Она потупилась изакусила губу. Небудь бабушки, сверлящей еевзглядом, она уже психанула быискриком «Дачто тыпонимаешь»— надавала быоплеух, теперь жевозразить ейбыло нечего.
—Так что выбирай, мама.— Она вскинула голову, взгляд унее был, как уприговоренного красстрелу.— Если отец останется, мыневернемся. Если онпопытается вернуть нас силой, бабушка напишет письмо впрокуратуру, иего выгонят сработы.
—Атебя лишат родительских прав! Даподумай осебе, вконце концов!— невыдержала бабушка.— Сколько можно позволять вытирать осебя ноги! Все знают про любовницу. Идети, исоседи, инаработе твоей. Шушукаются заспиной. Гони его поганой метлой! Сразу уважение заработаешь. Несмотри так, ничего онтебе несделает, мысНаташей сняли побои, посадим эту суку мрачную.
—Ясижу вотпуске засвой счет,— пролепетала она, борясь сподступающими слезами.— Без работы! Начто мыбудем жить? Что есть?
Иопять она уронила голову наладони изатряслась, только теперь ейиправда было страшно. Шутки ли— вголодные девяностые остаться стремя детьми? Откуда ейзнать, что средний сын ментально чуть линевдвое еестарше?
Бабушка психанула, выругалась, как заправский боцман, схватила еезаруку ипотащила изкухни…
—Сейчас покажу начто!
Яажиспугался замаму ипобежал следом. Пес Боцман тоже испугался, правда, непонятно закого. Оказалось, мои опасения напрасны, они пошли вогород, где бабушка провела экскурсию, потом повела мать всарай, показала кур, свинью спятью поросятами, загон синдюками, курятник.
Закончила бабушка словами:
—Многовато мне одной, ненаходишь?
Мать растерянно хлопала глазами. Видимо, ненатакой прием она рассчитывала, когда ехала сюда. Думала, достаточно будет топнуть ножкой, имыдомой побежим. Бабушка вышла изсарая, подождала нас иподвела итог:
—Как видишь, непропадете.
Мама всхлипнула, подалась кбабушке. Тасгребла еевобъятия ипринялась гладить поголове, приговаривая:
—Глупая моя девочка, наломала жетыдров! Яжлюблю тебя, дуру! Ивобиду никому недам.
Картина «Возвращение блудной дочери влоно семьи». Опять все решили замать, нотут хоть обижать еенебудут. Язашагал прочь, наблюдая, как дернулись шторы наокнах— Боря иНаташа отслеживали, как развиваются события.
Видя, что янаправляюсь вдом, они ломанулись вприхожую, чтобы узнать подробности. Яотвел ихвзал ивсе рассказал. Наташка презрительно скривилась.
—Никогда неповерю, что мать посмеет ему сказать: «Пошел бытылесом, олень».
—Посмотрим,— улыбнулся я.— Нолед тронулся. Если изгоним демона, мама несможет нас прессовать водиночку.
—Йес! Йес! Йес!— Боря запрыгал покомнате, изображая рок-гитариста.
Минут через пять вернулись взрослые, имыустроили совещание, рассевшись надиване. Мне места нехватило, ияподпер стену, скрестив руки нагруди.
—Будем ждать его здесь,— сказала бабушка, ееглаза сверкали праведным гневом.— Уменя есть ружье, пусть только попробует кулаками махать!
—Авдруг непридет?— ссомнением проговорила Наташа.— Вдруг обрадуется, что мывсе ушли, ивнашу квартиру приведет эту мышь удавистую?
Перемены вжизни настолько увлекли сестру, что оВладике своем она невспоминала. Лишь изредка загрустит, уставится водну точку, нояловил это состояние исразу жевыдергивал ееизхандры.
—Что гадать-то?— сказал я.— Время покажет.
Наташа, сидевшая рядом смамой, встала ираскинула руки.
—Давайте все обнимемся!
Первым кней побежал Борька, потом подтянулись остальные иприсоединился я.Вот это больше насемью похоже, чем тоубогое, что было.
Бабушка встала ирадостно объявила:
—Нучто, девочки имальчики, давайте вчесть воссоединения семьи накроем настол ибудем праздновать! Как жеярада вас видеть!
Пока мы, дети, играли вдурака, рассевшись наполу наковре, иябессовестно поддавался, мама сбабушкой ушли готовить. Вернулись они сказаном плова, где мяса было больше, чем риса, сбанкой компота, маринованными грибами, вяленым мясом имиской квашеной капусты.
Наташка сБорей ели, как потерпевшие, бабушка смотрела наних иумилялась. Потом настала очередь чая иблинов ссамодельной сгущенкой. Пожалуй, впервые завсе время мыразговаривали, как люди: Наташа хвасталась, как мырыбачили изаработали кучу денег, Боря— как нарисовал Дарта Вейдера ипродал запятьсот рублей. Насамом деле задвести, нопусть прихвастнет, если ему отэтого легче.
Выкатившись из-за стола, мыснова оккупировали диван, бабушка достала альбом, где были только мамины фотографии— срождения идосовершеннолетия, ирассказывала историю каждой.
Мама, оказывается, была очень пухлым младенцем. Вот она начетвереньках улыбается— совсем крошечная, почти лысая, начем только держится огромный бант? Вот уже стоит, держась застул. Вот таращится наогромного медведя. Целая жизнь водном альбоме. Интересно, бабушка специально так делает, чтобы дети взглянули намать по-новому ипоняли, что она тоже была звонкой девочкой, каталась навелике, получала двойки вшколе?
Когда начало смеркаться, вдом повисло напряжение. Наверное, каждый представлял отца, заходящего впустую квартиру, рыскающего покомнатам, извергая проклятья. Что ондумает? Допускает лимысль, что его жена может покончить ссобой? Или онвключил нанашем магнитофоне песню «Нет жены» ирадуется? Будет линас искать или решит, что перебесимся исами приползем?
Только время покажет, как оно насамом деле. Мне хотелось верить, что наш отец— несферическое зло ввакууме, небывает ведь абсолютных злодеев, что-то человеческое внем должно быть, вот только как это внем пробудить?
Бабушка готовилась квойне. Скаждым часом становилась все мрачнее. Достала ружье, положила себе наколени. Мама смотрела нанее сужасом, наеелице читался вопрос: «Неужели тыиправда это сделаешь?» Да, сделает. Пожертвует собой ради нашего счастья, она умеет убивать врагов.
Будто прочтя мамины мысли, бабушка холодно заявила:
—Если тынесможешь разрешить проблему, это сделаю я.
Очень нехотелось бы, чтобы еепосадили доконца дней!
Вдесять вечера, когда всех начало клонить всон, наулице зарычал исмолк мотор автомобиля, скрипнули тормоза. Хлопнула дверца. Боцман залился лаем, и, перекрывая его, донесся зычный требовательный голос:
—Ольга! Выходи.
Примерно так вфильмах показывают маньяков, которые ищут сбежавшую жертву. Несговариваясь, мырванули вприхожую, окна надорогу выходили только оттуда. Невключая свет, сквозь тюль мысмотрели начерную фигуру, выхваченную светом фар ментовского «бобика». Бабушка переломила двустволку, зарядила ее, говоря:
—Знаете, что такое жакан? Пуля. Накабана или медведя.
Мама расправила плечи, встала впроеме двери звездой, лицом кбабушке.
—Стой! Несмей! Ясама сним поговорю.
Мне показалось, или иправда налице бабушки проступило торжество?
