—Принцесса? Можешь и так меня называть!— Она положила руки на лоб и жалобно протянула: — Опять голову скрутило.
Роберт достал из кармана таблетку и подал ей со стаканом воды.
—Выпейте, ваше высочество, это снимет боль и поможет вам уснуть,— тоном, не допускающим возражений, произнес он.
—Спокойной ночи, принц,— Юля приняла лекарство и закрыла глаза.
Роберт нежно взял ее за руку. Он подождал, пока Юлино дыхание станет ровным, устроился рядом в кресле и вскоре заснул.
[1] God! What do I have to do with her? (англ)— Господи! Что мне с ней делать?
[2] But I am not just anyone (англ. слэнг)— но и я не лыком шит.
Глава 4
Эдвард проснулся и взглянул на часы: «До будильника ещё две минуты». Как далеко от Англии ни оказался бы мистер Фаррелл, он вставал ровно в шесть, чтобы встретить новый день, наслаждаясь первой чашкой крепкого чая. Эдвард накинул тёмно-синий халат с родовым гербом на груди. Казалось, будто мягкие велюровые складки хранят тепло Фаррелл-Холла — родного дома в предместье Лондона. В любой поездке, сколько бы вещей ни набралось, халату всегда находилось место рядом с фотографией покойной жены Эдварда, томиком сонетов Шекспира и дисками с любимой классикой.
Он наскоро принял душ, спустился в кухню и поставил на плиту чайник. Стараясь не шуметь, Эдвард дошел до комнаты, где поселился Роберт и приоткрыл дверь: «Так, идеально застеленная постель. И где это дитя мое интересно уснуло? Забавно. Ладно, загляну в гостевую чуть позже». Эдвард вернулся на кухню, заварил чай и поднялся к себе.
Вчера, впервые за долгие годы, Роберт попросил у него совета и помощи. У сына было такое выражение лица, какого он не ожидал увидеть у повидавшего многое на своем веку мужчины — по-детски испуганное, но в то же время счастливое. Эдвард взял портрет жены:
—Привет, Лиз,— прошептал он,— Ты единственная, кто мог бы мне сейчас помочь.
Несколько лет назад Элизабет скончалась от лейкемии. Эдвард так и не простил себе, что не сумел спасти супругу, хотя глубоко в душе понимал, что сделать ничего было нельзя. После потери любимой он дал себе клятву больше не жениться, но одиночество порой становилось невыносимым. И вот теперь шестое чувство подсказывало, что странная пациентка неспроста ворвалась в размеренную холостяцкую жизнь. Сердце забилось чаще. И с каждым прибывающим моментом тишины, с каждым несказанным словом вслух, в тщательно выстроенной, непробиваемой и просчитанной твердыне появились трещины.
—Что происходит? Роберт всерьез влюбился? А я? Нет-нет, просто физиология,— он провел пальцами по стеклу рамки, погладив на портрете вьющиеся, темно-каштановые, как у сына, волосы жены.
Эдвард отставил фото, сделал пару глотков обжигающего терпкого чая с бергамотом: «Что посоветовать сыну? Я давно сам хотел, чтобы Роберт полюбил по-настоящему. Парень с детства был чересчур серьезным в делах, но с женщинами просто беда какая-то. Они для него все равно, что мотоциклы: погонял, разбил, бросил. Помню, как он заявил нам с Лиз, что отправляется на войну репортером. Как же я надеялся, что сын изменится. Но нет, все вернулось на круги своя. И это ребенок миссионеров! Господи, как же безвременно ты забрал Элизабет. А ведь мы мечтали, как спустя годы, уйдем на покой и будем нянчить внуков вдали от суеты. Но жизнь распорядилась иначе — я остался один, совсем один.
— Я помогу им, Лиз… Ведь это было твое желание, чтобы Роб выбрал себе в невесты девушку из России…— Эдвард вновь взял портрет жены. Он не мог понять, почему чувствует себя виноватым перед покойной женой.
Его оборвал на полуслове звонок телефона. На экране мобильного высветилось имя Виктор.
— Эдвард, нужна помощь! Алле, алле!
— Да, да, слышу тебя!
— Очень плохая связь, может прерваться. Готов сегодня вылететь в Москву? Будет много работы.
— Да, Виктор, да.
— Я тебе закажу билет на рейс из Пулково в двенадцать ноль-ноль. Захватишь с собой лекарства, их доставят в аэропорт со всеми необходимыми разрешениями. Выручай, старина!
— Буду…
В трубке пошли гудки. Эдвард отложил телефон и зашагал взад-вперёд по комнате. С Виктором Правдиным он подружился, когда тот помог ему найти и спасти Роберта. Сын делал репортажи в Чечне и пропал там несколько лет назад. Эдвард — активный участник Красного креста, и для него многие дороги были открыты. Он приехал найти Роберта и растерялся, оказавшись среди таких же родителей, что метались в поиске своих пропавших сыновей. Виктор Правдин на тот момент выполнял миссию — в составе других экспертов, он проводил опознание найденных погибших солдат, а порой всего лишь фрагментов тел, что остались от них, после штурма одного из поселений. Эдвард всегда умел быть полезным, и два врача подружились. Как выяснилось вскоре, Роберта похитили, и боевики предложили Эдварду выкупить сына и парня, которого Фаррелл-младший выдал за своего помощника. Виктор вел переговоры по вызволению ребят из плена. Их двоих по договоренности после получения денег, боевики выбросили в одном из горных аулов. Сын Виктора, Артур со своей спецгруппой вывезли их в расположение, где стояли федеральные войска. С тех пор Эдвард считал себя должником Правдиных. Он нашел время приехать в Россию и привезти хорошее оборудование в Центр по реабилитации воинов-интернационалистов, возглавляемый его русским другом.
***
Роберт спал около постели девушки, сидя в кресле.
—Кхе-кхе,— кашлянул Эдвард.
Сын проснулся, поднес палец к губам и, потягиваясь, вышел к отцу в коридор.
—Как прошла ночь?— поинтересовался Фаррелл-старший, разминая кисти рук.
—Фантастически…
—Ого! Что ты имеешь в виду?
—Я никогда раньше не встречал настолько потрясающих девушек. Отец, она такая, такая… я не знаю, как тебе объяснить.
—Очень информативно,— Эдвард похлопал его по плечу.— Из твоего восторженного лепета я понял только, что ты влюбился. Но вспомни, как говорил тренер Рокки Бальбоа: "Женщина слабит ноги". Побоксируем?
Он изобразил хук справа. Роберт мгновенно уклонился и нанес ответный удар:
—Тренер имел в виду секс!
