* * *
Утром вшкольном коридоре урасписания явстретил Желткову, разукрашенную, словно матрешка, как ивпрошлый раз. Увидев меня, она залилась краской ионемела. Вот только еелюбви мне нехватало!
Вшкольные годы, как илюбому мальчишке, мне мечталось, чтобы девчонки любили по-взрослому инашею вешались. Но— красивые девчонки, неЖелткова точно, из-за нее могли изасмеять. Асейчас представлю— бр-р-р! Это ждети. Педофилия получается. Взрослые дамы такому сопляку несветят, разве что продажные, авмоем представлении пользовать продажную женщину— все равно, что питаться напомойке, только вместо глистов исальмонелл— сифилис. Это жнегетеры скомпаньонками, которых смалых лет учат нетолько искусству плотских утех, ноипонимать мужчину.
Помнится, мать отцу рассказывала, что упроститутки ворту какую-то заразу нашли. Может, врала, пугая его, новпамять врезалось навсю жизнь.
— Пашка!— окликнул меня Илья; тяжело дыша, подошел.
— Тут это… Зяму закрыли, онвсю вину взял насебя, Русю выпустили, ипошколе волна пошла. Вобщем, нельзя стобой теперь общаться. Меликова уже заэто нахлобучили, остальные теперь боятся.
Нувот издравствуйте! Обрадовался, расслабился. Придется теперь время терять, наурода этого охотиться.
— Аты?— спросил я, уже зная ответ.
Онвыпятил грудь.
— Я— нет.
— Абольше мне никто иненужен. Русю тывидел? Надо быему должок вернуть.
— Всмысле?
— Побашке настучать иногу сломать. Имальтийский галстук сделать, чтобы нетрепался.
— Это как?
— Лучше тебе незнать. Нучто, нарыбалку идем? ЯсНаташкой поговорил, она согласна работать унас продавцом. Мыловим— она наостановке стоит, продает.
— Круто! Атосамим как-то… неочень. Все удовольствие пропадает.
— Кстати, унас есть весы ручные, скрючком, имерное ведерко. Наташке япообещал двадцать пять процентов.
— Шикарно!— просиял он.— Ятебе ключ отхаты дам, нафизре сгоняешь комне заудочками?
Якивнул, увидел входящих вкоридор Кабанова иРайко.
— Пойдем шуганем пацанов.
— Как? Изачем?
— Для профилактики.
Заметив меня, мажорики передумали подходить красписанию, устремились полестнице наверх. Ехидно улыбаясь, япротопал заними, настиг ихвозле кабинета. Там жеуже ждали два Димона иЛюбка.
— Пацаны!— улыбнулся я.
Мажорики переглянулись. Димоны замерли, вытянули шеи, глядя мне заспину. Яобернулся, увидел Синцова ивместо того, чтобы испугаться, воскликнул:
— Денечка, призрак нашего класса! Посланник темных сил, дух наш неупокоенный!— Язашагал кнему, приговаривая:— Дай-ка ятебя упокою.
Синцов так иостался подпирать стену— неверил, что ярискну его бить. Меня жепросто достал этот цирк. Ктому женакопилась злость итребовала выхода. Семиклассницы, Алиса— можно сказать акушерка, принявшая меня вэтот мир ипротянувшая зеркало помощи— иеетолстая подружка, отшатнулись, пропуская меня кцели.
Синцов понял, что ясерьезно, только когда заглянул вмои глаза, полные холодной решимости. Главное сейчас непропустить отнего удар вмногострадальную голову.
— Зачем тызамной ходишь, как дебил?— проговорил яиврезал слоктя— куда придется. Деня только руками ивсплеснул.
Вголову попал. Теперь— двоечка покорпусу. Есть! Пробил печень— хрюкнув ивыпучив глаза, Синцов сложился иповалился. Вокруг нас собралась толпа зевак, втом числе старшеклассники. Народ высыпал изкабинета математики, иязаметил Наташку.
Самое время устроить шоу ипоказать, что яотмороженный навсю голову псих. Потому вместо того, чтобы успокоиться, япринялся пинать валяющегося Синцова, имитируя сильные удары. Насамом деле цели достигали лишь тычки.
Скриком «Сдохни, урод!»— яоседлал Деню ипринялся бить его головой обпол, гася удары ирассчитывая, что состороны это смотрится жутко, именя оттащат.
— Тыего убьешь!— вскрикнула Наташка икинулась комне, схватила зарубашку.— Прекрати!
Нунезаканчивать жешоу? Потому якинулся нанее. Растопырил руки ивыпучил глаза.
— Кто еще наменя, а? Подходите, суки мрачные!
Кто-то положил руку наплечо, яскинул ее, ноприсмирел, услышав командирский голос завучихи:
— Что тут происходит?
Зрители начали расходиться.
— Что-что… разборки,— проворчал я, глядя нанизвергнутого Синцова, свернувшегося калачиком.
Завучиху звали Роза Джураевна, она вела английский у8-«А» ивсредней школе, злоупотребляла спиртным иотличалась несдержанностью, могла иударить. Нонесегодня. Или просто слишком много зрителей.
— После уроков— кдиректору!— припечатала она, села накорточки ипохлопала Синцова поспине, ноонпродолжал прикидываться ветошью.
— Онпритворяется,— резюмировал я, наклонился изловеще прошипел:— Считаю додесяти. Если продолжишь симулировать, башку проломлю, амозги пополу замажу. Раз, два, три…
Под удивленным взглядом завучихи онподнялся ипопятился, аяпрорычал, скалясь:
— Call mecrazy Paul!— Яобернулся кодноклассникам иуказал наРаенко.— Вот как надо, авы— дойное стадо. Ссыкливое имычащее.
Наташка наблюдала замной, глазам своим неверя. Улыбнулась исгордостью произнесла:
— Молодец, брат! Так их!— Она окатила презрением моих одноклассников, проблеяла, иполучилось точно, как укозы.
Язва ималолетняя змеюка Наташка, скоторой мыдруг друга непереносили идаже дрались, мной гордится. Можно лисчитать это достижением? Допоследних своих минут ясчитал еенеисправимой иконченой, аона оказалась вполне нормальной девчонкой.
Получив свою дозу пятерок, после третьего урока, когда все наши пошли нафизру, яспустился кдиректору, постучал, подергал: было закрыто. Расписание рассказало мне, что унего еще один урок увосьмого «А». Япрокрутил напальце брелок сключами отИлюхиной квартиры. Идти кнему домой пять минут, обратно пять минут. Успею ажбегом.
Прозвенел звонок, ияизпыльного школьного коридора вывалился ввесеннее чириканье иблагоухание. Икудахтанье: Бимка гонял облезлую рыжую курицу. Наверное, старую, потому что вместо песка изнее сыпались перья.
Хорошо-то как! Голова чуть ноет, ноэто ничего. Яцеленький, юный издоровенький! Мне жить еще о-го-го! Жизнь такая яркая, такая пока еще беззаботная! Ух!
Япомчался вприпрыжку, нотравма отозвалась тупой болью, ипришлось замедлиться. Казалось, исолнце, ипроезжающие машины, ипрохожие, идаже кошки мне улыбаются, адеревья машут свежими лаковыми листьями, благословляя насчастливую жизнь.
Дом Илюхи возвышался над частным сектором иказалось, что вот он, рядом, нонапрямую кнему было непройти, следовало сделать небольшой крюк. Самый лучший дом впоселке, все его обитателям завидовали, там большие балконы иувсех телефоны.
