–Ну а перевернуть остров для тебя труда не составило,– Эдварднадел мне манжету на руку и измерил давление.– Иван Михайлович поведалмне про твой маскарад. Как чувствуешь? Это нужно додуматься, прыгнуть со второго этажа! Так, давлениев порядке…
–Я нормально себя чувствую, Эдвард. Твоя помощь, в этот раз скорее нужна не мне, а Робу. Он весь в ссадинах и кровоподтёках. Просто сядь рядом со мной, мне так тебя не хватало,– проговорила я на одном дыхании, стянула с себя манжету и подвинулась.
Эдварда не нужно было уговаривать и вскоре, забыв про причину своего прихода, он сидел, прислонившись к спинке кровати, а я, положив голову ему на плечо, и, закрыв глаза, рассказывала всё, что произошло с нами на острове. Он держал мою руку и, словно горячим потоком, в меня возвращалась жизнь. Когда Роберт вышел из ванны, подошёл и лег на живот, обняв наши колени. Я замолчала и положила руку на плечо мужа. Он сел и уставился на отца. Мистер Фаррелл открыл глаза и встретился взглядом с сыном. И как всегда, слова были не нужны. Я с улыбкой наблюдала их молчаливый диалог.
–Я люблю её,– читалось в глазах Эдварда.
–Я знаю,– блестел в ответ лукавый взгляд сына,– Но всё-таки, она моя жена.
–Мужчины, не ссорьтесь,– прошептала я, и Фарреллырассмеялись.
–Мы же молчим,– Роберт подмигнул отцу.
–Когда нам нужны были слова?– Я подогнула под себя ноги,– Угадайте самое моё большое желание?
–Сесть в самолет!– хором проговорили Фарреллы.
–И это правильно,– улыбнулась я.
–Нам скоро ехать в аэропорт, но сначалавам придется дать показания. Это скорее формальность. Все, что нужно я уже оформил,– Эдвард взглянул на время и добавил:– небольшой инструктаж…
Фаррелл-старший дал нам четкие инструкции, как и что отвечать, и поднялся с кровати.
–Я буду ждать вас в ресторане на этом этаже. Пятнадцать минут на сборы.
–Есть, сэр!– вытянулся Роберт по струнке,– Прибудем вовремя.
Эдвард коснулся губами моей руки, сжав её чуть сильнее, чем обычно и встал рядом с сыном.
–Отец, сколько седины прибавилось в твоих волосах из-за меня?– с грустью в голосе отметил Роберт.
–Мы все остались живы и это главное,– Эдвард похлопал сына по плечу.– Надеюсь, из этого урока, ты, наконец, извлечёшь пользу.
Ещё раз, взглянув на меня, он потеплел взглядом и вышел из номера.
–Львенок, я не хочу никоговидеть посторонних, не хочу никуда идти,– пожаловалась я, когда муж подошёл и протянул мне руку, чтобы помочь встать,– Если бы ты знал, как я устала. Несколько суток практически без сна и без тебя. Неизвестность, погоня. Это выше моих сил. Я не думала, что такая слабая.
Роберт сел на постель и, взяв за запястья, некоторое время молча изучал мои черты лица.
–Ну что ты молчишь?– горько усмехнулась я, проведя рукой по его разбитой скуле.
–Любимая,– он поймал мои пальцыи прижал к своей щеке,– Твоё желание для меня закон, готов вынести тебя отсюда в чемодане. Про твою слабость – отдельный разговор. Вопрос в другом, скажи, какого лешеготебя понесло в Россию?
Мои щёки запылали огнём.
–А чтоя должна была делать?– взбеленилась я, вскочила с кровати и бросилась к сумке.– Сидеть и вышивать кошечек на подушке или записаться на курсы к психотерапевту.
Я расшвыривала вещи из сумки в разные стороны, отыскивая чтобы надеть. Роберт с улыбкой наблюдал за мной. Я, путаясь в белье, чулках, продолжала возмущаться.
