— Где ваши мужики?— воскликнул яи, ринувшись нагопника, заорал, чтобы привлечь соседей:— Люди, спасайтесь, пожар!!!
«Помогите, убивают» или «Грабят» кричать нельзя— побоятся выходить.
Гопник неспешил вставать, лежал налестничной клетке икопошился, как перевернутый наспину жук. Недавая ему опомниться, янапрыгнул нанего, пару раз ударил поморде, попытался перевернуть наживот, чтобы придушить, носиленок нехватило.
Вэтот самый момент внизу появился мордатый мужик свилами— надо полагать, Федор— иналестницу выскочила женщина вшелковом халате, ойкнула испряталась. Высунулся еетакой жетощий муж слицом изможденного Гитлера, покачал головой, тоже исчез задверью.
— Молодец, пацан,— прогудел мужик иприцелился ввора вилами.— Аты— лежать, атошашлык изтебя сделаю.
Вор поднял руки.
Бам! Бам! Бам!— ломились наверху его подельники изквартиры.
— Сколько ихтам?— спросил мужик.
— Невидел,— ответил яиокончательно успокоился, когда подоспела подмога ввиде еще двоих огромных лысых мужчин.
Федор ткнул вилами вора:
—Сколько вас, гнида⁈
—Двое там. Ятут.
Лысый мужик, что потолще ипомоложе, взбежал напятый этаж, икрикнул ворам:
— Сидите лучше вквартире. Мне попадетесь— без рук останетесь, без башки. Ибез яиц.
Вышел Гитлер с«ТОЗ-34», ивскоре наменя перестали обращать внимание, аяобратился кхозяйке:
— Увас есть рабочий телефон Каретниковых? Они должны знать, что тут происходит.
— Сейчас поищу.— Женщина принялась листать записную книжку.
— Срочно звоните, чтобы они пришли. Если неворы— менты квартиру обшмонают искажут, что так ибыло.
Наулице заголосила сирена итут жестихла— ага, как отцом припугнул, так сразу нашлись трудовые резервы! Вскоре налестнице стало тесно отментов, ломанувшихся наверх. Раз, два, три, четыре…
— Спасибо заоперативность, граждане,— проговорил капитан, защелкивающий наручники наворе, которого янейтрализовал. Поднял его иповолок вниз полестнице, к«бобику».
Твою мать, день пропал! Смотри теперь зашакалами этими, жди, когда Каретниковы приедут, ведь изунивера путь неблизкий. Яподнялся напятый этаж. Кэтому моменту трое ментов распечатали квартиру, иодин ворвался внутрь спистолетом наготове:
— Лежать, руки заголову! Недвигаться! Ясказал— недвигаться, б…ть!
Внутрь вбежал второй. Атретий, оставшийся увхода, посмотрел наменя испросил:
— Чего тебе, мальчик?
— Меня зовут Павел Мартынов, ясын Романа Мартынова.
Мент кивнул.
— Это тывызвал наряд?
Якивнул.
— Это квартира моего друга. Пойду пока, позову понятых.— Удаляясь, яспиной чувствовал недовольный взгляд. Или так только показалось?
Начетвертом этаже соседи инедумали расходиться, сгрудились, обсуждая инцидент.
— Авот ион, герой наш!— воскликнула женщина.
Подойдя кней, явстал нацыпочки ипрошептал, чтобы менты неуслышали:
— Проконтролируйте, пожалуйста, чтобы ничего изквартиры непропало. Теля Лора вдолгу неостанется.
— Конечно. Знаем мыэтих,— проворчала женщина себе под нос.— Хуже грабителей!
Мыначали подниматься.
— Есть честные идостойные опера,— возразил я, вспоминая отца. Как никрути, авработе онмилиционер, анемусор.
Да, он— домашний тиран и, похоже, социопат, нодело свое знал илюбил, ирастил нас честными. Вот только придерживался лисам этих правил? Иможно лиоставаться честным ичистым вшакальей стае?
— Идеалист ты, мальчик.— Она потрепала меня поголове.
Вприхожей квартиры Каретниковых, прижав кстене бамбуковые удочки иопрокинув ведро, стояли два мешка снаграбленным. Подвинув их, язабрал рыболовные снасти. Похоже, Илюха сегодня нарыбалку непойдет. Напрощание ябросил взгляд надвух распластанных наполу домушников инеудержался, пропел:
— Какая осень влагерях!
— Понятых заказывали?— спросил Гитлер, заглядывая вквартиру.
Все, моя миссия закончилась. Вот только иуроки закончились. Наковер кдиректору янеуспел. Наташка иИлья ждут меня увыхода изшколы… Или уже неждут? Япосмотрел начасы. Яопоздал напятнадцать минут, иправильнее дождаться ихздесь. НуИлюху так точно, аНаташка, надеюсь, простит.
Яспустился наулицу, устроился недалеко отлавочки, где обосновалось шесть одушевленных камер наружного наблюдения— приподъездных бабок. Возбужденные ивроде как даже помолодевшие, все как одна они смотрели наментовский «бобик» иобсуждали происшествие, сходясь вомнении, что богатыми быть нетолько неприлично, ноиопасно, аКаретниковы совсем обнаглели, обирают бедных студентов ижируют, так что поделом им!
Жируют— ага. Они всего-навсего закрыли базовую потребность впище, тоесть работают заеду. Салями вхолодильнике— так себе богатство. Уних даже «москвича» несчастного нет.
Непрошло ипяти минут, как сдороги водвор свернули Илья иНаташка, увидели меня, подбежали.
— Тебе плохо?— обеспокоенно спросила сестра, наверняка решившая, что янепришел, потому что упал игде-то валяюсь.
Нуачто ейеще думать, когда янедавно избольницы?
— Мне нормально, ему плохо.— Якивнул наИлюху ирассказал про воров, иотчитался:— Родителям твоим позвонили, менты воров повязали, ихбыло трое. Соседи кментам приставлены, чтобы теневынесли ценное. Так что иди, бди, атоможно после милиции нашей доблестной многого недосчитаться.
Закатив глаза, Илья выругался так изобретательно, что икнул былюбой боцман. Наташка сощурилась иприпомнила старую обиду:
— Илья! Фу! Плохое слово! Плюнь, плюнь! Тебе неидет.
Онпропустил колкость мимо ушей, положил руки мне наплечи.
— Спасибо, друг!
— Яудочки возьму варенду? Тебе точно сегодня недорыбалки.
Заметив Илью, бабки смолкли, иодна, похожая наШапокляк, прогнусила:
— Илюшенька, горе-то какое, там твою квартиру ограбили!
— Прекратите распространять сплетни,— гаркнул я.— Попытка ограбления пресечена. Невводите людей взаблуждение!— яобратился кИлье:— Мыпошли. Благослови вбой!
— Нихвоста, ничешуи!— Друг дал мне «пять», имыразошлись.
Когда вырулили содвора, Наташка восхищенно выдохнула:
— Пашка! Так это ты, что ли, воров повязал?
— Просто квартиру запер,— отмахнулся я,— иментов вызвал. Авообще наместе следователя япоговорил бысдомушниками, выяснил, кто ихнавел.
— Знаешь что. Мне пофиг, если ты— немой брат,— сказала она совершенно серьезно.— Главное, что тызаменя.
Некоторое время мышли молча. Только наостановке Наташка попросила:
