не унаследовал от нее ни одной черточки. Но даже если малыш родится похожим на Артура, этому теперь есть логичное объяснение. Впрочем, какая разница? Геля все равно сбежит от Алекса рано или поздно.
–Поклянись!– он снова встряхнул её.
–Да не тряси ты меня!– в сердцах Геля оттолкнула его и села на скамейку.– Что я, зверь какой – дитя своё не любить.
–А меня мать не любила, так по-твоему она зверь?– повернулся Алекс.