–Он, бросает беременную жену, вписывается в непонятную авантюру, взрывается где-то на краю света,–блажила я, втискиваясь в узкое чёрное платье,– А я сиди.
Буквально впрыгнув в туфли на высоких каблуках, я схватила расчёску и, причесавшись, швырнула её в сумку.
–Нет, любимый!– доставая тушь, продолжала я,– До тех пор, пока ты сам не сядешь в кресле у камина…
Я на минуту замолкла, чтобы накрасить ресницы, чуть приоткрыв рот, как делают все женщины мира.
–…Я тоже не успокоюсь. Кстати, почему уже второй раз подряд я несусь за тобой? Пора и мне устроить тебе вырванные годы. А?– я мазнула блеском по губам и повернулась к нему.
–А почему ты всегда красишь ресницы, приоткрыв рот?– решил добавить поленьев в огонь хитрец, на всякий случайвставая с постели и отступая.
–Я не знаю, что с тобой сделаю,– крикнула я, бросаясь к нему.
–Оп, оп, оп,– смеясь, уворачивалсяон от моих нападок.– Где же тот слабый цветочек, который минут пять назад пытался остаться жить в этой забытой всеми глуши? Скажи мне, это не ты заминировала остров, не оставив от него камня на камне? Сколько мужчин ты свела с ума, пока шла ко мне?
Одна оплеуха достигла своей цели. Роберт перекинул меня через плечо и закружил по комнате.
–Неблагодарный ревнивец,– проворчала я, понимая, что поддалась на чистой воды провокацию.
–Ты была восхитительна, любимая,– промурлыкал он, поставив меня на ноги.– Правда, я чуть не поседел, когда нащупал твои руки в яме. Мы обязательно ещё поговорим об этом. А теперь пойдём, осталось совсем немного, и мы будем дома. И, кстати, спасибо за то, что ты спасла меня.
* * *
Саня
Вместе с мистером Фарреллом и Ленцем, мы привели Самурая в гостинице в нормальный вид. Затем врачи осмотрели его, сделали необходимые уколы, наложили гипс и успокоили, относительно будущего. Предстоящая операция должна была поставить Дмитрия на ноги. Врачи удалились, и мы остались вдвоём.
Я решился рассказать всё, что произошло за это время между мной и Юлей. Дмитрий сочувственно выслушал меня и многозначительно постучал кулаком по лбу.
–Как ты посмел влезть в чужую постель? Усыпить женщину и трахать ее бесчувственную – это уже патология! Совсем ты, Громов, ум из-за бабы потерял. Юлька Роберта любит, брат,– хмурился Самурай,– Возвращайся домой и не мешай им жить. Ты неправ сейчас. Я твой друг и не буду кривить душой. Роберт зубами готов был грызть землю, лишь бы выбраться на свободу, чтобы вернуться к ней. А она… она, Саня, убьёт за него на хрен. Не ей! Филатову очень повезло, что он с ней не встретился в этот раз.
Самурай был ещё очень слаб и вскоре уснул. Мне заночь какие только мысли не приходили в голову. Самая шальная – похитить Юлю и увезти подальше от всех. Но что потом? Окончательно превратиться в преступника? Держать ее взаперти? Она с её упрямым характером и патологической страстью к Роберту скорее застрелится, чем променяет его на меня. Как она растравила мне душу, пока мы оставались вдвоём! Однажды прикоснувшись к запретному плоду, я больше не хотел отступать. Дойдя до таких размышлений, я засунул голову под холодную воду и немного пришёл в себя. На что мне рассчитывать? Это ведь я отказался ради неё от всего, а не она ради меня. «Возможно, и Роберт, и Дмитрий правы, я не должен быть её телохранителем,– размышлял я, вытирая голову полотенцем,– Но как тогда я смогу оставаться рядом с ней? Да, с подводной лодки никуда не деться. Мне необходимовернуться в Лондон! Здесь меня арестуют к тому же за неисполнение. Нужно как-то успеть поговорить с Юлей».
